Максим Салос : Жертвоприношение

Добрый день!
Текст ранее публиковался на япишу.нет и на моей личной странице salos.mya5.ru

Пролог
Порой случается так, что люди, находясь в одном и том же месте, живут в разном времени. Они встречались на набережной каждую пятницу. Она, выпив утренний кофе, спешила на работу. А он, просидев у воды всю ночь, собирался домой, чтобы отпустить все мысли и до вечера спрятаться за плотными шторами. Его день подходил к концу. И, глядя ей вслед покрасневшими от бессонницы глазами, он не видел солнца, но прощался с луной, исчезающей в голубой бесконечности неба.

Глава 1
Утро пятницы каждый раз становилось для Риты испытанием. Она работала в кафе на набережной уже три месяца, но так и не научилась успевать к началу смены. Заведение открывалось в девять утра, и для девушки это было сродни катастрофе. Рита заводила будильник на семь утра, на половину восьмого, однажды попыталась проснуться в шесть тридцать… но, каждый раз, сбегая по ступеням на улицу, она глядела на часы, которые немилосердно утверждали – время ровно без пяти девять. И каждое утра Рита почти бежала на работу, лишь иногда замедляя шаг, чтобы поправить волосы, непослушно выпадающие из наспех сделанной прически.
Не стоит судить ее строго, ведь ей было всего девятнадцать. С понедельника по четверг она ходила в университет изучать литературу, а в оставшиеся дни работала официанткой в кафе на набережной. Риту никогда не штрафовали за опоздания. Если бы ты смог увидеть ее, то понял бы почему – невозможно злиться на девушку с такими глазами, как у нее – ясными, добрыми и бесконечно голубыми. Глазами, которые бывают только у юных девушек, что вдыхают мир с присущими только им восторгом, надеждами и любовью.
Каждую пятницу Рита спешила, но, как это бывает в столь молодом возрасте, внимание ее не было ограничено желанием скорее добраться до работы. Она наслаждалась утренним солнцем, ведь в этом городе редко идут дожди. И от ее взгляда, конечно, не ускользал мужчина, которого она встречала утром каждой пятницы. Он настолько резко контрастировал с ней, что казался пришельцем из какого-то другого мира. Рита дышала свежестью утра, энергией молодости, желанием жить, не потеряв ни секунды из того времени, что отведено ей судьбой. А он казался сгустком усталости, ступал тяжело, словно каждый шаг отзывался в нем болью. Его взгляд не поднимался выше колен утренних прохожих. Рита видела этого мужчину уже много раз, но, почему-то именно тем ранним утром ей вдруг страшно захотелось узнать цвет его глаз. В мире есть сотни поводов завязать разговор с незнакомцем, но, по какой-то, никому не известной причине, Рита подошла к нему, чтобы заглянуть в глаза.
̶ Доброе утро!
̶ А? ̶ мужчина посмотрел на Риту с нескрываемым удивлением. Со стороны могло показаться что он, будучи выброшенным на необитаемый остров и, свыкшись со своей судьбой, внезапно обнаружил, что на острове живет кто-то еще.
̶ Простите меня…. ̶ голубые. Его глаза были голубыми. Она почему-то так и думала, ̶ просто я часто вижу вас здесь. Я работаю вон в том кафе. Можно мне угостить вас кофе?
Мужчина глядел на нее с недоумением. Рита на секунду усомнилась в целесообразности своей идеи познакомиться с ним, однако, подумав, решила: если уж идти – то до конца:
̶ Рита. Меня зовут Рита. Просто мы с вами постоянно оказываемся в одном месте в одно время, и я подумала, что это может быть поводом для знакомства, ̶ она смущенно улыбнулась, ̶ тем более, что у меня отличное настроение, мне хочется с кем-то поделиться им, а вы, простите, конечно, выглядите уставшим. Давайте я налью вам кофе? Просто так. А?
Рита говорила и сама не верила в то, что стоит и уговаривает совершенно незнакомого мужчину, да еще и старше ее, выпить кофе. А он, с минуту подумав, произнес:
̶ Лев. Меня зовут Лев.
̶ Ого! ̶ Рита улыбнулась. ̶ Как Толстого?
̶ Ну, да, ̶ он улыбнулся в ответ, ̶ правда, обычно спрашивают – как царя зверей?
У него был приятный, спокойный голос. Из тех, что вселяет в женщин уверенность. Кажется, что обладатель такого голоса не может навредить и уж точно окажется хорошим собеседником.
Конечно, Лев согласился выпить с ней кофе. Уже много лет он не знакомился на улице, да и вообще редко с кем-либо разговаривал. В сущности, его жизнь в последние годы была настолько скудна, что внезапное появление Риты можно было бы назвать настоящим приключением. И они отправились в кафе вдвоем – юная девушка в сиреневом платье и мужчина, одетый в потертые черные джинсы, черную кофту с капюшоном, поверх которой он носил кожаную куртку с обрезанными рукавами. Они шли рядом и так не подходили друг другу. Сколько лет было тогда Льву? Я не знаю… Может сорок, а может, чуть больше. Это не так важно. Важнее было то, что тем ранним утром он не отправился, как обычно, в одиночестве домой, а зашел вслед за Ритой в кафе, дверь которого, открывшись, пригласила внутрь приятным звоном китайских колокольчиков.
̶ Тааак, Рита как обычно! ̶ раздался из-за барной стойки чей-то голос. Он принадлежал парню с бейджем: «Семен, администратор».
̶ Это я ее задержал, ̶ неожиданно для самого себя произнес Лев. ̶ Я хотел выпить кофе и расспрашивал про ваше заведение, там на набережной.
̶ Ничего страшно, садитесь, пожалуйста, вот меню, ̶ увидев Льва, паренек резко сменил свой начальственный тон на стерильную вежливость.
Рита обошла стойку, взяла с вешалки фирменный фартук и, завязывая его на ходу, подошла к кофейному аппарату. А Лев, расположившись на высоком барном стуле, молча наблюдал за ее быстрыми движениями, покручивая пальцами бензиновую зажигалку. Не прошло и пары минут, как в его руках оказалась кружка ароматного свежесваренного кофе.
̶ Не обращайте на него внимания, ̶ тихо сказала Рита, кивая головой на Семена, поправлявшего стулья в дальнем углу кафе. ̶ Его недавно повысили, вот он и старается.
̶ Да ну, ерунда какая….
̶ Простите за наглость – но я очень хочу вас спросить, ̶ смущенно улыбаясь, произнесла Рита, ̶ а что вы делаете здесь по утрам? На набережной? У вас такой вид, словно вы просидели всю ночь…
̶ По правде говоря – так и есть, ̶ ответил Лев. ̶ Всю ночь.
̶ А зачем? ̶ в глазах Риты заиграли искорки любопытства.
̶ Понимаешь…. ̶ Лев начал говорить, однако внезапный шум за окном заставил его прерваться. Он обернулся и непроизвольно вздрогнул.
Источником звука оказались пять или шесть мотоциклов, шумно промчавшихся по набережной мимо окон кафе. Это были чопперы – переделанные серийные байки. На таких редко ездят новички. К тому же мотоциклисты были одеты в атрибутику одного цвета. И можно было сделать вывод, что проехали не просто любители двухколесного транспорта, а участники какого-то мотоклуба.
А потом он посмотрел на Риту и увидел то, что, наверное, меньше всего ожидал увидеть – улыбка исчезла с ее лица, а губы были нервно сжаты.
̶ Ты чего? ̶ спросил Лев.
̶ Не люблю байкеров, ̶ ответила девушка.
̶ А мне показалось иначе – ты боишься?
Рита не ответила Льву – она отвернулась, скрестила руки на груди и долгие несколько минут смотрела куда-то в сторону.
̶ А почему ты тогда не боишься меня? ̶ прервал молчание Лев.
Девушка резко обернулась:
̶ В смысле?
̶ Ты не заметила? Я ведь тоже выгляжу как байкер – черная одежда, борода, косуха. ̶ он потрепал свою куртку с обрезанными рукавами, ̶ Только нашивок нет.
̶ Вы… да ладно… ̶ на лице Риты застыло недоумение.
̶ Рита, не бойся. Я просто выпью кофе и пойду своей дорогой. Но, если можешь, скажи мне – почему ты боишься мотоциклистов? Простой интерес.
Девушка внимательно посмотрела на Льва, на секунду задумавшись, видимо решая – стоит ли продолжать этот разговор? А потом она откинула волосы, и он увидел длинный розовый шрам на ее шее, переходящий на левое плечо. Это был след от ожога.
̶ Это сделали байкеры. Мне рассказывали. Я была маленькой, когда они сожгли наш дом. Мы с мамой чудом уцелели. Я слышала, что раньше в городе было несколько банд. Вы знаете что-то о них?
«Рита, я знаю сколько, что это слишком много и слишком больно, чтобы взять и просто попытаться уместить в твою голову. А может…» - подумал Лев, пристально всматриваясь в ее голубые глаза.
̶ Рита, знаешь, я…

Глава 2
Я так хорошо помню вечер, прожив который, понял, что никогда не буду собой прежним. Бывает так, что ты просто идешь по своим делам, делаешь что-то, не задумываясь, потому что это стало для тебя обыденным – такие, знаешь, повседневные вещи. Действия, к которым привыкаешь, повторяя их год за годом, каждый день. Ты перестаешь управлять собой, потому что теперь командует привычка. Ноги идут сами, в тысячный раз проходя один и тот же маршрут, а мысли, словно кружась где-то рядом, не имеют отношения к твоему телу, существуя сами по себе.
В тот вечер мои мысли оборвал звонкий мальчишеский голос: «Слышь, закурить дай!». Мне было шестнадцать, я, щуплый подросток, возвращался домой из художественной школы. Их было четверо, они были уверены в себе и, ухмыляясь, хрустели костяшками пальцев. Мы встретились на пустой улице, им было скучно, в глазах горело желание поразвлечься. Для этой цели я был идеальным кандидатом – сын доктора наук и заведующей факультетом в университете. Они ненавидели меня. За то, что я стоял перед ними в новой куртке, с аккуратной прической, держа в руках тубу, где лежали мои рисунки. У них же была ненависть, накопленная в карманах джинсов, которые они донашивали за старшими братьями. Неблагополучные дети неблагополучных окраин. Ненужные никому на свете. Привыкшие получать подзатыльники в ответ на желание быть любимыми. Что я мог им ответить?
̶ Я не курю…
̶ А я тебя не спрашиваю – куришь ты или нет! Я говорю – закурить дай пацанам!
Думаю, целиком описывать наш разговор не имеет смысла – ты и так прекрасно знаешь, как это бывает. Где-то минут через пять я лежал на асфальте, закрывая руками лицо и живот от ударов, листы с рисунками валялись рядом. На них четко отпечатались следы ботинок тех, кому я так мешал фактом своего существования.
Я знал, чем все должно закончиться, ведь это было не в первый раз – мне нужно лежать, по возможности не издавая звуков и, через какое-то время они, насладившись моей болью, уйдут, пнув еще разок на прощание. А я встану, отряхнусь, соберу то, что можно собрать, и пойду домой, думая об одном – скоро закончится школа, и я еду из этого ада.
Но, как ты, наверное, догадалась, в тот вечер все пошло не по запланированному сценарию. Откуда-то издалека послышался крик: «Э, вы чего творите?» и хулиганы разбежались в разные стороны. Я поднялся и увидел перед собой взрослого парня, он держал за воротник куртки одного из напавших на меня пацанов. Парень был огромен и силен как медведь, носил длинную бороду, а на его куртке с обрезанными рукавами было множество непонятных символов. Не отпуская хулигана, он протянул мне руку и помог встать.
̶ За что били?
̶ Просто так… ̶ ответил я, утирая нос рукавом.
Мужчина скривил рот и легонько ткнул хулигана кулаком в живот. Тот издал жуткий вопль и сложился пополам.
̶ Тебя не учили, что вчетвером на одного не нападают? Трусы! ̶ мой спаситель перестал держать пацана, и тот упал на асфальт, продолжая мычать от боли. ̶ Понял, как надо с ними? ̶ сказал он, обращаясь уже ко мне.
Я смотрел тогда на этого парня и не мог собрать воедино все свои чувства – он был сильным, даже устрашающим, я восхищался его движениям и словами. Впервые кто-то пришел ко мне на помощь, защитил – меня переполняла благодарность.
̶ Как тебя зовут?
̶ Лев, ̶ ответил я.
̶ О-о-о, ну с таким именем нельзя позволять себя унижать. Должен быть как царь зверей!
̶ Ну, да… ̶ смущенно улыбнулся я.
̶ Да ты же кисни, пацан. Учись быть сильным. Подкачайся, ̶ он шевельнул плечами, и его кожная куртка заскрипела, с трудом сдерживая мышцы. ̶ Массу набери, пару ударов разучишь и хрен кто докопается.
̶ Угу…
̶ Ну ладно, давай, удачи тебе! Да, кстати, меня Шаман зовут.
Он протянул мне руку, я пожал ее и мои пальцы захрустели в его ладони – настолько сильным было рукопожатие. Мне запомнилась тогда одна особенность Шамана – несмотря на устрашающий вид, его взгляд был необычайно теплым – даже не знаю, как объяснить… Он смотрел в одну точку, а в темно-серых глазах словно плыли какие-то силуэты, так, будто Шаман глядит на мир из окна автобуса, едущего на высокой скорости. Это завораживало, его взгляд притягивал и не хотел отпускать. Ты на мгновение чувствовал себя человеком, который возвращается из дальнего путешествия, но дом еще далеко, поэтому можно расслабиться и, не думая ни о чем, насладиться дорогой.
А в тот вечер Шаман хлопнул меня по плечу, подмигнул и, сев на мотоцикл, уехал, оставив меня рассматривать сизые клубы дыма из выхлопной трубы. На его куртке, во всю спину, была нашивка – белый орел с нимбом около головы, а на груди я успел прочитать надписи – «мотоклуб Ангелы» и «вице-президент». Эти слова ни о чем мне не говорили, но я решил, во что бы то ни стало, узнать, что они означают.

Глава 3
Ты открываешь глаза по утрам. Встаешь с постели. Умываешься. Пьешь чай или кофе. Надеваешь ботинки. Идешь по своим делам. Твоя жизнь решена на годы вперед. Не нужно думать о том, что правильно. Просто делай то, что говорят. Потому, что есть люди старше тебя и опытнее. Которые знают, что тебе нужно. Следуй инструкциям.
В эти двенадцать предложений я уместил всю свою жизнь к шестнадцати годам. Школа, потом домой. Уроки. Вечером художественная школа. Вазочки, яблоки, пейзажи. Потом домой. Иногда целый, чаще с синяками и в грязи. Ужин. Кровать. Утро. Школа, потом домой…
Мои родители занимались наукой всю жизнь. Мама заведовала факультетом биологии в университете. Папа был доктором наук. Они строили карьеру. Случайно, где-то между делом, появился ребенок. В разговоре с подругой мама, я случайно услышал, сказала, что если бы не декрет, могла бы сейчас быть уже ректором. Подруга ответила: «Дорогая моя, а налог на бездетность? Удержание шести процентов оклада, это как?». Мама кивала, соглашаясь.
Отца я обычно видел раза два в день – утром, он шнуровал ботинки, брал портфель и говорил: «До свидания, сын», и вечером: «Пора спать, сын. К урокам подготовился?». Когда я возвращался домой, в очередной раз избитый хулиганами, отец говорил: «Сын, это люмпены. Маргиналы. Они обречены спиваться под забором. Ты выше этого. Ты выучишься, станешь ученым. А они так и останутся никем». Я кивал, но эта информация не давала мне ровным счетом ничего – мне хотелось, что меня перестали бить на улице, но отец не знал, что для этого нужно. Он был маленьким, стареющим мужчиной с лысиной и очками для чтения бесконечных книг. А мама любила разговоры об университете, ей совсем не нравилось говорить обо мне.
И знаешь, что было самым страшным? Нет, не мое одиночество в кругу семьи. Нет. Самым страшным было то, что все это являлось для меня нормальным! Быть слабым, не говорить о своих чувствах, сдерживаться, когда бьют, прятать лицо от ударов за выставленными локтями. Говорить только: «Да, ты прав, отец», «Хорошо, отец». Не иметь друзей, потому что с друзьями гуляют в свободное время, а у меня его не было. Быть готовым стать таким же, как мои родители. Следовать инструкциям.
Такую жизнь можно проживать бесконечно долго. Годы, десятилетия. Можно вообще никогда не просыпаться. Ведь как понять, что ты спишь, если сон кажется реальным? Тем вечером, когда Шаман спас меня от хулиганов, я словно приоткрыл на мгновение глаза, на долю секунды скинул с плеч состояние дремы и увидел мир, о котором не знал раньше. И знаешь что? Тот мир понравился мне больше, чем мой собственный. Вдохнув однажды пьянящий запах силы и неизвестности, я не мог оставаться прежним.
Через несколько дней, утром, мне нужно было встать пораньше, мы завтракали всей семьей. Долго собираясь с силами, проклиная собственную нерешительность, я, наконец, произнес:
̶ Отец, а кто такие байкеры?
̶ Бездельники, ̶ не отрываясь от газеты, промолвил отец, ̶ катаются на мотоциклах, будят по ночам нормальных людей.
̶ Ты почему спрашиваешь? ̶ спросила мама.
̶ Да, так… Интересно…
Отец отложил газету и сказал:
̶ Сын, не занимайся ерундой. У тебя через год выпускные экзамены. Зимой в художественной школе аттестат получишь. Об учебе думать надо, ̶ он многозначительно поднял вверх указательный палец.
̶ Да, ты прав, отец…
Я, в общем-то, знал, что родители не помогут мне с поиском информации. Не понимаю – зачем я тогда их спрашивал? Хотя нет, понимаю – а у кого еще? В мире не было ни единого близкого человека. Просто с отцом и матерью я жил под одной крышей.
Но любопытство, сравнимое разве что с зубной болью, терзало меня. Не давало спать по ночам. Во сне мне грезились мотоциклы, таинственные огни и серые глаза Шамана – человека, изменившего мою жизнь.
Чтоб ты понимала – задача найти информацию в то время была не из легких. Интернет еще не изобрели, а среди тысяч книг, накопленных родителями в нашем доме, вряд ли нашлась бы хоть одна про мотоциклы. Но, после нескольких беспокойных недель меня осенило.
У моих родителей была машина – редкость в то время. Ученые являлись элитой, отец был единственным автомобилистом в нашем дворе. С присущей ему педантичностью, каждое воскресенье, в полдень, он спускался вниз с ведром и тряпкой, чтобы начистить машину до блеска. Я знал, что иногда он ездит в автосервис за несколько кварталов от нас. Меняет масло и…. что там еще меняют в машинах? И после пытки отчаянием от неразрешенности поставленной для самого себя задачи, я все-таки набрался смелости и отправился в сервис, чтобы спросить про байкеров там. В автосервисе точно кто-нибудь должен знать.
Однажды днем я вышел из дома, чтобы пойти в художественную школу, однако свернул в другую сторону, навстречу мечтам. Сердце колотилось – а вдруг не получиться? Что тогда делать? Нет, соберись, придумай что-нибудь. Вперед!
Через пятнадцать минут я стоял у распахнутых ворот автосервиса. Кого спросить? Двор казался вымершим, там не были ни души. Но через пару минут из гаража появился какой-то парень в засаленной робе, на вид он был чуть старше меня:
̶ Тебе чего?
̶ Добрый день. А вы чините мотоциклы?
Он усмехнулся:
̶ А ты из какого клуба?
̶ Я просто… мой отец чинит у вас машину, он попросил узнать. Ему предложили мотоцикл, но там надо что-то починить.
̶ А… Академик что ли?
̶ Он доктор наук.
̶ Что за байк?
̶ Harley-Davidson, ̶ это была единственная марка мотоциклов, которую я знал.
Парень из автосервиса почему-то помрачнел, и ответил:
̶ Э, брат, не советовал бы я вам с этим связываться.
̶ Почему?
̶ На Харлеях только «Ангелы» ездят. Можно крупные неприятности поиметь.
̶ А где их можно найти?
̶ «Ангелов»?
̶ Ага.
̶ Так известно где. В конце набережной, где промзона начинается. У них там гараж. Но, послушай совета – не суйтесь туда. Там народ сложный, скажи отцу – пусть лучше на машине катается.
̶ Ладно, я передам. Спасибо большое. До свидания.
̶ Давай, удачи.
Мы попрощались, парень снова вернулся в гараж, а я… Я отошел немного от сервиса, оглянулся и, убедившись, что улица пуста, начал прыгать от радости. У меня получилось! Теперь я знаю, где искать!

Глава 4
Мне доводилось слышать, будто восточные мудрецы утверждали, что человеку в жизни отведено определенное количество вдохов. И люди просвещенные стараются дышать осторожно, размеренно, чтобы не потратить впустую то, что дано свыше. А вдруг мудрецы были не совсем правы, и нам дается не какое-то количество вдохов, а ограниченный круг событий, который мы способны пережить за отведенную нам жизнь? И ты можешь сам выбирать – растянуть это количество на десятки лет или прожить наполненную событиями жизнь за считанные годы. Мне такая версия нравится больше, наверное, потому что применительно ко мне она, кажется, работает.
Прошел год после моей встречи с Шаманом. И это время было для меня по-настоящему сумасшедшим. Загоревшись идеей, вдохнув запах неизвестной, но такой привлекательной жизни, я научился многому. Например, обманывать и скрываться.
После того, как мне удалось узнать о местонахождение гаража «Ангелов», я стал разрабатывать план, как попасть в это место. Промзона на набережной была километрах в десяти от моего дома, туда ходил один автобус раз в час. В условиях отсутствия у меня свободного времени, выкроить момент, чтобы сгонять туда и обратно было сложно. Поэтому я стал ждать.
Помнишь, по вечерам я ходил в художественную школу? Так вот, к Новому году занятия в ней закончились, мне дали аттестат и не воспользоваться таким подарком было нельзя. Говорят, в экстремальных условиях мозг человека начинает работать в разы быстрее. Я до сих пор удивляюсь тому, как быстро мне, человеку, еще совсем недавно беспрекословно подчинявшемуся словам родителей, удалось научиться обманывать.
Я выяснил, что Центральная библиотека работает до девяти вечера. Ехать туда нужно было с двумя пересадками, около сорока минут, плюс время на ожидание автобуса на остановке. Итого выходило, что соврав отцу о том, что я буду готовиться к поступлению в библиотеке, мне удалось выкроить целых пять часов времени, с пяти до десяти! Это был триумф!
В середине января у меня впервые получилось отправиться к гаражу «Ангелов». Из окна автобуса я наблюдал, как мимо проплывают дома, улицы, и, мне казалось тогда, что они уходят безвозвратно, остаются там, позади, где-то в другой жизни, в которую я не хочу возвращаться. Неожиданно повалил крупный снег. Наш город южный, температура даже зимой редко опускается ниже плюс пяти градусов, а уж снег я и вовсе видел пару раз в жизни. А в тот день, выйдя из автобуса на конечной остановке, очутился словно в густом тумане – настолько мощным был снегопад. Однако через десять минут снег прекратился, в просвете между облаками снова засияло солнце.
Я огляделся. Бесконечные заборы, упирающиеся в небо заводские трубы, желтые стрелы подъемных кранов для разгрузки судов, но ни одного мотоцикла. Я решил прогуляться. И, пройдя через несколько абсолютно одинаковых кварталов, мне удалось найти то, что я искал – в самом начале промзоны, между улицей и набережной на огороженном забором пятачке находился внушительных размеров черный ангар. На его крыше была большая надпись – «мотоклуб Ангелы».
Я заворожено смотрел на огромные буквы. Но радость моя мешалась с разочарованием – территория была пуста, там не было ни одного человека, равно как и мотоциклов.
̶ Ну, что ж, ̶ сказал я тогда вслух самому себе, ̶ будем ждать.
Тот вечер я провел, сидя на камне напротив мотоклуба. Часам к восьми начало темнеть, ни малейших признаков жизни в гараже не было. В половину десятого вечера я, с сожалением и разочарованием, побрел к остановке, чтобы успеть домой. И, уже сидя в кресле автобуса, сквозь мутное стекло окна, увидел, как мимо промчались три мотоциклиста. На их спинах были нашивки с белым орлом, увенчанным нимбом. Это были «Ангелы». Я подпрыгнул на сидении так, что кондуктор оглянулся и неодобрительно посмотрел на меня. Но мне было наплевать. Я был на верном пути.
Спустя неделю наблюдений мне удалось выяснить, что «Ангелы» собираются в своем гараже ближе к десяти вечера. И это была проблема. Я не представлял, как вырваться из дома в такое позднее время. Но, судьба решила сделать мне подарок – в конце февраля на выходные родители уехали на какую-то научную конференцию. Мир был у моих ног.
Вечером пятницы я, сев на последний автобус в сторону промзоны, поехал в гараж «Ангелов». Мыслей о том, как добираться обратно домой, у меня не было. Я надеялся на удачу.
Посидев часа полтора на ставшем для меня родным камне напротив гаража, я стал свидетелем чуда. К полуночи площадка перед ангаром преобразилась до неузнаваемости – стройные ряды блестящих, начищенных до блеска Харлеев, свет от костров, горящих в десятках расставленных по территории бочках, громкая музыка. Байкеров было, наверное, около тридцати. Они были одеты во все черное, и у каждого на спине куртки были нашивки с белым орлом. Кто-то просто пил пиво, в другом конце асы показывали, как ездят на заднем колесе. За столами устраивали армрестлинг, разминались и ждали своей очереди желающие показать удаль в кулачном бою. Мужчины щеголяли мышцами, покрытыми многочисленными татуировками, на которые с восхищением смотрели красивые женщины.
Я заворожено глядел на происходящее, пытаясь разглядеть в толпе Шамана. Его не было видно. Тогда, набравшись смелости, я решил попробовать пройти в клуб.
̶ Заблудился, малец? ̶ у ворот путь мне перегородил здоровенный байкер. Они что, все такие огромные?
̶ Я ищу Шамана.
̶ Не знаю такого, ̶ сурово ответил охранник.
̶ Он состоит в клубе.
̶ Слушай, парень, шел бы ты отсюда.
̶ Пустите меня внутрь, я найду его, ̶ фраза вырвалась сама, я не успел даже подумать о своей невиданной смелости.
Охранник усмехнулся:
̶ Знаешь, парень, сюда нельзя зайти пешком, можно только заехать на байке. Это правило клуба. Где твой байк?
̶ У меня его нет.
̶ Ну, вот будет мотоцикл, приезжай, поговорим, ̶ байкер шумно хлебнул пиво из бутылки и раскатисто засмеялся.
«Вот черт», ̶ подумал я тогда. Но, делать было нечего, поэтому, развернувшись, побрел к дому. Путь был неблизким. Зато, глубокой ночью, открывая дверь квартиры, я улыбался от того, что в моей голове уже созрел новый план.
Через несколько месяцев, поздней весной, я крутил диск телефона, набирая номер из газеты объявлений. А через пару часов крутил уже ключи от старенького потрепанного мопеда. Той весной я похудел на четыре килограмма, потому что откладывал все выделенные родителями на питание деньги, но цель того стоила.
Парень, продавший мне мопед, вкратце объяснил, как надо ездить и пожелал мне удачи. Он просто не знал, что удача и так было на моей стороне – родители снова были на конференции, а предстоящая ночь обещала стать особенной. Заезжать в свой двор я, конечно, не стал, а оставил мопед у дома через дорогу, накрыв брезентовым чехлом.
Около полуночи, задыхаясь от волнения, я вышел на улицу, чтобы отправиться в мотоклуб. Но на моем пути возникла проблема, которую получилось решить совершенно неожиданным способом. Я перешел дорогу, завернул во двор, где оставил мопед и застыл на месте. В каких-то пяти метрах от моей сегодняшней покупки, на скамейке пили пиво трое парней. В темноте не было возможности разглядеть лица, но, судя по их речи, где цензурными были только предлоги «ни» и «на», это были как раз те гопники, от которых я неоднократно получал по пути из художественной школы. «Давно мы не встречались», ̶ проскочила в голове мысль. Да и, честно говоря, сегодняшний вечер был не лучшим временем вспоминать былое. Я решил подождать. Простояв около получаса, поглядывая на парней из-за угла дома, и, убедившись в том, что расходиться они не собираются, я решил рискнуть.
«Подойду к мопеду, встану спиной и, как ни в чем не бывало, поеду. В темноте не узнают», ̶ таков был план. Он с треском провалился. Стоило мне подойти и убрать чехол с мопеда, парни мгновенно возникли рядом.
̶ Оооо, ты глянь, какие люди! ̶ услышал я голос за спиной.
̶ Это твой, что ли? Дай-ка поглядим!
̶ Ребята, я спешу, мне надо ехать, ̶ попытался возразить я.
̶ Да погоди ты, погоди, ̶ сказал один из них, оттолкнув меня в сторону.
Я видел, что ситуация стремительно выходит из-под контроля. Один из парней взгромоздился на сидение и покручивал ручку газа. Другой подошел ко мне совсем близко:
̶ Это… ключи-то где? Дай покататься пацанам.
̶ Слушайте, мне правда надо ехать.
̶ Ты че?! ̶ парень снова толкнул меня плечом. Его глаза, стеклянные от алкоголя, вызывали отвращение. ̶ Я тебе говорю – ключи давай. Покатаемся, завтра придешь заберешь.
Внутри похолодело. Сейчас они отнимут мопед и это будет конец моим мечтам. Наверное, новый «я» окончательно родился именно в те минуты.
̶ Ладно, ладно, сейчас дам ключи, ̶ моя фраза расслабила парней. Я открыл маленький ящик у заднего колеса, служивший багажником – прошлый хозяин мопеда оставил там гаечный ключ, объяснив мне, что некоторые детали механизма лучше периодически подкручивать, все-таки мопед был уже старенький.
Я достал ключ и наотмашь ударил стоящего рядом парня по голове. Тот, не издав ни звука, рухнул на асфальт. Два его товарища отпрыгнули назад:
̶ Ты охренел? Че творишь, ботаник?
̶ А ты подходи ближе, тебя тоже отоварю! ̶ я кричал, не веря собственным ушам.
Один из парней сделал «розочку», разбив бутылку об стену, и приближался ко мне. Я сделал выпад, махнув ключом, он уклонился от удара и порезал мне щеку. Положение было критическим. Я чувствовал, как по лицу течет кровь, тело трясет от адреналина, а со спины набросился еще один противник. Парень схватил меня сзади, я машинально ударил его затылком в лицо и, развернувшись, добил ключом. В этот момент правый бок обожгла боль – это был парень с «розочкой». Хорошо, что на мне была плотная куртка. Через мгновение он тоже лежал на асфальте, держась за голову.
Парни валялись на земле, мыча от боли, а я стоял и не верил в то, что происходит. Впервые в жизни в драке били не меня. Однако радоваться этому обстоятельству было некогда. Мне нужно было ехать. Я с третьей попытки завел мопед и отъезжая, увидел в зеркало, как гопники тяжело поднимаются с земли.
̶ Живые, ̶ произнес я вслух для самого себя, ̶ Да хоть бы и сдохли!
Я ехал по пустым улицам ночного города, ветер щипал порезанную щеку, правая рука была вся в крови. Но все было неважно. Если это жертва, которую надо принести на пути к мечте, то я готов идти до конца.
Около часа ночи мопед, издавая все более страшные звуки, довез меня до ворот мотоклуба.
̶ Парень, ты прикалываешься? ̶ байкер, стоявший на входе, задыхался от смеха.
̶ Мне сказали, что в клуб можно только заехать. Пешком нельзя. Вот я и приехал.
̶ Ты бы еще на лыжах приехал, а-ха-ха! Юп, эй, иди сюда скорей!
Человек, называвшийся Юпом, был раза в два больше других байкеров, и так казавшихся мне огромными. На его лице виднелась паутина шрамов, а на груди была нашивка «сержант». Он не стал смеяться, посмотрел на меня с интересом и спросил:
̶ Тебе чего надо?
̶ Мне нужен Шаман. Он знает меня. Ваш охранник сказал, что в клуб можно только заехать на мотоцикле, вот я и приехал.
Юп внимательно разглядывал меня:
̶ Ты чего в крови? И где ты этот велик украл?
̶ Я не украл, купил по объявлению. Пока ехал к вам, гопники хотели отнять его. Я не дал.
̶ Шамана откуда знаешь?
̶ Он спас меня в прошлом году.
Юп на минуту задумался:
̶ Ну, ладно, пошли. Сокол, ̶ он обратился к охраннику, ̶ присмотри за байком нашего друга, ̶ лицо великана осветила улыбка.
Юп вел меня через двор, я чувствовал, как в воздухе бурлит энергия. Энергия свободы, приключений, та, которая заставляет сворачивать горы и умирать, исполняя мечты. Мы подошли к дальним воротам гаража, там я увидел стол, за которым сидели двое мужчин. Один был с темным ежиком волос, аккуратно подстриженной бородой и блестящей серьгой в левом ухе. На его груди я прочитал: «президент». А рядом сидел Шаман. Он увидел меня, поставил бутылку с пивом и сказал:
̶ Ничего себе, кого я вижу! Тебя каким ветром занесло?
Человек с нашивкой «президент» с удивлением посмотрел на меня и обратился к Шаману:
̶ Это что за пассажир?
̶ Все нормально, Сенсей, ̶ ответил Шаман, ̶ это мой друг. Ты как попал-то сюда?
̶ Шаман, ̶ я начал говорить, а голос предательски дрожал. Мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не сорваться на крик, ̶ я хочу вступить в клуб.

Глава 5
Полярная ночь – тяжелое испытание для неподготовленного человека. Для жителей Севера естественно, когда почти полгода солнце появляется на считанные минуты, а вот приезжие испытывают сильный стресс от этого явления. Видимо, угнетенное состояние души вкупе с акклиматизацией и бытовыми сложностями стали причиной того, что молодая женщина почувствовала родовые схватки на восьмом месяце беременности.
Эти молодые люди работали полярниками. Той длинной северной ночью у девушки начались роды. Ее муж сел на снегоход и сквозь метель поехал в соседний поселок за врачом. Дорога была неблизкой, ситуация требовала действий и полярники привели из чукотского стойбища оленеводов настоящего племенного шамана. Аргументом послужило высказывание радиста: «Ну, чукчи ведь тоже детей рожают».
Колдун явился быстро, осмотрел роженицу, велел принести теплой воды и к утру, перекрикивая снежную метель, девушка родила мальчика. Младенец был очень маленьким и слабым, шаман посмотрел на него и произнес: «Не выживет». По щекам женщины текли слезы, она умоляла колдуна сделать что-нибудь. Шаман долго всматривался в глаза мальчика, потом сказал что-то на чукотском и, взяв охотничий нож, ушел в тундру. Он вернулся через сутки, к тому времени мать ребенка умерла из-за тяжелых родов, а отец так и не приехал обратно с врачом. Казалось, что малыш доживает последние минуты.
Колдун вошел в комнату, где лежал ребенок, и все присутствующие закричали от ужаса – шаман был с ног до головы вымазан кровью, грудь рассечена медвежьими когтями, часть лица превратилась в кашу, правый глаз и ухо отсутствовали. Он хрипло прорычал: «Отойдите», подошел к младенцу, достал откуда-то флягу, и, вылив содержимое на ладонь, стал рисовать на лице и груди ребенка какие-то символы, произнося непонятные чукотские слова. Жидкость была красной, похоже, он принес медвежью кровь.
Через пару минут шаман закончил, упал на спину, тихо произнес: «Отнесите меня в мою юрту» и потерял сознание. К ночи он умер. А утром полярники слушали задорный крик младенца – мальчик выглядел абсолютно здоровым. Метель кончилась, но врач так и не приехал. Забеспокоившись, двое мужчин отправились в соседний поселок. Когда они вернулись вместе с доктором, оказалось, что папа мальчика не доехал до больницы. Его так никогда и не найдут.
А спустя две недели с юга прилетел дед малыша, который, прижимая к покрытому седой щетиной лицу розовые щечки младенца, плакал и говорил: «Ничего, маленький, все будет хорошо». А мальчик улыбался, глядя на деда своими серыми глазами, в которых словно мерещились какие-то силуэты. Сейчас, спустя много-много лет эти глаза глядели уже на меня:
̶ Ты хочешь вступить в клуб? ̶ переспросил Шаман.
̶ Да! ̶ уверенно ответил я.
Шаман посмотрел на Сенсея, тот закурил и сказал:
̶ Чтобы стать кандидатом на вступление, нужны рекомендации как минимум двух членов клуба. Это во-первых. А во-вторых – наш клуб ездит только на Харлеях.
̶ Я могу дать ему свой байк, ̶ это был Шаман. ̶ А что? Мне через две недели должны новый привезти.
̶ Так ты хочешь за него поручиться? ̶ спросил у Шамана Сенсей.
Шаман посмотрел на президента, потом на меня, затем снова на президента и сказал:
̶ Да.
̶ Ладно, сынок, ̶ ответил ему Сенсей, ̶ надеюсь, твоя интуиция и на этот раз не подведет. Но этого мало. Чтобы поставить вопрос на голосование, нужен еще один поручитель.
После секундной паузы, как гром среди ясного неба, прозвучал голос Юпа:
̶ Я за него поручусь.
Все присутствующие с нескрываемым удивлением смотрели на байкера-гиганта. Все, кроме Шамана. Он, хитро прищурившись, улыбался.
̶ Да ладно вам ̶ чего суровые все, как на заседании суда. Мне вот пацан нравится. Говорит, навалял кому-то, пока к нам ехал. Велосипед свой защищал.
̶ Да ладно? ̶ оживился Шаман. ̶ Ты на велике приехал?
̶ Не, ̶ ответил я, ̶ на мопеде, купил сегодня по объявлению. Гопники отнять хотели, а я их избил гаечным ключом.
Послышался гул одобрения. Я тоже заулыбался.
̶ Ладно, ̶ Сенсей выбросил окурок и хлопнул себя ладонями по коленям, ̶ поставим вопрос на голосование. Приходи через неделю. Кстати, слушай, как тебя звать-то?
̶ Лев, ̶ ответил за меня Шаман, ̶ классное имя, на мой взгляд, даже прозвище не надо придумывать.
Сенсей подошел ко мне и протянул ладонь для рукопожатия:
̶ Ну, давай, Лев. Удивимся. Шаман, проводи друга.
Шаман дошел со мной до ворот и, прощаясь, сказал:
̶ Молодец, братан. Я в тебя верю. Увидимся.
Я завел мопед и поехал домой по темным пустынным улицам. Начался дождь, капли были холодными и, падая за шиворот, заставляли тело дрожать. Но это не имело значение. Той ночью ничто не было важно. Потому что я возвращался с победой. Меня возьмут в клуб! Я был счастлив и смог уснуть только с рассветом.

Я еще дремал, когда услышал, как открывается входная дверь. Родители вернулись! Черт, сколько же я спал? Часы показывали шесть вечера. Быстро одевшись и выскочив в коридор, я встретил изумленный взгляд отца и понял, что кое о чем забыл – мое лицо украшал алый порез, полученный ночью в драке.
̶ Это что такое, сын?
Я открыл было рот, чтобы придумать какое-нибудь объяснение, но судьба распорядилась иначе – мне не пришлось ничего рассказывать отцу. В дверь позвонили и, спустя мгновенье, в коридоре стояли три милиционера во главе с участковым:
̶ Доброго дня. Мне очень неудобно, но нам нужен ваш сын, ̶ участковый смущался, что отвлекает таких уважаемых людей, как мои родители, ̶ на него поступило заявление. Нужно проехать с нами.
̶ Какое еще заявление? ̶ мамин голос сорвался на крик.
̶ Причинение тяжких телесных повреждение. Есть информация, что он напал на отдыхающих подростков с металлическим предметом. Ночью поступило заявление.
̶ Вы что за бред несете? ̶ отец отказывался понимать слова участкового.
̶ Заявление поступило, ̶ мялся милиционер, ̶ мы обязаны отреагировать. Я прошу проехать с нами в отделение.
За все время разговора родителей с участковым я не сказал ни слова. В голове крутилась мысль, что если «группа отдыхающих» действительно сняла побои, то это грозит мне реальными проблемами. Коленки подкосились, меня начало подташнивать.
Через несколько минут, когда милиционеры посадили мое ватное тело в патрульную машину, мы поехали в участок. Я сидел на заднем сидении между участковым и отцом. Отец молчал, за всю дорогу он не удостоил меня даже взглядом.
Следующий месяц я провел в следственном изоляторе для несовершеннолетних. Не хочу подробно рассказывать об этом месте, отмечу лишь, что там я прошел важную школу. Жестокость преступников-взрослых не идет ни в какое сравнение с нравами уголовников-подростков. Синяки не сходили с моего тела, однако и я научился отвечать силой на силу. Тогда, в камере изолятора, я понял одну простую вещь – ты можешь бояться, можешь, напротив, не бояться ничего, это не важно, но ты должен показать окружающим, что в тебе есть сила. Научись брать себя в руки, складывать ладони в кулаки. Пусть коленки трясутся, пусть начинает тошнить от страха, пусть хочется убежать – это нормально, но преодолей себя, принеси страх в жертву, вытерпи боль, докажи, что сильный и мир станет твоим.
Следователь, занимавшийся моим делом, был нервным хамом. Он часто срывался на крик, то и дело угрожая: «не сядешь на клистер, посажу на бубуку». Мои утверждения, что это я являюсь пострадавшим, его не интересовали. Он пугал меня пятилетним сроком. Я отказывался признавать свою вину.
Я подолгу смотрел в узкое зарешеченное окно камеры, разглядывая маленький кусочек неба, который оно смогло в себя вместить. Где-то там, под этим небом, заводят свои байки «Ангелы», а я… Наверное, они уже и забыли обо мне.
Мое дело тянулось почти месяц, когда следователь неожиданно поменялся. Явившись на допрос, вместо привычного истеричного крика я услышал спокойный, мягкий голос:
̶ Здравствуй, Лев. Присаживайся.
Новый следователь объяснил, что в моем деле были допущены ошибки, но он знает, как их исправить. Через неделю состоялся суд, я получил год условно за «превышение уровня необходимой самообороны» и прямо со скамьи подсудимых отправился домой. Родителей на заседании не было, поднимаясь по лестнице к двери своей квартиры, я кожей чувствовал всю тяжесть предстоящего разговора.
̶ Ты хоть понимаешь, что натворил, идиот! ̶ отец кричал так, что, казалось, стекла его очков вот-вот лопнут. ̶ Ты – уголовник! Что ты теперь будешь делать?! Экзамены в школе прошли, все нормальные дети получили аттестаты. А ты? Вот, полюбуйся!
Отец бросил в меня какую-то бумажку. Это была справка, о том, что я прослушал курс средней школы. Аттестат мне не выдали. Экзамены и выпускной я провел за решеткой.
Отец надрывался, крича о том, что такого, как я, возьмут только коров на ферме доить и бутылки собирать на остановках. Мама стояла в углу, скрестив руки на груди. Она молчала.
А я… а мне было все равно. Я думал о том, как быстро может измениться мир. Еще совсем недавно со мной просто не могло случиться то, что случилось. Считанные месяцы назад я не мог представить, что слова отца будут вызывать у меня равнодушие. Мне было абсолютно все равно, что он говорит.
«Позор семьи!» - так отец закончил очередную гневную тираду. Это были последние слова, которые я слышал от него. Он удалился в свой кабинет, шумно захлопнув дверь, а я надел куртку и вышел на улицу, чтобы никогда больше не возвращаться в этот дом. Мама? Она так и простояла все время со скрещенными на груди руками, не сказав ни слова.

Глава 6
̶ Шаман, по-моему, мы второй раз уже здесь идем.
̶ Лев, ну-ка посвети.
Я направил луч карманного фонарика на лист бумаги, который Шаман разворачивал в своих руках. Это был план здания, которое мы минировали. С нами были еще один парень из клуба, Сурок, а на улице, в старой машине, ждал Юп.
̶ Прямо до лестницы, направо… Сурок, молодец, правда, не туда свернули. За мной!
Вскоре мы выбрались на воздух и, прячась в тени здания, перелезли через забор на улицу. К нам моментально подъехал старый универсал, за рулем которого сидел Юп. Мы с Шаманом сели на заднее сидение, он посмотрел на часы и сказал:
̶ Насти чего-то нет…
̶ Да, ладно, братан, когда она нас подводила? Сейчас придет. А вон она! ̶ Сурок показал пальцем, и мы увидели, как быстрым шагом, иногда срываясь на бег, к нам приближается девушка.
Настя села в машину, салон наполнился пьянящим ароматом ее духов. Настя… секс-бомба, женщина-вамп, талисман «Ангелов». И это несмотря на то, что она была стопроцентным порождением ада.
Настя могла бы запросто стать моделью – ее лицо идеально смотрелось бы на обложке модного журнала. Однако, в ней жила неутолимая жажда приключений, которая, в конечном итоге, привела ее в наш клуб. Формально, членом «Ангелов» мог стать только мужчина. Но, рядом с байкерами всегда много женщин. Так или иначе, они становятся частью клуба, пусть и не носят жилет с нашивками. Настя помогала нам, когда требовался отвлекающий маневр. Мужчины клевали на нее в одиннадцати случаях из десяти. Ее обаяние и дьявольски красивый голос вкупе с отличным владением боевым самбо делали свое дело. И сегодняшней ночью она блестяще справилась со своей задачей, обезвредив охранников, следивших за стройкой.
̶ Ну, как, дорогая, тебе понравилось? ̶ Шаман положил руку на плечи Насти и собирался сказать что-то еще, но не договорил, увидев в сантиметре от лица электрошокер.
̶ Уж им точно понравилось. На их лицах я читала блаженство, когда они получали разряды. Тоже хочешь попробовать?
Шаман убрал руку с настиного плеча и пробубнил что-то вроде: «Нет, спасибо, милая». Все в клубе слышали легендарную историю о том, как Настя уделала в кулачном бою качка-Шамана после того, как он, пьяный до неприличия, приглашал ее вечером к себе на утренний кофе. Правда, также поговаривают, будто той же ночью она ходила на кухню за водой в футболке Шамана, надетой на голое тело.
̶ Ну, что парни, пора! ̶ голос Сурка вернул меня из мыслей в реальность.
̶ Давай, может, отъедем, от греха! ̶ Юп завел машину и проехал вперед метров триста.
Сурок оглянулся и, с улыбкой психопата, нажал кнопку радиодетонатора. В следующую секунду пассажирское и правое заднее стекло автомобиля разлетелись на мелкие кусочки. Когда я открыл глаза, стройку за нашей спиной было не разглядеть из-за огромного облака пыли. Сурок, вынимая из щеки осколок стекла, негромко сказал:
̶ Кажется, опять переборщил немного…
Салон машины взорвался нашим дружным хохотом, Юп завел мотор и старый универсал без номерных знаков солидно отчалил в пустоту ночных улиц. Где-то вдалеке мы услышали сирену пожарной машины.

Мне нравится открывать глаза по утрам. Мир встречает меня теплотой постели и запахом кофе, доносящимся из кухни. Я люблю просыпаться, потому что мир ждет меня. Мой мир, в котором есть свобода, в котором как музыка звучит рев мотора, мир, где есть ощущение силы, где я знаю себе цену. Мир, в котором живет моя семья. За которую я, не раздумывая ни секунды, готов умереть. Или убить любого, кто встанет у нас на пути.
Я откинул одеяло и услышал женский голос: «Мммм, надо вставать?». Половину кровати занимала какая-то девушка, она лежала лицом в подушку. Мне никак не удавалось вспомнить, кто она:
̶ Можешь еще поспать, дорогая.
Я потянулся, разминая тело после сна, и пошел одеваться. Через пару минут в зеркале появился классический байкер – черные джинсы, черная толстовка, кожаная куртка с обрезанными рукавами. На спине была большая нашивка с белым орлом, увенчанным нимбом. Это так называемая «мишень», герб клуба. Ниже английскими буквами было написано название: «Ангелы». Спереди, на правой груди была нашивка «хранитель». Ее Сенсей подарил на мое двадцатиоднолетие. Я был единственным, кто жил в гараже постоянно, поэтому ключи от клуба хранились у меня. И моя функция приобрела статус официальной должности. На левой груди была еще одна маленькая нашивка с названием клуба, а ниже располагалась, пожалуй, самая важная надпись: «Berserk». В скандинавских мифах берсерками называли непобедимых воинов, не знавших страха и пощады к врагам. В нашем клубе такую нашивку получал тот, кто пролил кровь за «Ангелов». Свою или чужую. Эту надпись носили на груди всего десять членов клуба. Я был «Ангелом» уже почти пять лет и, думаю, мне стоит кое-что рассказать о том, как это случилось.

Пять лет назад отец хлопнул дверью, выразив мне свое презрение. А я взял куртку и отправился в клуб. Шаман встретил меня и, пока мы шли к Сенсею, я хотел рассказать ему о злоключениях, произошедших со мной, о месячном заключении в тюрьме, об условном сроке, но он прервал меня тогда:
̶ Можешь не рассказывать, братан. Мы все знаем. Я тебе больше скажу – это Сенсей тебя вытащил.
Я застыл на месте от изумления:
̶ Как?
̶ У клуба есть влияние. И мы не бросаем своих, ̶ сказал Шаман.
̶ Так я свой?
̶ Пошли, ̶ улыбнулся он, ̶ сам все увидишь.
Шаман привел меня в гараж, потом открыл неприметную дверь и мы оказались в большой комнате. Из мебели там стоял только огромных размеров стол, десяток стульев и здоровенный металлический сейф. Во главе стола сидел Сенсей, справа от него Юп, место слева от президента занял Шаман. Остальные стулья занимали незнакомые мне байкеры, среди них я чуть позже узнал Сокола, охранника, которого Юп просил сторожить мой мопед. Мне места не досталось, и я остался стоять, не зная, куда деть руки.
̶ Ну, что парни! ̶ президент взял слово. ̶ На повестке вопрос о принятии в кандидаты вот этот молодого человека, ̶ Сенсей указал на меня. ̶ Он пришел в наш клуб, преодолев, как я слышал, немало препятствий, и высказал желание стать одним из нас. По правилам клуба, для выставления вопроса на голосование нужно выполнить условия – у желающего должны быть два поручителя из числа постоянных членов клуба и мотоцикл Harley-Davidson.
̶ С мотоциклом я помогу, ̶ сказал Шаман, ̶ мне уже прислали новый. А старый отдам Льву. Также я выступаю за него поручителем.
̶ Спасибо, вице-президент, ̶ произнес Сенсей.
̶ Я буду вторым поручителем, ̶ это Юп поднял вверх свою огромную руку.
̶ Тогда голосуем. Кто за то, чтобы принять Льва в клуб кандидатом? ̶ сказал Сенсей. ̶ За!
̶ За! ̶ Юп.
̶ Берем! ̶ Сокол.
Потом еще пятеро незнакомых пока парней, проголосовали «за». Остался Шаман. Он, с фирменным хитрым прищуром долго глядел мне в глаза, а потом сказал:
̶ За!
Сенсей стукнул по столу судейским деревянным молотком и сказал: «Принято!». Я громко выдохнул. Байкеры зашумели и долго стучали ладонями по столу. Потом Сенсей подошел по мне и вручил косуху с нашивкой «кандидат».
̶ Поздравляю, сынок! Не подведи.
Дальше были рукопожатия, дружеские объятия, меня угощали выпивкой и разговаривали так, словно мы всю жизнь были одной семьей. Я не мог поверить, что такое возможно. Но все это происходило со мной.
Вечером была шумная вечеринка. Я был пьян и весел, то и дело поправлял свой жилет, сияя от гордости. Где-то ближе к полуночи по мне подошел Сурок, нескладный парень с нашивкой «минер»:
̶ Братан, пойдем поспаррингуемся! Среди этих балбесов совсем нет достойных соперников.
Сзади раздался хохот – Шаман, обнимая сразу трех красоток, прокричал:
̶ Он просто устал получать в рог ото всех подряд! Думает, на новеньком отыграется. Лев, покажи, как ты умеешь!
В тот вечер я был пьян, счастлив, во мне кипела молодая кровь. Сурок разделся до пояса, парни встали кругом и мы начали боксировать.
Спустя десять минут Сурок пытался остановить кровь из носа и кричал:
̶ Просто сегодня звезды не сошлись!
Парни кричали и хлопали, а я смеялся и кашлял одновременно, ощупывая языком обломок зуба во рту. Сквозь толпу ко мне подошла невероятно красивая девушка, она взяла мое лицо ладонями и чуть приподняла вверх, осматривая. Потом сказала: «Надо бы обработать раны».
Байкеры свистели и поднимали одобрительные тосты. Шаман кинул мне ключ и подмигнул:
̶ Она – медсестра. Осмотр можете устроить в моей комнате.
Девушка отвела меня в комнату Шамана и до самого утра мы лечили мои раны. Рассвет я встретил совсем другим человеком.

Глава 7
А за много лет до того, как мы с Сурком впечатывали кулаки друг другу в лица, подходила к концу Великая война. Два взвода шли по разбитой дороге пешим маршем. Одним из них командовал человек по прозвищу Майор. Такое имя он получил за то, что, будучи в звании младшего лейтенанта, носил на погонах майорские звезды. В условиях дефицита обмундирования такие истории были не редкостью. А командиром второго взвода был его товарищ, однокашник по военному училищу, Сенсей. Прозвище он носил еще с юности, за блестящtе владение боевыми искусствами. Заместителем Сенсея был сержант Юпатов. За богатырское телосложение и фамилию он получил имя Юпитер, но выговаривать такое слово долго и неудобно, поэтому все звали его просто Юп.
На третий день марша подразделения попали в засаду. Солдаты устали за годы войны, противник вот-вот должен был капитулировать, разведка не докладывала о наличии рядом врага - бдительность притупилась. Взвод Сенсея шел первым и был почти полностью выкошен пулеметным огнем. А взвод Майора, спросишь ты? Его солдаты отступили, не принимая бой. Позже Майор напишет в рапорте, что отступить и дождаться подкрепления было единственным шансом спасти взвод. Сложно сказать наверняка, на чьей стороне правда, но Сенсей после того боя считал Майора предателем и страшно возненавидел бывшего друга.
Вскоре Сенсей был демобилизован по ранению и вернулся на родину. А через пару месяцев к нему прибыл сослуживец и друг Юп. Вместе они начали строить мечту, которой Сенсей и Майор грезили еще в училище – создали мотоклуб.
Символом клуба был выбран белый орел – эмблема морской пехоты, в которой служили Сенсей и Юп. Они решили называться «Ангелы», поэтому орел получил ангельский нимб. Сенсей занял денег, купил пустырь на окраине города и построил там гараж, ставший штабом мотоклуба.
Байки были выбраны как символ свободы, молодости, энергии. Сенсея, как и многих других, завораживал шум мотора, блестящие хромированные детали мотоциклов и, конечно, внимание противоположного пола. Там, где есть байки – всегда будут девушки. Это аксиома.
Вскоре Сенсей и Юп набрали десяток ребят, в основном, это были вернувшиеся ветераны Великой войны, всеми правдами и неправдами достали диковинные в то время Харлеи, и мотоклуб начал свою жизнь. Первое время источником дохода был гараж, в котором Сенсей с товарищами занимались ремонтом автомобилей. В свободное время они, надев косухи с клубными нашивками, стройной колонной мчались по городу, наслаждаясь свободой и скоростью, а по вечерам пили пиво, ухаживали за девушками и просто дышали мирной жизнью после войны.
Спустя год в город вернулся Майор. Поговаривают, он был все себя от злости, узнав, что Сенсей осуществил их мечту в одиночку. И через пару месяцев на противоположном конце города, рядом с парком открылся еще один гараж – штаб мотоклуба «Дьяволы». Его участники носили на спине нашивку с красным орлом, державшим в лапе трезубец. Ездили «Дьяволы» исключительно на мотоциклах Honda, и злейшими свои врагами, с подачи президента клуба Майора, считали «Ангелов». Так в городе появились две враждующие группировки байкеров.
Вначале вражда была в большей степени формальной – драки стенка на стенку при встрече, случалось, что мотоциклы недругов кидали в реку, но стычек с оружием не было. Эти противостояния определили тот факт, что байкеры очень редко ездят в одиночку, почти всегда группами минимум в два-три человека. Спустя время, клубы, созданные просто как объединения людей с общими интересами, вышли на совершенно новый уровень. И снова первопроходцем стал Сенсей.
Однажды вечером в гараж к «Ангелам» пришел странный человек. Он прятал лицо под капюшоном и настойчиво просил встречи с Сенсеем. Президент впустил гостя и, когда они остались наедине, таинственный визитер раскрыл себя – это был Андрей Тарасов, друг детства Сенсея, только что получивший пост губернатора города. Они разговаривали до глубокой ночи, много курили, выпили несколько бутылок виски, а к утру придумали план действий.
̶ Понимаешь, Сенсей. Я получил такую должность! Губернатор! Знаешь, каких трудов мне это стоило?! А у меня столько партнеров, бизнес, завязки в разных делах. И понимаешь – тут хотят обмануть, там не заплатят. А мои руки теперь связаны. Ну, как ты себе представляешь – губернатор едет с битой требовать бабки! Мне нужен надежный человек, которого уважают, за которым сила. Брат, мы должны решать дела вместе!
В общем, пост губернатора и радовал и огорчал господина Тарасова одновременно. Власть, обретенная им, связывала руки в делах бизнеса, часто существующего за гранью закона. И Сенсей брал на себя криминальные дела градоначальника – члены клуба почти поголовно были ветеранами Войны, они умели обращаться с оружием, не боялись драки, были сплоченны и дисциплинированны. Сенсей согласился и начал перестройку клуба.
Когда я стал «Ангелом», то понял, что есть основная ячейка – те, кто носит нашивку «Берсерк» - они посвящены во все дела клуба, готовы убивать и умирать за него, и остальные – мотоциклисты, носившие символику, но нужные просто для массовки. Эти ребята тусовались в клубе, участвовали в автопробегах, иногда дрались с «Дьяволами», но не знали о настоящих делах. Они нужны были как прикрытие – днем они трудились инженерами, учителями, а вечером приезжали в клуб пообщаться с друзьями, словом - обычные добропорядочные граждане. Так клуб вызывал меньше подозрений.
Знаешь, люди прошедшие долгую и страшную войну, часто начинают задыхаться в мирной жизни. Навыки, приобретенные ими, легкость, с которой можно лишить человека жизни, не дают покоя. Часто такие люди отказываются принимать мысль о греховности убийства, считая его совершенно естественным для человека актом.
Сенсей отобрал наиболее надежных ребят из первого состава клуба и рассказал им о возможности заняться серьезным делом. Парни оказались не против снова взять в руки оружие и решать вопросы привычным для себя способом. С подачи губернатора в гараже «Ангелов» вскоре появился целый арсенал. Теперь клуб занимался выбиванием долгов для партнеров губернатора, осуществлял рейдерские захваты и отпугивал ненужных конкурентов в интересующих Тарасова сферах бизнеса.
По городу поползли слухи, и скоро Майор узнал о новой роли «Ангелов». Он видел, как стремительно рос авторитет и благосостояние Сенсея и не мог оставаться в стороне. «Дьяволы» нашли покровителя в лице влиятельного бизнесмена – конкурента Тарасова на рынке недвижимости. Спустя некоторое время отношения между «Ангелами» и «Дьяволами» переросли в открытую войну.
Несколько недель город жил в страхе. На окраинах люди выходили на улицу только по неотложным делам. Байкеры охотились друг на друга, стреляя на поражение, кварталы напоминали поле боя. Но, все-таки Сенсей и Майор недаром были лидерами – они вовремя сообразили, что начавшаяся бойня грозит байкерам поголовным уничтожением. И поздней осенью, оставшиеся в живых «Ангелы» и «Дьяволы» заключили историческое перемирие, разделив сферы влияния – Майор занимался строительной сферой и недвижимостью, Сенсею достался контроль над малым бизнесом, автозаправки и сбыт контрафакта, ввозимого в город через порт.
После заключения мира Сенсею пришлось набирать новый состав клуба – слишком большими были потери. Одним из новых «Ангелов» стал крестный сын президента, подросток Миша, оставшийся один после смерти деда, единственного своего родственника. Родители мальчика умерли, едва он появился на свет. Сенсей дружил с Мишиным дедом, а когда тот скончался, оформил опеку над парнем, чтобы Миша не попал в детдом. Подросток обладал недюжинными физическими данными, в плечах был шире любого своего сверстника, любил мотоциклы и часто бывал в клубе. Миша с радостью принял опеку Сенсея, надел фирменный жилет «Ангелов» и в двадцать с небольшим уже носил на груди нашивку вице-президента. За потрясающую интуицию и любовь к мистике он получил прозвище Шаман.
Когда я стал членом клуба, структура «Ангелов» выглядела следующим образом: Сенсей был президентом, Шаман – его заместителем, Юп – сержант – отвечал за оружие, Сурок носил нашивку «минер» и был клубным пиротехником. Кроме них нашивку «Берсерк» носил Сокол и еще четверо парней. Десятым «Берсерком» стал я, отвечавший за сохранность ключей от клуба.
Клуб давно уже перестал быть просто гаражом и мастерской. В многократно перестроенном здании был склад оружия, зал с большим столом для заседаний, кухня, комната с тренажерами, помещение, походившее на кафе – с барной стойкой, бильярдными столами и уютными кожаными диванами. Также у «Берсерков» были свои небольшие комнаты, которые чаще всего использовались для свиданий с девушками. Я был единственным, кто жил в клубе на постоянной основе, другого дома у меня не существовало.
В свободное время я набивал татуировки (у настоящего байкера их должно быть много) – не зря же имел аттестат художественной школы. Обе мои руки от кисти до локтя были покрыты узорами и символами. А по будням, закончив работу в гараже, любил погонять по городу, пока еще светило солнце. Чаще с парнями, иногда один. И однажды, теплым летним вечером, остановившись выпить кофе в центре, неожиданно повстречал Леру.

Глава 8
Самое ценное в байке – это ощущение свободы, контакта с дорогой, когда ветер щекочет лицо, а уши закладывает от рева мотора. Машина никогда не даст впечатлений, которые дарит мотоцикл. В городе у «Ангелов» была серьезная репутация, подрезать байкера было делом неслыханным, едва я начинал перестроение, пространство передо мной освобождалось. Милиция никогда не останавливала байкеров и не выписывала штрафы за парковку. Сенсей просил нас не злоупотреблять положением, чтобы не вызывать агрессию у других водителей, но, порой мы, конечно, пользовались нашими привилегиями.
Я полулежал на мотоцикле посреди тротуара в самом центре города, держа в руке стакан кофе, и читал газету. На первой полосе была статья о ночном обрушении строящейся гостиницы. Слово «подрыв» в репортаже не фигурировало. Значит, власти дали указание не пугать жителей. Не заметить следы динамита было невозможно, Сурок заложил его столько, что в ушах у меня звенело до самого утра. Эта была наша месть «Дьяволам» за то, что они сорвали сделку одному из партнеров губернатора Тарасова по приобретению земельного участка. Не одна крупная покупка недвижимости в городе не проходила без участия Майора, и мы точно знали, кто устроил нам проблемы. Ну, что ж, мы отплатили той же монетой.
̶ Лев?
Признаюсь, я не сразу узнал Леру – прошла целая вечность с того времени, как мы сидели за одной партой в школе. Тем более, единственным, что нас объединяло, были соседние стулья – мы не дружили, да, собственно, почти и не разговаривали.
̶ Привет! Я Лера! Помнишь?
В ее взгляде читалось удивление – со школьных времен я прибавил в весе чуть ли не в два раза (спасибо Шаману и железу в тренажерном зале), отрастил бороду и… вообще, мне казалось, странным, что Лера смогла узнать меня. Я совершенно не чувствовал связи со своей прежней жизнью, все, что было раньше, казалось мне каким-то далеким и неправдоподобным.
̶ Привет, помню, конечно.
̶ Ты… так изменился. Это твой мотоцикл?
Должен сказать - несмотря на то, что клуб не афишировал свою деятельность, в городе ходило множество слухов. Одни считали нас героями, другие – бандитами, нас ненавидели и нами восхищались. Но, самое главное, мы не были обывателями, у нас была сила, которая, как магнит, притягивала людей, вызывая интерес.
̶ Ага, мой. Нравится?
̶ Красивый, ̶ она улыбнулась, ̶ а ты… как ты вообще? Когда мы заканчивали школу, говорили, что тебя посадили в тюрьму. И во дворе я тебя сто лет не видела. Чем ты занимаешься?
Раньше мы с Лерой жили в одном доме, я в крайнем подъезде, а она – по центру. Мне потребовалась пауза, чтобы придумать ей какой-нибудь ответ:
̶ Да, нет, в тюрьме я не был, конечно. Просто подрался на улице и… в общем, в милиции разобрались и отпустили. А так… работаю в клубе, в гараже. Механиком. Занимаемся машинами, байками. Вечером люблю покататься, остановился вот, кофе попить.
А что я мог ей ответить? Привет, Лера, дела неплохо – сегодня ночью взорвал с друзьями стройку, недавно возили к Сенсею за город три ящика новых автоматов пострелять, за несколько лет на моих руках четыре убийства. Да, кстати, Лера, убивать оказалось не так сложно, как я думал. А на плече только недавно зажил след от укуса – это «Дьявол», которого мы с Шаманом случайно встретили на улице, пытался защищаться, когда я бил его своим шлемом.
̶ А я тут в универе учусь, ̶ сказала Лера, ̶ кстати, маму твою видела, она давно ректором стала?
̶ Не знаю, я не общаюсь с родителями.
̶ Ааа… ̶ Лера смущенно посмотрела в сторону. ̶ Ну ладно, я пойду, наверное. Рада была повидаться.
̶ Слушай, ̶ она подняла глаза на меня, ̶ а хочешь покататься на байке? Я бы мог подвезти тебя. Ты все там же живешь?
̶ Да, ̶ она улыбнулась, ̶ давай, я не против. Никогда не каталась на мотоциклах.
̶ Вот и отлично, ̶ сказал я, отправив пустой стаканчик из-под кофе в урну. ̶ Только знаешь, давай-ка я кое-что дам тебе.
Тем теплым вечером Лера была одета в легкое платье. Знаешь, байкеры ведь не зря носят куртки – на большой скорости очень холодно. Я повесил косуху на руль, затем снял толстовку и протянул ее Лере:
̶ Надень, будет холодно.
В моей толстовке она стала похожа на Пьеро из сказки про «Буратино» - Лера была миниатюрной, а моя кофта могла бы заменить ей одеяло.
̶ Ну, ничего, ̶ рассмеялась она, разглядывая отражение в витрине. ̶ Я теперь похожа на байкершу? ̶ а потом Лера обратила внимание на мои руки, покрытые татуировками, и глаза ее загорелись: ̶ Ого! Лев, вот это да!
Оказалось, она тоже любит татуировки – на ее предплечье была изображена английская буква V – victory – победа. Я дал Лере свой шлем, она села на байк, обхватив меня руками за пояс, и мы поехали.
Я ехал спокойно – спешить было некуда, Лера, обнимавшая меня, дарила какое-то давно забытое чувство спокойствия, умиротворенности. Мне не хотелось торопиться. На одном из перекрестков я остановился на красный свет, а по бокам внезапно оказались трое «Дьяволов». Они молча смотрели, выкручивая ручки газа так, что у меня начало закладывать уши.
̶ Лев, что происходит? ̶ Лера пыталась перекричать рев моторов.
На груди одного из «Дьяволов» я прочитал: «вице-президент». Этот человек был хорошо мне известен – Викинг, племянник Майора, жестокий отморозок. Ходили слухи, что, несмотря на любовь к насилию, Викинг имел черту, совсем не характерную для большинства байкеров – был примерным семьянином. Я решил попробовать сыграть на этом.
Я поднял руку, «Дьяволы» перестали газовать. Один из них провел большим пальцем вдоль шеи. Я, глядя на Викинга, кивнул затылком в сторону Леры, показал ему безымянный палец и покачал головой. Он еле заметно кивнул. В это время загорелся зеленый свет – «Дьяволы» свернули, а я поехал прямо. План удался. Викинг не стал нападать на меня, подумав, что Лера моя жена. Все-таки хорошо, что даже в безжалостном мире мотобанд есть что-то святое.
Мы благополучно добрались до ее дома. Я снова оказался во дворе, в котором прожил много лет. На третьем этаже, в кабинете отца, горел приглушенный свет. У подъезда стояла его начищенная до блеска машина. Все здесь осталось прежним – скамейки, деревья, забор детского сада. Ничего не изменилось за время моего отсутствия. Другим стал только я – человек, для которого это место никогда не было домом. Когда-то, в одной из комнат этого здания лежали мои вещи, стояла моя кровать, но эти стены не знали настоящего меня, здесь я никогда не был собой. Это была просто груда кирпичей, сложенная в здание. Она не вызывала у меня эмоций, не дарила воспоминания, просто камни. Мой настоящий дом находился далеко отсюда, на набережной, у промзоны – там, где располагается гараж «Ангелов», там, где мое сердце впервые забилось по-настоящему.
̶ Лев, а что это были за люди? Там, на мотоциклах?
̶ А, это… знакомые. Это такие байкерские приколы, ̶ я попытался отшутиться.
̶ Да? Я думала, это твои враги. Честно скажу, мне было страшно.
̶ Почему враги?
̶ Это же были «Дьяволы», так? А ты «Ангел». Вы ведь воюете?
̶ Откуда ты знаешь? ̶ осведомленность Леры меня удивила.
̶ Да… В универе кто-то говорил. Что в городе есть две враждующие банды.
̶ Так уж и банды? ̶ я улыбнулся.
̶ Так говорят.
̶ Слушай, а приходи в клуб, ̶ сказал я. ̶ Сама увидишь, что никакие мы не бандиты.
̶ Не знаю, я подумаю, ̶ ответила Лера. ̶ Ладно, мне пора. Спасибо за поездку, мне понравилось.
Она сняла толстовку, протянула мне и скрылась за дверью подъезда. Я долго курил, оглядывая двор, и пытался разбудить в себе хоть какие-то эмоции. Но их не было. Зато, надевая кофту, я обнаружил в кармане записку – Лера оставила мне номер своего телефона. И когда она только успела? Шлем приятно пах ее волосами. В отличном настроении я отправился в клуб, где меня ждала страшная новость. Пока мы катались, насмерть разбился Ластик, один из «Берсерков». Они с Шаманом ехали в гараж, когда в них врезался внедорожник. Шаман отделался легко, а вот Ластик, никогда не носивший шлем, влетел в бетонный забор и скончался на месте.

Глава 9
Одиночество въедается в нас как дорожная пыль в колеса мотоцикла. Ты можешь приехать на мойку, часами лить тонны воды, стараясь очистить от песка каждый изгиб протектора. Но, рано или поздно, снова заведешь мотор, выкрутишь ручку газа и умчишься, впечатывая шины в неровности асфальта. И, с каждым новым оборотом, колеса будут снова впитывать в себя пыль с дорог и обочин. А если не захочешь никуда ехать, оставишь байк в гараже, и вернешься за ним спустя много лет, то результат все равно будет тем же – в узоре протектора накопится пыль. Ты никогда не сможешь избавить себя от одиночества, но почему бы не сделать его красивым? Не разделить его с кем-то, кому это нужно?
Судмедэксперты соскребали с бетонного забора то, что осталось от нашего брата – Ластика. Была уже глубокая ночь, мы сидели в гараже, курили, запивая бессонницу крепким алкоголем, и думали, что нам делать. Вернее, не так – мы думали, кого нам предстоит убить.
̶ Сенсей, я тебе говорю – это не было случайностью, ̶ Шаман говорил, держась за локоть правой руки. Вице-президент отделался растяжением и несколькими ссадинами. ̶ Он влетел в нас, даже не пытаясь тормозить.
̶ Погоди, сынок, ̶ Сенсей имел вид смертельно уставшего человека. ̶ Может, он просто уснул за рулем или отвлекся. Потом испугался и уехал?
̶ Братан, ну подумай сам – черный внедорожник без номеров, наглухо тонированный, чисто случайно сбивает «Ангелов» на следующий день после того, как мы взорвали гостиницу? ̶ аргументы Юпа казались убедительными.
̶ Сурок с Настей не приехали? ̶ спросил я. Несколько часов назад Сенсей отправил их в город выяснить новости.
̶ Пока нет, ̶ растирая красные глаза, ответил Сенсей. ̶ Ладно, дождемся их, послушаем и будем решать.
Я вышел во двор. Ночь была теплой и безоблачной. В груди была неприятная тяжесть. Ластик был классным парнем. Его вступительным испытанием в клуб был угон милицейской машины в центре города. Он любил рассказывать об этом: «у того лейтенанта глаза из орбит вылезли, когда я помахал ему рукой из патрульного бобика. Клянусь, он бежал за мной три квартала! Я ехал на второй скорости, чтобы он не отставал!». Ластик тогда явно перестарался и с трудом избежал тюремного срока. Однако, доказал клубу свою верность и готовность пойти за «Ангелов» на любой риск. Сегодня его не стало. От злости я впечатал кулак в стену.
̶ Найдем и порвем эту мразь! ̶ сказал я сам себе, когда услышал звук въезжающего в клуб универсала. Это приехали Настя и Сурок.
̶ Ну, что? ̶ спросил я, помогая девушке выйти из машины.
̶ Есть новости, ̶ ответил за нее Сурок. Настя молча кивнула. ̶ Пойдем.
Мы вернулись в зал заседаний, где сидели все «Берсерки» во главе с Сенсеем. Он коротко спросил:
̶ Ну?
̶ Мы знаем, кто это был, ̶ начал Сурок. ̶ Сокол, Юп, пойдем на минутку, мне нужна помощь.
Шаман кивнул, парни вышли, все вопросительно смотрели на Настю. Она закурила и сказала:
̶ Мы не хотели тащить его сюда, но по-другому не получилось.
̶ Тащить кого? ̶ спросил я.
Дверь открылась, Сокол и Юп внесли в комнату мужчину. Сурок держал его за ноги. Субъект был без сознания. Гостя посадили на стул и привязали ремнями. Признаков жизни мужчина не подавал.
̶ Это кто? ̶ спросил Сенсей.
̶ Он работает в службе безопасности одного из крупнейших застройщиков, партнера «Дьяволов». Есть мнение, что он знает о машине, которая сбила Ластика, ̶ ответила Настя.
̶ Спасибо, ̶ сказал ей Шаман и показал глазами на дверь. Настя недовольно потушила сигарету и вышла. Все-таки она не была членом клуба.
̶ Ну, что, надо будить, а то до утра так просидит, ̶ сказал Сенсей.
Юп вышел из комнаты, а через минуту вернулся с ведром воды в руках. Он окатил связанного мужчину, тот открыл глаза и начал невнятно стонать. Юп сделал шаг назад, а потом ударил гостя ногой в грудь. Мужчина отлетел на несколько метров, затем Юп поднял его одной рукой вместе со стулом и вернул на исходную позицию.
̶ Парни, чего вы хотите? ̶ сразу видно, мужик был не из робких. Но, поняв серьезность ситуации, решил пойти на контакт.
Шаман подошел к нему совсем близко и долго смотрел в его глаза. Потом сказал:
̶ Нас интересует, кто сегодня на черном внедорожнике сбил двух «Ангелов» на набережной. Я думаю, ты знаешь.
̶ Ребята, не понимаю о чем…
Договорить ему не дали. Шаман сказал: «Лев!», я подошел к пленнику и затушил сигарету об его щеку. Мужчина заорал на весь гараж. Следующим движением я сломал ему нос. Кровь текла ручьем, заливая его белую рубашку.
̶ Мы все же думаем, что ты в курсе, ̶ продолжал Шаман. ̶ И в твоих интересах рассказать нам то, что знаешь.
̶ А потом убьете меня? ̶ спросил мужчина.
̶ Если не скажешь, точно убьем. Причем делать это будем очень медленно, ̶ голос Шамана звучал убедительно.
Чтобы мужчина лучше думал, я достал пистолет и направил ствол в колено пленника:
̶ Я считаю до трех. Один. Два.
̶ Ладно, ладно, ̶ задергался он. ̶ Это была машина из нашего гаража. Сегодня утром поступил приказ снять номера с любого внедорожника и передать его человеку, который приедет от «Дьяволов».
̶ Вот падлы! ̶ Сенсей хлопнул по столу. ̶ Кто был за рулем?
̶ Я не знаю, правда. Я только подготовил машину и передал.
̶ А тот, кто забирал? ̶ спросил я. ̶ Имя? Приметы?
̶ У него была татуировка на шее. Штрих-код.
̶ Это Марк, ̶ сказал Юп. ̶ У «Дьяволов» он ведущий колонны.
Повисло молчание. Догадка подтвердилась. «Дьяволы» убили одного из наших. Пока не в открытую. Но это значило, что скоро начнется война. Вернее, уже началась.
̶ Парни, вы обещали не убивать! ̶ подал голос мужчина.
̶ Ага, ̶ вяло сказал Шаман. ̶ Сурок! Юп!
Парни поднялись, взяли мужика под руки и вывели на улицу. Через минуту до нас долетел сначала звук выстрела, а затем грохот закрывающегося багажника старого универсала Юпа.
̶ Скиньте его у гаража «Дьяволов» ближе к утру, ̶ сказал Шаман, когда парни вернулись.
̶ Подожди, пока не надо, ̶ вмешался Сенсей. ̶ Надо понять, что к чему.
̶ Ладно, как скажешь, президент, ̶ ответил Шаман.
Сенсей долго тер глаза, потом закурил и сказал:
̶ Парни, давайте так: я попробую встретиться на озере с Тарасовым, обсудим, узнаю новости. Потом соберу вас. Пока не делайте резких движений. По одному не ездить. Будут нападать – защищайтесь, но первыми не начинайте. Связь через Шамана.
Президент ударил по столу судейским молотком – в знак того, что собрание окончено. Парни не спеша расходились. Я вышел во двор, посмотрел, как Сенсей с Юпом уехали на машине президента и подошел к Шаману:
̶ Братан, как думаешь, чем это кончится?
̶ Не знаю, Лев, ̶ он положил руку на мое плечо. ̶ Но предчувствие у меня херовое.
По глазам Шамана я понял, что он не шутит. Интуиция у него и правда была феноменальной. Она не раз спасала клуб от неприятностей. Сенсей на правах лидера разрабатывал планы, а Шаман занимался непосредственной реализацией. Они составляли отличный тандем. Благодаря этим ребятам наш клуб стал сильным и влиятельным. Но сегодня кто-то решил пролить нашу кровь. Вернее, не «кто-то», а «Дьяволы». На кровь мы ответим реками крови. Я сказал Шаману:
̶ Брат, я вырежу сердце тому, кто это сделал.
Шаман долго смотрел и мои глаза, а потом произнес:
̶ Я думаю, скоро у тебя будет такая возможность.

На следующий день, ближе к вечеру, я позвонил Лере. Мы договорились встретиться на набережной. Мне хотелось отвлечься от тяжелых мыслей. Все утро в гараже кипела работа – парни чистили оружие в арсенале, мы готовились на случай новых нападений. Шаман давал показание приехавшему следователю, они ходили по перекрестку, где произошла авария, милиционеры долго что-то мерили рулетками, а Шаман курил, сидя на поребрике.
Когда я приехал, Лера уже ждала меня. Знаешь, в первую нашу встречу мне не удалось понять до конца ее красоту, если ты понимаешь, о чем я. Человека ведь характеризует не только внешность, но и голос, взгляд, движения, улыбка, запах волос и много-много других мелочей. Тем вечером мы не торопясь шли вдоль воды, сидели на деревянных ступенях набережной и много разговаривали.
̶ Лев, а что у вас случилось в клубе? В городе говорят, что убили мотоциклиста, это правда?
̶ Не совсем… там авария была, разбился.
̶ Ты знал его?
̶ Да, это был мой друг.
В ее добрых глазах читалось сочувствие. Мы сидели рядом, она положила голову на мое плечо. Я чувствовал ее тепло, такое, знаешь, мягкое, умиротворяющее тепло. Мне захотелось обнять Леру, но в этот момент за спиной раздался голос:
̶ Мы его по всему городу ищем, а он тут с барышней загорает.
Я обернулся. Это были Шаман и Настя. Лера сказала:
̶ Здравствуйте.
̶ Привет, ̶ хитро подмигнул ей Шаман. Я заметил, что его штаны были вымазаны кровью, Лера, кажется, тоже обратила на это внимание.
̶ Сенсей собирает всех на озере, ̶ сказала Настя. ̶ Парни уже поехали, а мы тебя ищем весь вечер.
Лера вопросительно посмотрела на меня. Я ответил:
̶ Прости, мне надо ехать. Дела клуба. Давай я отвезу тебя.
̶ Ничего, я доберусь. Тут автобус прямой до дома. Увидимся?
̶ Да, конечно, я приеду завтра или послезавтра.
Лера легонько поцеловала меня в щеку и пошла на автобусную остановку. Настя сделала движение губами, готовясь что-то сказать, но я перебил ее:
̶ Лучше помолчи.
̶ Ладно-ладно, ̶ усмехнулась она.
Мы вернулись в клуб, оставили там байки и пересели во внедорожник – загородный дом Сеснея был далеко от города, у самого озера, на территории бывшего военного полигона. Место дикое, асфальтовых дорог нет, на байке не проедешь. Путь был неблизкий, Настя села за руль, Шаман был рядом с ней, а я лежал на заднем диване, курил, выпуская дым в открытый люк, и думал о том, что нас там ждет. Вице-президент, словно читая мои мысли, сказал:
̶ Там будет сюрприз, Лев, ̶ в его глазах я увидел нехороший блеск.
«Ладно, что будет – то и будет» ̶ подумалось мне тогда. Вскоре я задремал под негромкий разговор Шамана и Насти. Когда мы приехали, было уже совсем темно. Фары внедорожника осветили ворота, на которых висела табличка: «Министерство обороны. Охраняемый объект. Не входить! Ведется огонь на поражение». У Сенсея, бывшего военного, были связи в армии – именно благодаря им у клуба появилось эксклюзивное место сбора. Лес, озеро, на много километров вокруг – никого. В этом доме мы отдыхали, решали дела, разбирались с врагами. Отличное место.
Настя припарковала машину, мы вышли. Нас встретил Сокол, он проводил Настю в дом, затем вернулся за нами. Втроем мы направились в гараж. Я открыл дверь, внутри полукругом стояли «Берсерки», а по центру помещения, привязанный за руки к потолочной балке, висел человек. На его шее была татуировка в виде штрих-кода – это был Марк, «Дьявол», убивший Ластика.
Я смотрел на связанного врага – глаза Марка были открыты и полны страха. Ко мне подошел Шаман. В его руке был охотничий нож.
̶ Лев, помнишь, что ты обещал мне прошлой ночью? ̶ сказал Шаман.
̶ Конечно, братан.
Я снял косуху, отдал ее Юпу, затем положил толстовку на стол с инструментами. Взял из рук Шамана нож и медленно направился к Марку. Я знал, что сейчас «Дьявол» кричит очень громко – хотя мы не могли слышать этого из-за кляпа, которым ему заткнули рот. Я вытащил кляп. Мне были неинтересны его слова, мне хотелось, чтобы комната наполнилась его страхом. Я поднес лезвие к самому лицу Марка. Он извивался как червяк на сковородке и кричал так громко, что, казалось, мои барабанные перепонки вот-вот лопнут.
А через несколько минут я, отбросив в сторону окровавленный нож, держал в ладони сердце врага. Ноздри вдыхали металлический, ставший таким знакомым, запах крови. Я подошел к Шаману, показывая то, ради чего мы собрались этой ночью:
̶ Вот, братан, как и обещал.
Шаман взял вырванное сердце Марка, приоткрыл дверь на улицу, свистнул и кинул сердце куда-то в темноту. Через мгновенье мы услышали клацанье собачьих клыков, разрывающих свежее мясо.
Шаман вернулся, подошел ко мне, мы обнялись как братья, как воины, отомстившие за павшего друга. «Берсерки» топали и кричали, празднуя эту маленькую победу. А потом мы пошли в дом, где сидя за столом, слушали новости от Сенсея, которые запивали крепким алкоголем до самого утра.

Глава 10
Никто из нас не рождается сильным. Но каждому дано право им стать. Всего каких-то пять лет назад мои руки держали кисти в художественной школе. А сегодня, моясь в душе, я смываю с тела чужую кровь и запах пороха. Говорят, что убийство навсегда меняет человека, ломая его на части, которые никогда больше не станут целым. Что лишение жизни другого – самое глубокое падение, на которое мы способны. Но я-то знаю, что убийство – просто обыденность, естественное действие для человека, способного защищать себя и свой дом. Много тысяч лет, от самого начала времен, мы убивали друг друга. Иногда с чудовищной жестокостью. Только совсем недавно, каких-то сто или двести лет назад, человек придумал мысль о недопустимости убийства.
Около четырех лет назад, когда я еще носил жилет кандидата, Сенсей и Шаман впервые привезли меня в дом на озере. Там они показали мне двух людей, которые были пленниками клуба. Они работали на человека, перешедшего дорогу губернатору Тарасову. В наших кругах есть распространенная практика – взять в плен двух человек, одного убить, а второго, на глазах которого произошло убийство, отпустить. Выживший, как правило, очень хорошо усваивал информацию, которую мы пытались до него донести.
Так вот, в тот раз Шаман объяснил мне эту нехитрую схему и дал пистолет. Я должен был доказать свою верность клубу. Это был обряд посвящения. Оружие приятно легло в мою руку, и я нажал на курок. Раньше мне казалось, будто в эту секунду в моем сознании что-то должно было измениться, сломаться, но ничего не произошло. Я не выбирал жертву, а выстрелил чисто механически, почти не целясь. Второму, выжившему, просто повезло, что он уехал с озера в ту ночь.
Земля не провалилась под моими ногами, небо не обрушилось в праведном гневе. Изменилось только одно – я стал воином, доказавшим, что готов идти до конца. В ту ночь Сенсей вручил мне клубный жилет с нашивкой «Берсерк». «Ангелы» заранее проголосовали за мое вступление, мне оставалось только подтвердить свою решимость.
Тот день открыл для меня новый мир. Ты привык жить по правилам, которые кто-то диктует тебе: «учись хорошо», «слушайся взрослых», «подставляй вторую щеку». Другие навязывают свои законы, пугая наказанием за их невыполнение. А что, если ты сильнее, чем они? Что, если все эти правила – просто выдумка? Я рискнул узнать это – сделал то, за что, по словам других, должен был понести неотвратимое наказание. Но прошли годы, и все, что мне довелось пережить, лишь сделало меня сильнее.
После расправы над Марком, Сенсей рассказал новости, которые заставили нас крепко задуматься о судьбе клуба. Предстояли губернаторские выборы – Андрей Тарасов, покровитель «Ангелов», занимавший должность уже много лет, серьезно рисковал потерять свой пост. И самое важное, что его соперником выступал некий бизнесмен по фамилии Рудаков, владевшей одной из крупнейших в стране сетей гостиниц. Как ты уже, наверное, поняла, он был связан с «Дьяволами». Смена власти в городе грозила крупным переделом, а, значит, и байкерской кровью. Про Рудакова мы знали наверняка две вещи – взорванная недавно стройка принадлежала его фирме, и именно он заказал нападение на «Ангелов».

̶ И что, все так серьезно? ̶ голос Леры был полон беспокойства.
̶ Думаю, обойдется. Не переживай.
Конечно, я не рассказал ей нюансы, ограничась лишь констатацией факта наличия у клуба проблем. В пятницу занятия у Леры начинались после обеда, поэтому вечером каждого четверга мы встречались на набережной. Теплые ночи, свежий воздух с воды, тишина, капли вина на донышке бутылки – мне было так хорошо рядом с ней, что каждый раз, замечая на горизонте восходящее солнце, я больше всего на свете хотел, чтобы оно вставало как можно медленнее. Но свет все равно неумолимо разливался по самым укромным уголкам нашего мира, заставляя нас расходиться по делам. Лера садилась на первый утренний автобус, а я шел в клуб, чтобы, упав на кровать, проспать до самого обеда, не видя снов. А вечером садился на байк и ехал к университету, чтобы встретить ее после занятий. В один из дней судьба решила преподнести мне сюрприз.
В городе существовал закон – «Ангелы» ездят на Харлеях, «Дьяволы» - на Хондах. Никто, кроме участников клубов, не имел права использовать эти марки мотоциклов. Если мы замечали человека без жилета на таких байках, то тормозили и выясняли обстоятельства. Почти всегда это были приезжие. Таким объясняли правила и велели убираться из города. Если ловили второй раз, то байк забирали, а бывший владелец долго консультировался со стоматологом на предмет вставки новых зубов. И редко, очень редко встречались люди из нашего города, решившие, что могут нарушить байкерский закон.
Я пил кофе рядом с универом Леры, когда увидел, что на парковку у главного входа подъехал Харлей. Человек за рулем был мне незнаком. Выбросив стаканчик в урну, я пошел узнать, что к чему. Не исключено, что это был кто-то из «массовки» нашего клуба.
̶ Друг, а где твой жилет? ̶ спросил я.
̶ Какой жилет? ̶ мужчине на вид было около сорока лет, наверное, преподаватель. Он смотрел на меня с недоумением.
̶ Жилет «Ангелов».
̶ «Ангелов»? ̶ его ответы вопросом на вопрос начинали меня бесить. Я решил зайти с другой стороны.
̶ Ты знаешь, кто такие «Ангелы»?
̶ Конечно, я ведь тоже мотоциклист! ̶ гордо ответил мужчина.
̶ А если ты мотоциклист, то должен знать, что на таких байках ездят только «Ангелы». Слышал об этом?
̶ Ну, что-то такое…. Вроде, да…
̶ А если ты слышал, то почему, объясни мне, здесь стоит твой Харлей? ̶ краем глаза я заметил, что вокруг нас начинают скапливаться зеваки.
̶ Ну, потому что… Слушайте, ̶ внезапно повысил голос мужчина, ̶ а почему я вообще должен перед вами отчитываться?!
По правде сказать, назревающий конфликт можно было решить мирно. Поговорить, припугнуть, но иногда мне очень хочется кого-нибудь избить. Мое желание очень кстати совпало с несговорчивостью мужчины. Можно было бы вырубить его одним ударом, но мне хотелось растянуть удовольствие.
Я молча ударил его под ребра с левой стороны. Не кулаком, а двумя выставленными пальцами – указательным и средним. Чудовищный удар, можно запросто порвать селезенку. Но я бил не со всей силы, поэтому мужчина даже не упал, а просто согнулся пополам. Упал он через несколько секунд, когда получил локтем в область шейных позвонков. Откуда-то сзади послышался голос: «Позовите милицию». Я наклонился, взял мужчину за волосы, поднял его голову и отчетливо произнес:
̶ Еще раз увидим тебя на этом байке, сломаем все пальцы. По одному. В трех местах каждый, ̶ а потом с силой приложил его лицом об асфальт.
Когда я поднялся, то увидел на парковке целую толпу пришедших посмотреть на драку.
̶ Чего уставились? ̶ крикнул я, подходя к собравшимся зевакам.
Толпа моментально рассосалась, только один человек остался стоять неподвижно. Это была Лера. На ее лице ясно читался испуг. Я подошел к ней ближе и попытался обнять. Она убрала мою руку:
̶ Лев, ты зачем это сделал? ̶ спросила Лера.
̶ Он нарушил закон. Это дела клуба. Я должен был.
Она вздохнула, собираясь что-то сказать, но передумала и просто сложила руки на груди. Я закурил. Лера отошла на несколько шагов. Она не любила табачный дым. Простояв с минуту молча, произнесла:
̶ Лев, мне это не нравится.
̶ Что именно? ̶ спросил я.
̶ Насилие, которое окружает тебя. По городу ходят слухи об убийствах, связанных с байкерами. Твой друг приезжает за тобой в испачканной кровью одежде, ̶ она вспомнила Шамана, когда мы встретились с ним на набережной. ̶ Ты бьешь преподавателя у входа в универ. Может быть, я чего-то еще не знаю?
«Милая моя, ты многого не знаешь. И лучше тебе не знать» ̶ подумал я. А вслух сказал:
̶ Ты боишься?
̶ Да, ̶ ответила она. ̶ Понимаешь, мы вроде живет с тобой в одном городе, ходим по одним и тем же улицам. Но я живу мирно. А у тебя постоянно какие-то разборки, ваш человек разбился насмерть. Мы словно в разных мирах…
Я собирался с мыслями, чтобы ответить ей, но к нам подошел старик-вахтер, дежуривший на входе в университет:
̶ Парень, тебе бы лучше уехать. Милиция едет, с моего телефона звонили.
̶ Ну, что – поехали? ̶ спросил я у Леры. Она утвердительно вздохнула.
Я похлопал по плечу вахтера:
̶ Спасибо, друг.
̶ Не за что, ̶ радостно заулыбался он. ̶ Для «Ангелов» не жалко.
Вахтер подмигнул и по-старчески неторопливо посеменил на свой пост. Мы с Лерой пошли к моему байку. Проходя через парковку, я увидел, как поднимается избитый мужчина. Это давалось ему с трудом – за годы с «Ангелами» навыки уличной драки были постигнуты мной в совершенстве.
̶ Кстати, что он преподает? ̶ спросил я Леру.
̶ Математику.
̶ Никогда не любил этот предмет.
Лера укоризненно покачала головой. Мы сели на байк и через пятнадцать минут оказались во дворе, в котором прошла моя жизнь до «Ангелов». Такая далекая, ставшая чем-то нереальным, ненавистная мной жизнь. Я заглушил мотор и по лицу Леры понял, что начатый возле университета разговор не закончен:
̶ Лев, ты должен дать мне время.
̶ Время на что? ̶ ответил я.
̶ Понимаешь… мне интересно с тобой, правда. Но я боюсь того, что окружает тебя. Ты постоянно воюешь с кем-то, а я не хочу этого. Мне надо разобраться, я… не понимаю, куда мы можем придти.
̶ Лера, ̶ я взял ее ладонь в свои руки. ̶ Ты очень дорога мне. А еще мне дорог мой клуб – это моя семья. И у нас есть законы, по которым мы живем…
̶ Вот именно, ̶ перебила меня она. ̶ Вот именно эти ваши законы и пугают меня. У кого из твоих друзей есть семьи? У кого есть дети?
На этот вопрос ответить было сложно. В байкерской среде редко встречаются примерные семьянины. Большинство «Берсерков» никогда не были женаты, а те, кто был, давно в разводе и платят алименты. Из моих друзей только Сокол близко общался с сыновьями – они были уже взрослыми и не имели отношения к «Ангелам».
̶ А ты хотела бы иметь детей? ̶ спросил я у Леры.
̶ Конечно, ну, не прямо сейчас, но потом – конечно, ̶ ответила она.
̶ И я никак не гожусь на роль хорошего отца?
̶ Лев, не знаю, ̶ я чувствовал, что внутри у Леры мешаются десятки разных мыслей и чувств. Я слышал, что у женщин такое возможно. ̶ Поэтому дай мне время. Мне нужно побыть одной. Не обижайся.
Она легонько скользнула губами по моей щеке и скрылась за дверью подъезда. Я закурил. Во мне не было обиды или злости. Ее чувства, в общем-то, были понятны и вполне объяснимы. Лера думала о будущем, наверное, этому ее научили родители. Я думал о настоящем, о свободе, которую дает мне дорога и байк, о силе, полученной мной у «Ангелов». Мне не случалось проводить вечера, раздумывая о том, что будет через десять или двадцать лет. Я просто садился на мотоцикл, выкручивал ручку газа и ехал куда глаза глядят. Путь прекрасен не своим окончанием, а тем, что случается с тобой в дороге. Важна не цель, важен процесс ее достижения. Я привык к этому, став «Ангелом». И рядом со мной всегда были те, кто думает также. Мои братья, мои друзья «Берсерки».

̶ Лев, это ты?
Голос, услышанный мной, дрожал от волнения. Резко обернувшись, я выронил шлем из рук:
̶ Мама?
Она стояла передо мной. Мама была какой-то маленькой и уставшей. Мне показалось, что в ее глазах был страх. Мы молчали, никто не знал, как начать разговор. Прошло пять лет с тех пор, как я, хлопнув дверью, ушел из дома. За все это время родители даже не пытались контактировать со мной.
Мы продолжали стоять, не говоря ни слова. Я смотрел на мать и думал о том, что этот человек ни имеет никакого отношения ко мне. Да, она родила меня, ну и что? Я не знал ее любви, она никогда не хотела понимать меня, она не сказала ни слова, когда ее сын уходил из дома. Она не моя семья. Я поднял шлем с земли, сел на байк и сказал:
̶ Ладно, мне пора.
Мама кивнула и, пойдя до подъезда, скрылась за железной дверью. А я продолжал стоять и смотрел на третий этаж, в окно отцовского кабинета. Там, как всегда, горел приглушенный свет. Я простоял минут десять, ожидая - может, отец выглянет в окно посмотреть на меня, но он не появлялся.
«Ну, и черт с тобой» ̶ подумал я, заводя байк. Однако, проехав пару метров, заглушил мотор. Потом взял в руки кусок арматуры, торчавший из открытого люка, и подошел к машине отца. В течение нескольких минут я разбил в ней стекла и фары, свернул зеркала, прошелся по дверям и багажнику и, вонзив железный прут в капот, снова посмотрел в окно кабинета на третьем этаже. Там, стараясь быть незаметным, выглядывал из-за шторы отец.

Глава 11
Каждому из нас нужно иметь в жизни что-то свое, личное. Что-то, что нужно оберегать, защищать. Что-то, в чем можно найти смысл и опору. За редким исключением, мы – социальные существа. Мы объединяемся вокруг чего-то, или против чего-то, это не так важно. Но важно то, что человеку необходима самоидентификация. Кто-то гордится своей страной, кто-то цветом кожи, другие – профессией или какими-то особенными навыками. Мы объединяемся с теми, кто кажется нам таким же, как мы сами. В этом основа социальных отношений. Ты создаешь свое маленькое общество или вливаешься в уже созданное, и общение с остальным миром происходит через призму этой группы.
Для меня основой, фундаментом мира были «Ангелы». Я был в первую очередь байкером, а потом уже всем остальным. Мои взгляды на жизнь складывались из правил, созданных Сенсеем. Он являлся для нас лидером, старшим братом, отцом, создателем нашего мира. Сенсей придумал «Ангелов» чтобы стать свободным, а мы с радостью принимали данное нам право быть частью клуба.
Для нас наступили сложные времена. Сенсей много времени проводил в доме на озере, где они с губернатором Тарасовым думали, как сохранить влияние в городе. Выборы были все ближе, Антон Рудаков, имевший поддержку «Дьяволов», становился все более серьезным претендентом на власть. И пока в кабинетах бизнесменов шла информационная война, мы решали, как и чью кровь «Ангелы» будут проливать на улицах. Ясно было одно – крови будет много.

̶ Ммм… чего ты все бормочешь? ̶ Лера поправляла спутавшиеся за ночь волосы.
̶ Да… ничего. Мысли вслух.
Сегодня Лера впервые проснулась в моей кровати в гараже «Ангелов». После того разговора, в ее дворе, мы не виделись больше недели. А вчера вечером она пришла в клуб. Разговор у нас вышел не долгим, зато ночь не кончалась целую вечность. Лера стояла у зеркала в моей помятой футболке и была восхитительно красива.
̶ Лев, где можно умыться?
̶ Выйдешь и налево. Третья дверь.
Я пошел на кухню за кофе. Кофеварка долго не хотела включаться, издавая предсмертные хрипы. Юп чинил ее уже раз десять, но, по-хорошему, давно пора было купить новую. Вернувшись в комнату, я долго не мог сообразить, что случилось – футболка, в которой Лера пошла умываться, валялась на кровати, а ее вещей не было.
Раздался стук, а потом дверь приоткрылась. Это был Сурок:
̶ Братан, дело есть, ̶ его голос не предвещал ничего хорошего.
̶ Слушай, у меня девушка исчезла. Давай чуть позже, ̶ ответил я ему.
̶ Лев, я об этом и хотел…
̶ Рассказывай.
̶ Короче, я осматривал оружие в арсенале, взял один автомат, чтобы показать Шаману. Ну, и пошел с ним по коридору. И там столкнулся с твоей… Вера?
̶ Лера, ̶ кажется, я начинал понимать, к чему клонит Сурок.
̶ Короче, она сделала круглые глаза. Говорит: «Что это?». Ну, я сказал – автомат. А она пошла туда, к гаражу, а дверь в арсенал открыта была. Она заглянула туда. А там же оружие до потолка сейчас сложено в ящиках, не увезли еще. Автоматы, динамит… Она выбежала и к тебе в комнату ломанулась…
̶ Твою мать… ̶ я присел на кровать и закурил.
Ну почему именно сегодня? Я чувствовал себя идиотом. Мне столько времени потребовалось на то, чтобы убедить Леру в том, что наш клуб существует в рамках закона… это был провал. Я решил, что сейчас догонять ее бесполезно, пусть остынет немного. Попробую поговорить с ней позже. Черт! Ну почему именно сегодня?!?
̶ Здорово, парни! ̶ в комнату заглянул Шаман. Вид у него был самый счастливый. ̶ Чего такие кислые? Сенсей приехал, пошли за стол.
Я потушил сигарету, мы отправились в зал заседаний. Кажется, Сенсей хотел сообщить нам что-то, о чем Шаман уже был в курсе. Президент тяжело уселся в кресло и заговорил:
̶ Парни, расклад такой… Тарасов поработал с прессой, газеты будет писать, что нужно. Нашей задачей будет дать им материал для статей. А статьи эти должны быть о том, как грязно и подло в нашем городе ведет бизнес заезжий гастролер Рудаков. Вместе со своим подельником Майором.
«Ангелы» заулыбались и закивали головами. Сенсей продолжил:
̶ Завтра-послезавтра в порт придет контейнер. В нем будут четыре Хонды. В ночь на пятницу мы подъедем на них к торговому центру, вырубим охранников, так, чтобы они видели мотоциклы, и подожжем его.
̶ А в чем соль? ̶ спросил Сокол.
На его вопрос ответил Шаман:
̶ В том, что в торговом центре есть ресторан. Единственный круглосуточный в городе. В эту ночь мы будет праздновать там… совершеннолетие моих усов. Это не важно, главное, чтобы нас там видели.
̶ Все будет выглядеть так, словно это была атака «Дьяволов», ̶ продолжил Сенсей. ̶ Мы позовем людей из «массовки». В газетах напишут, что друзья Рудакова устраивают кровавые разборки, уничтожая город. А горячо любимый губернатор Тарасов на свои собственные средства отремонтирует торговый центр, так нужный жителям города. Электорат увидит за кого надо голосовать.
̶ Как будем делать? ̶ спросил Юп.
̶ Мы заказали четыре Хонды. Байки старые, поэтому один будет запасной, ̶ ответил Шаман. ̶ Поедем втроем – я, Лев и Сурок. Вы кутите так, чтобы все понимали, что это «Ангелы» гуляют.
̶ Ресторан на втором этаже, примерно под ним, на цокольном, находится склад, ̶ объяснил Сурок. ̶ Там тебе и картонные упаковки, и поддоны из дерева. Загорится за милую душу. Мы обрушим пожарную лестницу, ведущую к ресторану. Заблокируем двери на первом этаже…
̶ Погоди, братан, ̶ засуетился Юп. ̶ Вы походу реально нас сжечь собрались?
̶ Да ну тебя, ̶ махнул рукой Сурок. ̶ Одну дверь, вот здесь, ̶ он достал карту-план торгового центра, ̶ мы укрепим слабо. Навалитесь – откроется на раз. А со стороны будет выглядеть так, словно вам просто повезло остаться в живых.
̶ Главное засветить байки, ̶ сказал Шаман.
̶ А ты не думал, что это глупо – идти на дело, используя байки? ̶ сказал я. ̶ «Дьяволы» ведь не такие идиоты. Если бы они действительно хотели провернуть такую операцию, приехали бы на другом транспорте…
̶ Это не важно, братан, ̶ перебил меня Шаман. ̶ Просто надо дать почву для догадок.
̶ Решено, ̶ слово взял Сенсей. ̶ Сурок, готовь зажигательную смесь. Сокол – осмотришь байки, когда придут. А ты Шаман, закажи побольше столов в ресторане.
Президент ударил молотком по столу, мы поднялись со стульев и разошлись готовиться к операции. Мне дел не досталось, поэтому до вечера я бездельно бродил по гаражу, а потом поехал к Лериному университету.

У входа на меня косо посматривали снующие туда-сюда студенты – видимо, новость об избиении преподавателя быстро разлетелась по универу. Я ждал Леру, ее лекции кончились десять минут назад, но пока она не появлялась. Зато появился избитый мной математик. Он беззаботно вышел на улицу, а потом, заметив меня, быстро скрылся за дверьми главного входа. Я ухмыльнулся. Через несколько минут моя догадка подтвердилась – шесть крепких парней стремительно приближались ко мне. «Шестеро на одно – плохо ты подготовился» - подумал я.
Первый нападавший упал, получив по скуле мотоциклетным шлемом. Остальные на мгновенье задумались и бросились в атаку. Я отступил на шаг, увернулся от удара и свалил противника на землю ударом снизу в челюсть. Третьего, схватившего меня за куртку, ударил лбом в переносицу. Четвертый дотянулся кулаком до моего лица, но, получив ногой в колено, с воем разлегся на асфальте.
̶ Ну, давай! ̶ заорал я, глядя на двух оставшихся противников.
Они переглянулись и бросились бежать.
̶ Трусы! ̶ крикнул я им вслед.
Избитые мной парни неспешно поднимались с земли, держась за поврежденные части тела. Я закурил, облокотившись на байк. Мне не хотелось добивать их, они и так были слабыми и жалкими. Исподлобья глядя на меня, они мелкими перебежками вернулись в университет. Докурив сигарету, я услышал сзади голос:
̶ Получи тварь!
Через секунду я почувствовал, что меня ударили по голове чем-то тяжелым. С трудом удержавшись от падения, оглянулся и увидел математика. Он держал в руке биту, а за его спиной стояли еще три человека.
̶ Ну что, бейсболист, только с палкой и можешь драться! ̶ крикнул я ему.
А сам чувствовал, как тяжелеет голова и начинают подкашиваться ноги. Здорово он меня приложил. Кажется, ничем хорошим это не кончится. Парни бросились на меня, повалили на землю и принялись избивать ногами. Я увидел носок чьего-то ботинка в сантиметре от лица и потерял сознание.
Очнувшись, я понял, что нахожусь в камере. То ли они сдали меня милиции, то ли кто-то из прохожих вызвал наряд. Неважно. Я попытался встать. Тело отозвалось болью, голова закружилась. Лицо саднило, на щеках я чувствовал засохшую кровь.
Через пару минут дверь открылась, два милиционера взяли меня под руки и отвели в кабинет следователя.
̶ Ну, что, оклемался?
̶ Спасибо, бывало и похуже, ̶ ответил я.
̶ В общем, так, ̶ с места в карьер начал следователь. ̶ Мне Сенсей звонил, я тебя сейчас, конечно, отпущу. Но передай своему президенту – у меня приказ сверху: «Ангелов» велено дрючить по любому поводу. Так что в следующий раз сядешь задом на бетон. Понял?
̶ От кого приказ? ̶ спросил я.
̶ Сказать не могу, ̶ напрягся следователь. ̶ Люди там серьезные, поверь мне… Слушай, скажи в клубе – я лично вам не враг, но все ж таки следователь, и должен выполнять приказы. Так что без обид. Сержант, проводи.
Он отдал команду, и конвойный вывел меня из кабинета. Потом мы прошли через длинный коридор, мне отдали ремень, шнурки, вещи из карманов и документы.
̶ Где байк? ̶ спросил я сержанта.
̶ Твои забрали.
̶ Ладно, бывай.
Я вышел на улицу. Была ночь. В клубе знали, что меня должны выпустить и скоро наверняка приедет Шаман или кто-то другой. Но отделение, в котором я был, находилось всего в паре кварталов от дома Леры. Мысли об утреннем происшествии не давали покоя. Умыв лицо на набережной, я решил сходить к ней.
«Дзинь-дзинь», минута тишины, шаги, открывается дверь. Передо мной стоит Лера. В ее глазах отвращение.
̶ Ты зачем пришел… Что с тобой?
̶ Лера, послушай…
̶ Лев, ты опять в крови. Это твоя кровь? Или кого-то еще? Мне говорят - байкер опять устроил драку около универа. Это был ты? Лев, ты не понимаешь… Оружие в вашем гараже… Твой друг с автоматом… Ты… Что будет дальше? Сегодня ты бьешь преподавателя, а завтра? Будете убивать женщин и детей? Лев, я не хочу этого, ̶ ее голос срывался на крик, на глазах заблестели слезы. ̶ Не приходи больше. Я не хочу тебя видеть. Не хочу знать, чем вы занимаетесь. Не приходи больше. Никогда!
Она захлопнула дверь перед моим носом. Что я мог ей сказать? Она была права. По-своему права. Ее мир не желал мириться с моим. А мой? Я не мог изменить его, потому что не хотел. Моя жизнь, мой клуб сделали меня настоящим, сильным. Я положил руку на холодное железо двери, тихо прошептал: «Прощай, Лера» и вышел на улицу.
В груди пульсировала боль. Нет, не оттого, что сегодня меня били ногами. Лера, моя прекрасная, чудесная Лера… Я был готов к тому, что эта минута рано или поздно настанет. Но почему-то мне все равно было больно. Той ночью я не пошел в клуб, а до утра просидел на набережной, той самой, где мы с Лерой провели так много счастливых минут. Ветра не было, и вода была гладкой, словно навечно застывшей в холодном молчании. До самого восхода я шептал слова, которые мог бы сказать Лере. Но они были уже не нужны ей. Потому что выбор был сделан. Я не могу, просто не способен жить по-другому.

Глава 12
̶ Прямо так и сказал: «задом на бетон»?
̶ Ага. Ай!.. Настя, можно поаккуратней?
Мы сидели в зале заседаний, Сенсей хмуро курил, обдумывая слова, сказанные накануне следователем, а Настя обрабатывала йодом мои ссадины.
̶ Это точно Рудаков, ̶ сказал Шаман. ̶ Он же бывший разведчик, они там прочно все связаны. Попросил какого-нибудь генерала, тот и дал команду.
̶ Хреново это все… ̶ ответил Сенсей. ̶ Главное сейчас сделать так, чтобы Тарасов победил на выборах. Тогда Рудакову будет тут нечего ловить, и он свалит из города.
В комнату вошел Сокол. Он обратился к президенту:
̶ Братан, я Хонды посмотрел. Металлолом, конечно, но для наших целей пойдет.
̶ Лев, ты как себя чувствуешь? Может Сокол вместо тебя пойдет завтра? ̶ спросил Сенсей.
̶ Да, все нормально, ̶ ответил я. ̶ Ночь отосплюсь, буду как новый.
̶ Ну, добро. Пойдем, Сокол, хочу тоже на байки посмотреть.
Сенсей поднялся, ободряюще похлопал меня по плечу и вместе с Соколом они вышли из комнаты. Шаман все утро был сосредоточен и молчалив. Когда Настя закончила обрабатывать меня йодом и ушла, я спросил его:
̶ Шаман, ты в порядке?
̶ Да, слушай, пойдем на улице посидим. Воздуха хочется.
Мы вышли во двор, сели на скамейку и закурили. Он спросил меня:
̶ Ты из-за той девчонки всю ночь где-то пропадал?
̶ Да, не где-то… на набережной сидел.
̶ Ааа… поругались?
̶ Расстались. Совсем.
̶ Хреново, ̶ Шаман покачал головой. ̶ Но закономерно.
̶ Думаешь?
̶ Ага. У нас такая жизнь, ну, сам знаешь. С нами только искатели приключений, как Настя, могут существовать, ̶ он улыбнулся. ̶ А твоя девчонка не такая. Ей семья нужна, дети, собака, чтоб ты с работы приходил часов в семь. А по выходным – театр, вино с подружками. Скука.
̶ Так это, наверное, и не плохо, ̶ сказал я.
̶ А я и не говорю, что плохо, ̶ ответил Шаман. ̶ Просто каждому свое. Ты бы не смог быть таким, как хочет она. А она не станет такой, как мы.
̶ Это я и сам понимаю… она боится того, что нас окружает.
̶ Может, и правильно боится, ̶ Шаман покрутил головой, шея его захрустела. ̶ Вот ты как думаешь – доживем мы до старости?
̶ А почему нет? Вон, Сенсей же дожил, и Юп тоже. Им сколько уже? Под полтинник?
̶ Что-то около того… ой, братан, чую я, скоро заварушка серьезная начнется с «Дьяволами».
̶ Раз они на наше покушаются – будет драться! ̶ сказал я.
̶ Я рад, что ты так говоришь, ̶ Шаман положил мне руку на плечо. ̶ Я в тебе никогда не сомневался.
̶ Шаман, а ты бы мог убить женщину или ребенка? ̶ спросил я.
̶ А зачем? ̶ он нахмурил брови.
̶ Мне Лера вчера сказал, мол, сегодня на улицах деретесь, а завтра женщин и детей убивать будете.
̶ Ну, это она на эмоциях просто сказала.
̶ А все-таки, ̶ настаивал я. ̶ Если бы возникла такая ситуация – мог бы убить?
̶ Понимаешь, братан, мы ведь воюем не потому, что нам нравится убивать, а потому, что мы защищаем что-то, что нам дорого. Наш клуб, например, нашу жизнь. И при этом уничтожаем тех, кто представляет опасность. А разве женщина или ребенок могут быть опасны? Ну, такие, как Настя, могут, ̶ он усмехнулся. ̶ Но, в целом, конечно, нет. Я, безусловно, знаю, что в наших рядах есть люди, которые огрубели настолько, что способны запросто убить вообще кого угодно. Но я не из таких. Ты, думаю, тоже. Жизнь ребенка – дороже всего на свете, абсолютно всего. Потому что эта жизнь еще не написана. И есть шанс, что ребенок, когда-нибудь в будущем, изменит мир к лучшему, или, например, спасет твою жизнь. А может просто возьмет бездомного котенка или накормит старика. И когда ты сражаешь за что-то, важно помнить, что, делая определенный выбор, ты отвечаешь за последствия. Не буквально, а скорее… про карму слышал? Это когда в прошлой жизни накосячил, а в этой отдуваешься. Например, убил ребенка, а он мог лекарство какое-нибудь изобрести. И в следующей жизни ты или твои близкие страшно страдают от разных болезней. Вот как-то так это работает. Понимаешь?
̶ Да, понимаю, ̶ кивнул я.
̶ Поэтому я не убиваю детей, и женщин тоже, потому что они рожают детей. И если у меня будет возможность спасти ребенка, я его спасу.
̶ Любой ценой? ̶ спросил я.
̶ Лев, ты знаешь, как я получил свое прозвище?
̶ Да, слышал эту историю про чукотского шамана.
̶ Так вот, я тебе скажу – это правда. Три человека отдали свои жизни за меня. Моя мать, умершая после тяжелых родов, отец, помчавшийся в метель за доктором. И колдун, пожертвовавший собой, чтобы добыть кровь для обряда.
̶ Ты веришь в магию?
̶ Да тут неважно, верю ли я. Главное, что верил он. Я ведь как-то выжил. И понимаешь, они все умерли ради меня. Наверное, я должен в жизни сделать что-то такое… важное. Может, мне суждено было не умереть ради этого разговора. Чтобы ты не раскис окончательно.
Мы засмеялись. Шаман был классным парнем. Я любил его как брата. Он был бесстрашным и умным. И я до конца своих дней буду благодарен ему, ведь именно встреча с ним стала началом моей новой жизни.

На следующий день поздним вечером «Ангелы» отправились в ресторан. Сняли только половину зала, чтобы там могли присутствовать обычные люди. Они нужны были в качестве будущих свидетелей. А около полуночи Шаман, Сурок и я, облачившись в куртки без нашивок и надев закрытые шлемы, завели Хонды и поехали к торговому центру.
Ночью работал всего один вход, там дежурили двое охранников. Оружия у них не было, но мы, на всякий случай, имели каждый по пистолету с глушителем. У Шамана в рюкзаке была зажигательная смесь, у Сурка - железные цепи и замки, а в моей седельной сумке лежали два стальных троса. Немного не доезжая до цели, мы остановились, я забрался на столб и перерезал кусачками провод телефонной линии, ведущий к торговому центру. Для подстраховки.
Мы шумно подъехали ко входу и пинками отбросили конусы, ограждающие парковку. Вышел охранник:
̶ Эй, ребята, вы чего?
Шаман спрыгнул с байка, подошел к мужчине и мощным ударом отправил в нокаут. Сурок и я уже бежали к будке охранников. Второй дежурный, увидев заварушку, попытался закрыться. Пока он возился с замком, я в прыжке ударил ногой по двери, охранник отлетел назад, свалившись на пол. Подоспевший Сурок впечатал свой ботинок ему в лицо. Мужчина затих.
Охранников мы связали и вдвоем с Шаманом прошли внутрь. Сурок должен был обогнуть здание, навесив на каждую уличную дверь цепь с замком. На одной, оговоренной заранее, замок будет сломан.
Мы нашли вход, который, согласно плану, вел в подвал. Я дернул ручку – закрыто. Шаман достал пистолет и выстрелил в замок. Дверь распахнулась, мы вошли. Я включил свет – вниз вела широкая лестница. Мы с Шаманом спустились и увидели огромное помещение – в нем на деревянных поддонах был сложен товар, который продавали в торговом центре: одежда, электроника и прочее. Склад был поделен на секции. Мы выбрали те, где товар хранился в картонных коробках, и облили приготовленной Сурком зажигательной смесью. За нашими спинами послышались шаги. Мы выхватили пистолеты.
̶ Ух, давно я так не бегал, ̶ это был Сурок. ̶ Парни, у меня все готово. Двери заблокированы. Как у вас?
̶ Все по плану, - ответил Шаман. ̶ Давай, жди тут, услышишь шум – поджигай и беги.
Мы с Шаманом выбежали на улицу к байкам. Потом быстро подъехали к пожарной лестнице, ведущей к ресторану. Я достал из сумки тросы. Мы прицепили их к железной конструкции, а другие концы – к мотоциклам. Завели моторы, Шаман крикнул: «Давай!». Мы резко нажали на газ, тросы натянулись, байки с полминуты буксовали на месте, а потом послышался скрежет металла, и лестница со страшным грохотом обрушилась на землю. Сурок должен был услышать.
Мы вернулись к главному входу и сквозь стекло увидели, как по широкому коридору несется Сурок. Он выбежал к нам, на ходу расстегивая рюкзак, потом замотал цепь на ручках входных дверей, защелкнул замок и залез на мотоцикл. Из подвала повалил черный дым. Сурок снял шлем, в его глазах блестели огоньки сумасшествия:
̶ Парни, я не знаю, что там лежало, но вспыхнуло…
Договорить он не успел, потому что в подвале стали грохотать взрывы. Земля затряслась под нашими ногами.
̶ Шаман, надо что-то делать! Как бы здание не рухнуло! ̶ сквозь шум заорал я.
̶ Сурок, давай ключи, хрен с ними – с дверьми. Надо открывать замки! ̶ кричал Шаман.
̶ Нет у меня ключей!
Шаман выругался, сквозь дым, окутавший коридор первого этажа, мы видели фигуры бегущих людей. Это были «Ангелы» и посетители ресторана. Они метались по холлу, видимо, потеряли ориентацию в пространстве – это неудивительно, видимость была ужасной.
̶ Сурок, где дверь, через которую они должны выйти?
̶ В дальнем конце коридора!
̶ Твою мать! ̶ прокричал Шаман.
А потом случилось то, чего мы с Сурком никак не ожидали: Шаман завел байк и поехал прочь от дверей. Отъехав метров на сто, он резко развернулся и, выжимая ручку газа до упора, помчался обратно. Мы с Сурком разбежались в разные стороны. Потом Шаман спрыгнул с байка, кубарем покатился по асфальту, а его Хонда по полном ходу влетела в стеклянную витрину холла, разбив ее вдребезги. Я вбежал в образовавшийся проход и заорал:
̶ Сюда! Быстрее! Сюда!
К счастью, взрывы прекратились, люди внутри услышали мой крик и выбегали на улицу. Многие падали на асфальт, тяжело откашливаясь. Я почувствовал, как кто-то положил руку мне на плечо. Это был Шаман:
̶ Валим, быстро! ̶ сказал он, и мы вдвоем забрались на байк.
Я сделал жест Сурку, он завел мотор и помчался прочь от торгового центра. Следом поехали мы с Шаманом. Вице-президент одной рукой держался за меня, вторая, похоже, была повреждена.
Сквозь шум мотора, мы снова услышали страшный грохот – это обрушалась кровля торгового центра. Огонь был таким сильным, что добрался до крыши. Я видел толпу на парковке у входа и надеялся только, что все «Ангелы» остались живы.
Мы приехали на набережную и, убедившись, что вокруг никого нет, сбросили байки в воду. Туда же отправились рюкзаки и шлемы. У Шамана была разодрана куртка, по правой руке текла кровь. Он сидел на деревянном настиле и покачивался, держась за поврежденную конечность.
̶ Братан, ты как? ̶ спросил я его.
̶ Фейерверки…
̶ Чего?
̶ На прошлой неделе магазин открылся новый, ̶. бормотал Шаман. ̶ На складе фейерверки лежали…
Мы слышали сирены пожарных машин, спешивших к торговому центру. Совсем недавно на этой самой набережной мы с Лерой сидели ночи напролет, она переворачивала допитую нами бутылку вверх дном, и на доски, освещенные лунным светом, падали красные капельки вина. А сейчас я смотрел на Шамана, он, стиснув зубы, шевелил рукой, с которой капала, так похожая на вино, кровь.

Глава 13
Облака над озером были похожи на клочки грязной ваты. Они свисали с неба так, словно готовились упасть вниз, прямо на мою голову. Я сидел на пирсе, укутавшись в куртку с капюшоном, но даже сквозь нее холодный ветер заставлял тело дрожать. А может, дело было не в ветре? Может меня трясло от выпитого за последние несколько дней алкоголя? Не знаю… сейчас уже трудно вспомнить.
Неделю после пожара в торговом центре мы провели в доме на озере. Диверсия, устроенная «Ангелами» имела серьезные последствия, более серьезные, чем мы предполагали. В ту ночь в ресторане погибли шесть человек – два официанта, трое случайных посетителей и один парень из нашей «массовки». Все они заблудились в дыму, не смогли выбраться и умерли от отравления угарным газом. Огонь был таким сильным, что два этажа, располагавшиеся над складом, рухнули, как карточный домик. Сенсей, на правах президента, то и дело мотался в город давать показания многочисленным комиссиям, прибывшим из столицы. Власти сильно прессовали «Дьяволов» после того, как в подтверждение слов охранников, была найдена Хонда, на которой Шаман разбил витрину. А мы, «Берсерки», решили на время затаиться.
Шаман сильно пострадал после падения – рука была разбита в клочья, Настя все время проводила с ним, по несколько раз в день обрабатывая раны и меняя повязки. А остальные парни убивали время алкоголем и стрельбой – часть нашего арсенала хранилась в загородном доме.
Я проводил дни, сидя на пирсе. Смотрел на воду, на облака, проплывающие высоко в небе, стараясь прогнать из головы все мысли. Мне не хотелось думать, это была словно небольшая пауза в жизни. Если можно было бы уснуть на целую неделю, не видя снов, то этой возможностью я бы с удовольствием воспользовался.
̶ Братан, ̶ я не услышал, как Сурок подошел ко мне. ̶ Сенсей приехал, зовет тебя.
̶ Иду.
В комнате на втором этаже, где был кабинет президента, мы сели в мягкие кресла. Я спросил:
̶ Какие новости?
̶ Есть новости, ̶ Сенсей выглядел уставшим и каким-то постаревшим. ̶ Сынок, обстановка сложная: к нам приехал прокурор, серьезный человек, из столицы. Поговаривают, что он распутывает связи Тарасова и Рудакова с мотоклубами, и на выборы не пустят ни того, ни другого.
̶ Вот те раз…
̶ А это грозит нам потерей вообще всего бизнеса. Если губернатором станет левый человек, то мы будем до конца жизни менять масло в гараже, ̶ Сенсей закурил. ̶ После отсидки.
̶ Все так серьезно?
̶ Более чем. Сынок, пока Шаман лечится, я решил обсудить это с тобой, а потом с остальными парнями. Нам нужно надавить на прокурора, чтобы он завершил расследование правильно, и свалил из города.
̶ Что о нем известно?
̶ Купить его не получится. Эта железная информация. Тарасов проверял биографию – она чистая как накрахмаленный воротничок.
̶ Запугать?
̶ Тоже не уверен. Но! У него есть два сына – младший живет с матерью в столице, а старший работает в небольшом городке километрах в ста от нас. Прокурор, говорят, в детях души ни чает, это может сыграть нам на руку. Я хочу, чтобы ты поехал к его старшему сыну, погрузил в багажник и привез сюда. Будем держать парня до выборов, если победит Тарасов – отпустим, если нет…
Сенсей не сказал это вслух, но провел большим пальцем вдоль шеи – мне все стало ясно. Если наш губернатор проиграет, мы убьем парня.
̶ Конечно, Сенсей, все сделаю.
̶ Я и не сомневаюсь, сынок.
Президент достал из внутреннего кармана фотографию и протянул мне. На ней был изображен молодой парень, мой ровесник. На обратной стороне был его адрес.
̶ Выдвигайся завтра. Приедешь - понаблюдай, потом выбери момент и делай. Не спеши, но, чем скорее управишься, тем лучше, ̶ сказал Сенсей.
̶ Хорошо, а если…
Договорить я не успел, потому что в дверь постучали, а потом, не дожидаясь ответа, зашла Настя:
̶ Сенсей, Лев, нужна помощь – Шаману очень плохо.
̶ Что с ним? ̶ хором ответили мы.
̶ Рука сильно распухла, поднялась температура. Надо ехать в больницу.
̶ Возьми пару ребят. Поезжайте прямо сейчас. Лев, помоги, ̶ сказал Сенсей.
Через несколько минут я понял, что ехать придется самому – парни успели хорошо набраться, и, если Юп с Соколом еще могли хоть как-то держаться на ногах, то для остальных сложностью было даже ровно сидеть в креслах. Я объяснил ситуацию Сенсею:
̶ Братан, давай я с Настей отвезу Шамана, переночую в гараже, а завтра поеду на дело?
̶ Хорошо, сынок. Берите мой внедорожник. Пошли, я помогу.
Мы с Сенсеем взяли Шамана под руки и погрузили в машину. Он лег на заднее сидение и закрыл глаза. Выглядел Шаман хреново. Настя села за руль, а я – рядом, на пассажирское. Сенсей сказал:
̶ Я позвоню в больницу, предупрежу, ̶ и, обращаясь к Насте: – Веди осторожно.
К дому на озере вела единственная проселочная дорога, минут через двадцать мы выехали на шоссе. Я заметил, что в этот момент из темноты обочины вынырнула машина и пристроилась за нами:
̶ Настя, ну-ка прибавь газу.
Девушка надавила на педаль, наш внедорожник ускорился. Машина сзади тоже. Мы ехали так минут десять. Потом Начала включила поворотник, медленно съезжая на обочину – мы решили проверить, что будет делать преследовавшая нас машина. Я обернулся, глядя сквозь заднее стекло. Автомобиль, не снижая скорости, продолжал ехать вперед. Нам мгновенье я подумал, что вся эта погоня – всего лишь моя выдумка, и сейчас они просто проедут мимо. Мы выдохнули. Но в следующую секунду преследователи влетели в наш внедорожник. Я помню, как стремительно приближалась к моему лицу передняя панель машины, а дальше – темнота…

Сознание вернулось в тот момент, когда меня окатили холодной водой. Тряся головой, я с трудом сфокусировал взгляд, пытаясь понять, что происходит. Голова раскалывалась. Встать не получилось – спиной я чувствовал вертикальную балку, руки были связаны. Помещение было похоже на какой-то сарай – земляной пол, деревянные стены, всюду разбросаны пыльные мешки. Передо мной стояли семь человек – они были одеты во все черное, а лица закрыты масками. Один из них сказал:
̶ Слушай меня внимательно. Ты вернешься к Сенсею. Скажешь ему, что отныне «Ангелы» не лезут в дела серьезных людей. Можете ковыряться в гараже. Носить свои косухи. Кататься по выходным. Но не более. В бизнес дорога для вас закрыта. Навсегда. Ты меня понял?
̶ Ты кто такой? ̶ ответил я.
Человек сказал:
̶ Давай.
Другой тип в маске подошел ко мне, держа в руках железный прут. Этим прутом он наотмашь ударил меня по лицу. Я почувствовал, как в сторону полетели обломки зубов. Сплевывая кровь, мне удалось заметить, что на тыльной стороне ладони у него есть татуировка – английская буква V. «Как у Леры» - подумал я вначале. А потом меня осенило…
̶ Ну, что, теперь ты понял? ̶ спросил снова человек в маске.
Я кивнул. Он удовлетворенно продолжил:
̶ А вот это – доказательство того, что шутки кончились.
Он сделал несколько шагов в сторону. Я увидел, что в земляной пол был воткнут еще один железный прут, а прямо на него была насажена отрезанная голова Шамана.
̶ Твари! Мрази! Я убью вас всех!! Клянусь богами!!
Я метался так сильно, как позволяли мне связанные за спиной руки, и кричал, чувствуя, как в горле копится кровь. Я плевался ей, она текла по моей бороде. Люди в масках стояли не двигаясь. Наконец, один из них, подошел с ведром в руках и снова окатил меня ледяной водой. Ему пришлось повторить это четыре раза, прежде чем я успокоился. Вернее, не успокоился, а иссяк – у меня просто физически не было сил больше реагировать на происходящее. Человек в маске подошел ко мне совсем близко, присел на корточки и снова заговорил:
̶ Передай Сенсею мои слова. А если нет – мы встретимся снова. Но тогда на том месте, ̶ он показал на голову Шамана, ̶ будет уже твоя голова.
̶ Где Настя? ̶ с ужасом прокричал я. Шок от первых минут проходил и я вспомнил, что она тоже была с нами.
̶ А, девушка? ̶ небрежно сказал человек. ̶ Ей повезло. Она вылетела через лобовое при столкновении. И погибла сразу. А жаль… у меня были на нее планы.
̶ Слушай меня, тварь… ̶ прохрипел я ломающимся голосом.
Договорить мне не дали, человек в маске ударил меня электрошокером, и я снова потерял сознание.
Очнувшись в следующий раз, я понял, что лежу на пыльной обочине шоссе посреди леса. Было раннее утро. Встать на ноги сил не было, но, собрав всю свою волю в кулак, мне удалось проползти несколько метров. Я почувствовал щекой холодный асфальт и снова отключился.

̶ Лев, вы слышите меня?
Я открыл глаза и увидел девушку в белом халате. Где-то рядом пищали медицинские аппараты. Кто-то нашел меня на дороге и отвез в больницу. Сколько же прошло времени?
̶ Какой сейчас день? ̶ спросил я.
̶ Суббота.
Значит, прошло двое суток с тех пор, как на нас напали. Я чувствовал головокружение, наверное, лучше пока не вставать.
̶ Мне нужно позвонить, у вас есть телефон?
̶ Да, у дежурной. Лев, там, в коридоре ваш друг, он всю ночь просидел. Хотите, я позову?
̶ Да.
Девушка вышла, а через минуту в палату влетел Сурок. Лицо его было мрачным, когда он закрывал дверь, я заметил, что сзади, за поясом, у него спрятан пистолет.
̶ Как ты, братан? ̶ спросил он.
̶ Хреново, ̶ ответил я.
̶ Мы нашли машину Сенсея и… ̶ он нервно выдохнул. ̶ И тело Насти. Шамана там не было.
Я рассказал Сурку все, что случилось с нами. Его лицо то бледнело, то наливалось кровью. Когда я закончил, он на мгновенье замер, а затем принялся бить кулаками в стену и орать: «Мрази, всех порву на куски!». На шум прибежала медсестра, она открыла дверь, но в следующую секунду пулей выскочила обратно в коридор, под вопли Сурка:
̶ Закрой на хрен чертову дверь!!
̶ Сурок, ̶ сказал я. ̶ Расскажи все, что услышал, Сенсею. И самое главное – у того, кто бил меня, была татуировка – буква V. Я видел ее однажды. Мы ехали с Лерой, на перекрестке меня пытались прессануть «Дьяволы». Так был их вице-президент – Викинг. На его руке, вот здесь, ̶ я показал на ладонь, ̶ была эта татуировка. Понял?
̶ Они дорого заплатят за это.
̶ Братан, ̶ продолжил я. ̶ Не делайте резких движений. Надо хорошо подготовиться. Мы должны сделать все грамотно. Скажи Сенсею, чтобы вы не давали ответ, пока я здесь. Я должен участвовать.
̶ Понял, ̶ ответил Сурок. ̶ Все передам.
Он подошел к моей койке, я попробовал приподняться на локтях – тело ответило болью. Сурок наклонился, мы обнялись. Потом он ушел, бормоча под нос что-то вроде: «Я убью их всех», а я остался лежать в больничной палате, слушая ритмичное постукивание сердца. Мои глаза смотрели в потолок, он был белоснежным. Этот оттенок был мне неприятен. Я желал видеть другой цвет – красный; цвет крови, которой мы зальем этот город.

Глава 14
Из всех чувств, которые мне приходилось испытывать, самое сильное – это ненависть. Любовь проходит, сменяясь привычкой. Дружба превращается в неосязаемое состояние, существующее само по себе, без твоего участия. Боль перестает пульсировать, когда раны затягиваются. И только ненависть кипит, как сломанный электрический чайник, который не способен выключиться. Вода внутри него бурлит, горячий пар рвется наружу. И есть только один вариант – нужно самому нажать кнопку и выключить прибор, иначе скоро вода выкипит окончательно и чайник начнет сжигать уже сам себя.
В больнице я провел около двух недель. На моем лице и теле появились новые шрамы, но это было неважно – больше всего на свете мне хотелось отомстить за лучшего друга. Бессонные ночи, во время которых я раз за разом прокручивал в голове сцену с отрезанной головой Шамана, наполнили меня силой. Мне нужно было действовать и тело, словно отвечая на призыв, быстро затягивало раны. Очень скоро больничная палата сменилась на зал заседаний в клубе, где со мной говорил не уже не доктор, а Сенсей. У президента были темные мешки под глазами, а пальцы едва заметно подрагивали. Смерть Шамана он, как и все мы, переносил с трудом.
̶ Сынок, мы рады, что ты снова в строю, ̶ «Берсерки» одобрительно загудели. ̶ Сурок передал нам все твои слова. Мы ждали тебя, чтобы принять решение.
̶ Спасибо, парни, ̶ я обвел взглядом зал. Два места, вице-президента и Ластика, пустовали.
̶ Мы с Юпом следили за Викингом, ̶ заговорил Сурок. ̶ Он живет в частном секторе, недалеко от гаража «Дьяволов». Сегодня ночью мы поедем туда, вырубим тварь и привезем к нам. Клянусь, я умоюсь его кровью.
Ночь обещала быть чудесной, мне представлялась картина, в которой Викинг висит в нашем гараже, привязанный к потолочной балке, а я снова и снова втыкаю нож ему в сердце.
̶ Лев, готов ехать с нами? ̶ спросил Юп.
̶ О, да, ̶ ответил я.
̶ Хорошо, ̶ сказал Сенсей. ̶ Лев, Сурок и Юп. Будьте внимательны. Викинг – отмороженный на всю голову. Если будет рыпаться, валите на месте. А дом сожгите.
«Ангелы» застучали ладонями по столу. Это был знак одобрения. Затем президент снова взял слово и ввел меня в курс последних событий. Столичный прокурор уехал из города, сославшись на проблемы со здоровьем после того, как получил в коробке несколько пальцев своего сына – это постарался Сокол. Дело о пожаре в торговом центре завершали местные власти, естественно, под контролем губернатора Тарасова. Вину свалили на «Дьяволов», правда, конкретных исполнителей назначить не удалось, да это было и не нужно. Потому что после ряда газетных статей, которые указывали на прочную связь Майора и бизнесмена Рудакова, последнему не удалось набрать нужное количество голосов избирателей для участия в выборах. Наш план сработал. Если бы не смерть Шамана, схему можно было бы назвать идеальной. Но сегодняшняя ночь должна подарить нам отмщение за нашего брата.
̶ И еще один момент, ̶ сказал Сенсей, закуривая сигарету. ̶ Мы все любили Шамана, и будем вечно хранить память о нем. Но это место, ̶ он указал глазами на кресло слева от себя, ̶ это место не должно пустовать. Нам нужно выбрать нового вице-президента.
Парни задумчиво молчали. Сенсею предстояло выдвинуть кандидатуру, а остальным - высказать свое мнение. Решение должно быть единогласным, только в этом случае могло состояться назначение на должность. Мы ждали, когда президент назовет имя. Наверняка, это будет Сокол. Или Юп. Хотя, нет… Юп уже давно имеет место сержанта и занимается оружием. Я думаю - Сокол. Это хороший выбор.
̶ Мне не трудно было выбрать кандидатуру, ̶ продолжил говорить Сенсей. ̶ Парни, я люблю каждого из вас и знаю, что все вы доказали преданность клубу. Ценой своих ран, пролитой кровью. Я уверен в каждом из вас. И за каждого готов отдать жизнь. Но быть лидером – особая задача. Я вижу человека среди нас, который справится с ней. Итак, я выдвигаю кандидатуру – кто за то, чтобы пост вице-президента «Ангелов» занял Лев? Голосуем!
Я открыл рот от удивления. За годы, проведенные в клубе, мне и в голову не приходила мысль о каких-либо постах. Сенсей подарил мне эксклюзивную нашивку «Хранитель», но это был скорее дружеский жест. А вице-президент – это очень серьезно. Второй человек в клубе.
Парни один за другим улыбались, глядя на меня, и говорили: «Да». Наконец, очередь дошла до Сенсея – он остался последним не проголосовавшим. Президент закурил, выпустил к потолку облако дыма, взял молоток, сказал: «За! Единогласно!» и стукнул им по столу.
«Берсерки» загудели, долго стучали ладонями по столу. Потом встали со своих мест и по очереди подходили ко мне. Парни обнимали меня, одобряюще хлопали на спине, я видел, что они по-настоящему рады. Это было ценнее всего на свете. Наконец, когда все вернулись на свои места, я сел рядом с Сенсеем, в кресло, которое раньше принадлежало Шаману. Передо мной, на столе, лежала новая нашивка. Взяв ее в руки, я сказал:
̶ Парни, вы все знаете – в моей жизни нет ничего, кроме этого клуба. Я буду до конца драться за него, за каждого из вас. До последней капли крови. Обещаю.
Так, под одобрительные крики моих братьев, «Берсерков», я стал вице-президентом «Ангелов».

Вечером того же дня мы с Сурком и Юпом отправились к дому Викинга. Байки бросили за пару кварталов и пошли пешком, стараясь не привлекать внимание. Час был поздний, улица едва освещалась тусклыми фонарями. Не встретив по пути ни одного прохожего, мы подобрались к цели. В доме горел свет, но, по нашим данным, Викинг еще не приехал – значит, дома была его семья. Помнишь, я как-то говорил, что вице-президент «Дьяволов» обладал редким качеством для байкера – он был семейным. Мы затаились и стали ждать. Юп сказал:
̶ Парни, давайте проверим оружие, пока есть время. Сурок, зажигательная смесь в порядке?
̶ Юп, ̶ ответил я. ̶ Думаешь, будем поджигать дом? Там семья его все-таки!
̶ Конечно, будем, ̶ прорычал он. ̶ А Шаман был нашей семьей! Кровь за кровь!
̶ Лев, Юп! Едет, ̶ сказал Сурок.
Мы затихли. Хонда заехала на участок, Викинг заглушил мотор, и повез байк, как велосипед, за руль в гараж.
̶ Сурок, беги к дому, кидай в окно зажигательную смесь. Мы с Юпом обойдем гараж, Викинг выбежит на шум, тогда его и вырубим. Давай!
Сурок побежал, держа в руках самодельный напалм. Мы видели, как он, кидая бутылку, зацепился за что-то ногой и упал на землю. Смесь не долетела до окна, она вспыхнула, ударившись о перила крыльца. Деревянная конструкция быстро запылала. Из гаража выбежал Викинг – все случилось так быстро, что мы с Юпом не успели зайти ему за спину.
̶ Юп, за мной! ̶ прокричал я.
Мы помчались наперерез вице-президенту «Дьяволов», который, держа в руке топор, с воплями бежал к дому. Туда, где на земле лежал Сурок – похоже, он повредил ногу и не мог подняться. Викинг приблизился к нему вплотную и махнул топором. Словно в замедленном повторе, я видел, как голова Сурка неестественно отклоняется в сторону, а потом, отделяясь от тела, падает на траву.
̶ А-а-а-а! ̶ кричал Юп, обгоняя меня.
Он в прыжке сбил Викинга с ног, топор отлетел в сторону. Юп был настоящим великаном – но «Дьявол» был ему под стать. Они боролись, катаясь на земле, впечатывая кулаки друг другу в лица. Наконец, когда Викинг повалил Юпа и уселся на него сверху, занося руку для удара, я выстрелил. «Дьявол» рухнул на лужайку, а содержимое его черепа расплывалось в давно некошеной траве.
Юп поднялся. По лицу текла кровь, его шатало – неудивительно, удары Викинга были чудовищной силы.
̶ Братан, берем Сурка и уходим! Быстро! ̶ крикнул я.
Тут раздался взрыв, в нас полетели обгоревшие доски – это взорвался газовый баллон, стоявший с наружной стороны дома в металлическом шкафчике. Я понял, что увлеченный битвой с Викингом, совсем не осознавал того, что происходит вокруг нас. А происходило страшное – дом пылал, сквозь треск пожара доносились крики женщины и ребенка, они метались в горящем здании, не в силах выбраться. И почти сразу после взрыва, выпрыгнули на лужайку через дыру, образовавшуюся в стене – молодая девушка, прижимавшая к груди маленькую девочку. Ребенок плакал, волосы малышки дымились. Девушка, увидев нас, упала на траву – она жадно глотала воздух, не в силах произнести ни слова. Перед ней лежал ее муж с простреленным черепом, тело Сурка, вообще без головы, и стояли двое убийц – великан Юп, лицо которого было вымазано кровью и я, с пистолетом в руках.
Мне показалось, что девушка хочет бежать, но, ужас от увиденного сковал ее тело. Она только сильнее прижала к груди плачущую девочку. Юп громко выдохнул, сделал шаг, достал пистолет и прицелился. Женщина закрыла рукой лицо дочери. В следующее мгновенье грохнул выстрел.
Дом Викинга пылал до самой крыши. Жар был настолько сильным, что по моему лицу градом стекал пот. Пахло дымом, в здании рушились обгоревшие перекрытия. Секунду назад передо мной лежали два трупа – Сурка и вице-президента «Дьяволов», а теперь к ним добавилось тело Юпа.
Из дула моего пистолета текла едва заметная струйка дыма. Это был след от сгоревшего пороха, который мгновенье назад вытолкнул из оружия пулю. Пулю, которая застряла в черепе Юпа. Великан рухнул на траву, не издав ни звука. А я упал на колени, еще не осознав того, что сделал.
Я видел, как жена Викинга встала на ноги, держа в руках дочку. А потом, с ужасом глядя на меня, бросилась бежать. Я выронил пистолет. Все произошло очень быстро – наша атака, поджог, взрыв баллона, выстрел. Только сейчас на улицу стали выходить люди из соседних домов. Кто-то кричал: «Звоните пожарным!», другой вторил ему: «И скорую, скорую зовите! Ребенок ранен!». Людей становилось все больше. Нужно было убираться. Я поднялся на ноги, перелез через забор и, через соседние участки, скрылся в темноте.

Глава 15
Мир вокруг меня источал едкий запах крови. Воздух был наполнен тошнотворным, пронизывающим насквозь ароматом смерти. Земля, деревья, а в особенности я сам невыносимо смердили, к горлу подкатывал ком, готовый вырваться наружу. Облака плавились, небо желало обрушиться вниз потоками воды, но больше нельзя было ждать – мне нужно смыть с себя этот гнусный запах. Я сделал несколько шагов к самому краю пирса, а потом ледяная вода окружила меня со всех сторон. Она мешала дышать, а нужно было сделать всего-то один вдох. Всего один. Чтобы в последний раз наполнить легкие, но не воздухом, как всегда, а тем, что заставит сердце замолчать.
Но план не сработал – я почувствовал, как меня тянули обратно чьи-то руки. В следующее мгновенье Сокол с двумя парнями вытащили мое тело на пирс.
̶ Лев, Лев! ̶ трясли они меня.
̶ Что с ним? ̶ спросил Сокола один из парней.
̶ Нажрался опять, ноги не держат. Говорил же, не пускайте его одного!
Парни взяли меня и под руки отвели в тепло. Уже несколько дней «Ангелы» были в доме на озере, ждали новостей от Тарасова. Меня переодели в сухую одежду, завернули в плед и уложили спать на диване рядом с камином. Тепло стремительно разлилось по моему телу, и я уснул почти моментально.
Когда пришел в себя, было уже поздно. Сокол, дежуривший рядом, помог мне подняться:
̶ Братан, ты так? ̶ спросил он.
̶ О-о-о-й, ̶ я издал звук, походивший одновременно на стон и на рычание.
Голова раскалывалась, несколько дней я почти не ел, а только литрами пил алкоголь. Пора было брать себя в руки.
̶ Сенсей здесь? ̶ спросил я.
̶ Да, он хотел тебя видеть.
̶ Пойду к нему.
̶ Давай помогу, ̶ предложил Сокол.
̶ Не надо, ̶ ответил я. ̶ Попробую сам.
Я поднялся на ноги и медленно, чтобы не упасть, пошел к лестнице, ведущей на второй этаж, к кабинету Сенсея. Мир вокруг кружился, и только страшным усилием воли мне удалось удержать тело в вертикальном положении.
̶ Ну, как ты, сынок? ̶ спросил президент, когда я зашел к нему в кабинет.
Я пожал плечами. Мы сели в кресла. Сенсей налил мне виски на два пальца, я выпил. Стало чуточку легче. Я заметил, что на голове президента не осталось ни одного черного волоса. Он был абсолютно седым. Сенсей здорово постарел за последние месяцы.
̶ Сынок, я понимаю тебя, сейчас всем тяжело. Но надо взять себя в руки.
̶ Знаю, братан, ты прав. Я… скоро буду в норме.
̶ Завтра приедет Тарасов. Выспись сегодня хорошо, мне нужно, чтобы ты был со мной при разговоре. Сможешь?
̶ Да, конечно. Спасибо. ̶ Я поднялся на ноги, держать за кресло.
Сенсей подошел ко мне и по-отечески обнял:
̶ Сынок, есть еще одно дело. Нас осталось мало. Есть несколько человек, которые хотят стать «Берсерками». Когда вернемся в город, поговори с ними, прощупай, выбери надежных. А потом решим, как их проверить.
̶ Сделаю, президент.
Я вышел из кабинета, спустился в гостиную и улегся на диван перед камином. Было тихо, парни не устраивали шумного веселья, как раньше. За последнее время мы потеряли уже четверых наших братьев. И одного из них, Юпа, я убил своими собственными руками…
Хочешь спросить меня, почему, выбирая между женой и дочкой Викинга и своим братом, я выбрал оставить жизнь им? Поверь, Юп был мне другом, он был моей семьей. И мне невыносимо больно от этого выбора. Но в ту минуту, когда он целился в девушку с ребенком, в моей голове отчетливо всплыли слова Шамана: «Жизнь ребенка – дороже всего на свете, абсолютно всего. Потому что эта жизнь еще не написана. И есть шанс, что ребенок, когда-нибудь в будущем, изменит мир к лучшему. И если я могу спасти ребенка, я его спасу». Мой палец нажал на курок непроизвольно, мозг не успел подумать о том, что делает тело. Наверное, сейчас я пытаюсь оправдать себя, но это была словно какая-то магия, будто кто-то сделал выбор за меня, совершив жертвоприношение ради того, чтобы ребенок остался жив.
Я никому не рассказал о том, что случилось. По байкерским законам меня следовало бы убить как предателя. Но я промолчал. Показания девушки, если бы она их дала, ничего не значили – после пережитого шока жена Викинга могла наговорить все, что угодно. Я остался безнаказанным, презирающим самого себя. Несколько дней алкоголь заменял мне воздух – без него было невозможно дышать, а потом, на пирсе… не знаю, хотел ли я утопиться, правда, не знаю. Мне просто нужна была встряска.
С этими мыслями я провалился в тяжелый, беспокойный сон. В нем мелькали, сменяя друг друга, лица тех, кого мне пришлось потерять за последние месяцы – Леры, Шамана, Юпа, Сурка, Насти. Во сне меня то обжигала вода, то заставлял дрожать от холода огонь, я видел бесконечную снежную равнину, сквозь которую брел, оставляя кровавые следы, чукотский колдун. Мне мерещилось как я, маленький, сижу на руках у отца, а он, крича, закрывает меня рукой от выстрелов. А потом, совсем как настоящее, возникло лицо младенца – у девочки дымились волосы, по ее лицу стекали слезы, она шептала: «Не убивай меня, не убивай…».
Проснулся не только я, но и все обитатели дома – таким страшным был мой крик. Парни полукругом стояли вокруг дивана в гостиной. Я чувствовал, как по лбу стекает пот.
̶ Чего-то Лев совсем плохой… ̶ негромко произнес кто-то из парней.
̶ Переживает, ̶ услышал я голос Сокола.
Вскоре «Ангелы» разошлись по своим комнатам, а я остался в гостиной. Растопил камин и до утра смотрел, как в нем пляшут языки пламени. Спать уже не хотелось.

К обеду на озеро приехал военный внедорожник ̶ прибыл губернатор. Сенсей встретил его и проводил в свой кабинет. Я отправился с ними.
̶ Это мой новый вице-президент, ̶ сказал Сенсей Тарасову на его вопросительный взгляд.
̶ Хорошо. В общем, так, ̶ начал губернатор. ̶ Начудили вы, парни, здорово. Ну, ладно. Тела ваших будут опознаны как неизвестные личности. Официальная версия – Викинга пытались ограбить, завязалась драка и трали-вали. Но! Есть информация, что Майор в бешенстве – Викинг был его племянником. Он затевает что-то серьезное. А мне нужна тишина, до выборов всего-ничего. Рудакова мы поимели, за это спасибо, Сенсей. Но я тебя прошу – мне нужно, чтобы в ближайшее время в городе было тихо. Без трупов. Без пожаров. Понимаешь?
̶ Ну, если Майор ударит – я не смогу не ответить, ̶ сказал Сенсей.
̶ Поэтому, ̶ продолжил Тарасов. ̶ Я хочу, чтобы вы договорились с «Дьяволами». Недвижимость я у них, конечно, заберу, слишком жирный кусок. Сенсей, предложи им что-то взамен – часть контрабанды в порту или пусть крышуют мелких торговцев, или отдай им бензоколонки. Пусть соглашаются, иначе после выборов я их всех уничтожу, снесу на хрен их гараж и сделаю там свиноферму. Сенсей, ̶ губернатор сделал многозначительную паузу, ̶ надо договориться.
̶ Ладно, дружище, ̶ сказал президент. ̶ Мы сделаем, как нужно.
Сенсей с Тарасовым обнялись, губернатор пожал мне руку, кивнул на прощанье и уехал в город. Мы с президентом остались вдвоем:
̶ Ну, что думаешь? ̶ спросил меня Сенсей.
̶ Признаюсь, у меня был другой план.
̶ Какой же? ̶ поднял брови президент.
̶ Знаешь, братан, я не спал полночи. То, что случилось с нами, с Шаманом, Юпом, не дает не покоя. И я придумал, как покончить с «Дьяволами» раз и навсегда. Одним ударом.
Сенсей удивленно присвистнул, потом налил виски в стакан, выпил залпом и сказал:
̶ Ну, рассказывай.
Через полчаса мы заканчивали вторую бутылку, под потолком кабинета плавали клубы табачного дыма.
̶ Сынок, мы не можем сейчас этого себе позволить. Это громко, это очень громко. А я обещал Тарасову, что до выборов в городе не будет шума. ̶ Он выпил еще один стакан. ̶ Лев, я ценю то, что ты пытаешься сделать для клуба, но пока мой ответ – нет. Я надеюсь, ты понимаешь.
̶ Да, президент, конечно, понимаю.
Мы обнялись, я спустился вниз. Сокол позвал меня обедать. После еды мой организм стал понемногу приходить в норму. Но душа все равно разрывалась на части – мне хотелось убивать. Убивать «Дьяволов» одного за другим. За Шамана, за Настю, за Сурка. За Юпа? Да, и за Юпа. Ведь если бы не они, мне не пришлось бы стрелять в своего человека.
Вскоре после обеда мы услышали, как у ворот истошно сигналит машина. Это был автомобиль из сопровождения Тарасова. Он въехал во двор, мы выбежали навстречу. Из машины вылез мужчина – это был один из охранников губернатора. Он увидел Сенсея и скороговоркой произнес:
̶ Парни, беда – мы выезжали на шоссе, у машины Тарасова лопнуло колесо, она улетела в кювет и загорелась. Мы не смогли никого вытащить – губернатор с водителем сгорели нахер…
Повисла тишина. Боковым зрением я заметил, как медленно оседает на землю побледневший Сенсей. Я подхватил его за руку, он продолжал падать.
̶ Чего стоите? Помогайте!
Парни подбежали, мы взяли Сенсея на руки и занесли в дом. Он был бледен как покойник. Сокол принес стакан воды. Президент взял его, но выпить не смог – так сильно у него дрожали руки.
̶ Братан, братан, что с тобой? ̶ пытался докричаться до него Сокол.
Сенсей стиснул зубы и постучал дрожащей рукой по груди.
̶ С сердцем плохо, ̶ догадались мы. ̶ Быстро заводи машину! ̶ приказал я одному из наших парней.
Через несколько минут мы погрузили президента в машину, Сокол сел за руль, двое «Ангелов» поехали с ним. На прощание я сказал:
̶ Сокол, отвезешь Сенсея, потом возвращайтесь в клуб. Мы с остальными тоже поедем. Хватит здесь отсиживаться.
Сокол кивнул, завел мотор и умчался по проселочной дороге к шоссе. Машина охраны Тарасова поехала следом за ними. А мне осталась тишина опустевшего дома.

Вечером того же дня я сидел в пустом зале заседаний в клубе. Сокол звонил из больницы – у Сенсея был сердечный приступ. Президент почти не двигался и не мог разговаривать. События последних месяцев состарили и без того немолодого воина. А раз Сенсей выбыл из строя, мне предстояло взять судьбу клуба в свои руки в этот непростой момент.
Тарасов был мертв. Я не знал, чего ждать от городских властей. Буквально десять минут назад мне звонил один из заместителей погибшего губернатора – уверял, что ситуация под контролем, и все договоренности с Тарасовым пока остаются в силе. Но я видел развитие событий совсем в ином русле.
В гараж вернулся Сокол. Я встретил его на улице:
̶ Как Сенсей?
̶ Плохо, брат. Надо ждать, шансы пятьдесят на пятьдесят, ̶ ответил он.
̶ Собери парней. Жду вас в зале. Мне есть, что сказать.
̶ Хорошо, братан.
Через десять минут в зал заседаний вошел Сокол и с ним четверо парней. Это были все «Берсерки», оставшиеся в живых. Я стоял у окна, ожидая, пока они займут свои места. «Ангелы» смотрели на меня с надеждой, все были напуганы тем, что происходило. Я по очереди взглянул в глаза парням, сидевшим в зале. А потом подошел к столу и занял кресло президента. Парни одобрительно закивали. Я покрутил президентский молоток в своих руках – мне было, что сказать моим братьям, моим воинам. Нам предстояла работа, которая даст нам возможность увидеть кровь врагов под нашими подошвами.

Глава 16
Раньше, в своей прошлой жизни, я плыл по течению. Делал то, что нужно. Вернее, то, что считали нужным другие. Но это время давно прошло. Теперь я сам в ответе за себя. И не только за себя. Отныне в моих руках судьба нашего клуба.
Я никогда не стремился к лидерству, просто был верен идеалам «Ангелов», уничтожал врагов и любил своих братьев. Молоток президента сам выбрал меня. И скоро я докажу, что этот выбор не случаен.

̶ Братан, ̶ говорил Сокол, перекрикивая остальных. ̶ Ты не можешь принимать такие решения в одиночку! Парни… Парни!! Тихо!
«Ангелы» перестали шуметь. Я потушил сигарету и сказал:
̶ Сокол, братья… посмотрите, посмотрите, сколько нас осталось! Здесь должны сидеть Шаман, Сенсей, Сурок и другие наши. Но их нет! А если мы не выступим сейчас, скоро этот стол опустеет окончательно. Нам нужно сделать то, что я вам предлагаю.
̶ Будем голосовать!
̶ Нет, ̶ я не мог допустить голосования. Решение должно быть единогласным, только тогда оно вступает в силу. А видя реакцию «Берсерков» я понимал, что не все проголосуют «за». ̶ Голосования не будет!
̶ Лев, решения принимаются только так.
̶ Нет, ̶ снова повторил я. ̶ В правилах клуба сказано, что в экстренной ситуации президент имеет право принимать решения единолично. А теперь оглянитесь – почти половина наших – в могиле, Сенсей при смерти, Тарасов погиб, неизвестно, какую ответку дадут «Дьяволы» за Викинга. Я считаю это экстренной ситуацией.
̶ Хорошо, ̶ ответил Сокол. ̶ Допустим. Но президент имеет такой право. Президент! Сенсей! А не ты, Лев.
̶ Сенсея здесь нет, ̶ ответил я. ̶ Если президент не может исполнять свои обязанности, его место занимает вице-президент. Поэтому сейчас мое слово равно слову Сенсея.
̶ Сокол, ̶ сказал один из парней. ̶ В принципе, он прав. Лев, я за тебя!
«Ангелы» зашумели, а когда успокоились, решение было принято. Я ударил молотком. Пора было готовиться.
̶ Итак, давайте еще раз, ̶ сказал я. ̶ Сокол и вы, ̶ я указал на двух «Берсерков», ̶ поедете со мной. Задача остальных – оповестить нашу «массовку» о том, что завтра вечером в клубе будет крутая вечеринка. Закупите алкоголь. Чем больше будет народу, тем лучше. Парни, все должно быть идеально!
Собрание закончилось, зал наполнился шумом отодвигаемых стульев. Я вышел на улицу, сел на скамейку и закурил. Подошел Сокол:
̶ Братан, ̶ начал он. ̶ Не держи зла, что я говорил против твоего решения. Я, как и ты, в первую очередь думаю о пользе клуба.
̶ Знаю, Сокол, ̶ я похлопал его по плечу. ̶ Поэтому сегодня ночью беру тебя с собой. Подготовь все, ладно. Взрывчатку, детонаторы, лопаты.
̶ Все сделаю, президент, ̶ сказал он и ушел.
До ночи оставалась пара часов. Я так и провел их, сидя на скамейке и выкурив почти целую пачку сигарет.
А когда опустилась ночь я, Сокол и двое «Берсерков» отправились за город, где находился памятник жертвам Великой войны. Мне нужно было безлюдное место, а здесь народ собирался только в день памяти. К тому же рядом был небольшой холмик, с которого удобно наблюдать за полем. Мы припарковали байки и пошли пешком.
̶ Значит так, парни. Роем ямы каждые три метра. Я прикинул – надо установить около сорока зарядов. Ночь длинная, но лучше нам сделать все побыстрее. Погнали! ̶ сказал я и, взяв лопаты, мы разбрелись по периметру.
Мы устанавливали бомбы. По моим расчетам, рвануть должно здорово. Через три часа, уже глубокой ночью, работа была сделана. Мы заложили взрывчатку, присыпали ямки песком, разровняли все граблями. А потом вернулись в клуб. Парни отправились спать, а я чувствовал, что не смогу уснуть. Поэтому пошел дожидаться утра на набережную.
̶ Знаешь, Лера, мне не хватает тебя, ̶ я говорил с ней, сидя у воды в одиночестве. ̶ Но я не могу просить ни о чем, потому что знаю, кто я и кто ты. И от этого больно. Мне так хочется бросить все сейчас, пойти к тебе, позвонить в дверь, услышать шаги. А потом увидеть твои глаза и сказать – милая, я готов стать кем угодно, лишь бы ты была рядом со мной… но этого не будет. Я принял решение, Лера, тяжелое и страшное решение. И сегодня мне нужно быть сильным. Знаю - ты никогда не будешь гордиться мной. Но сегодня я буду мужчиной, буду воином. И если мне суждено погибнуть, я так хотел бы встретиться с тобой... хоть на одну минуту.
Я сидел долго, за моей спиной поднималось солнце – наступал рассвет. Мимо шли редкие прохожие. А мне… мне некуда было спешить.
̶ Простите…
̶ Что? ̶ я обернулся на голос. Лера!
̶ У нас не будет сигареты?
̶ А… да, держи, ̶ мне показалось.
Та девушка была совсем не похожа на Леру. Просто мой утомленный мозг, видимо, начинал чудить. Я угостил ее сигаретой и вернулся в клуб. Там парни встретили меня хорошими новостями:
̶ Лев, как ты и просил – все сделали. Сегодня в восемь вечера в клубе будет вечеринка, «массовка» подтянется.
̶ Молодцы, пошли в зал. Мне нужно кое-что еще вам сказать.
Мы сели в зале, «Берсерки» готовились слушать меня. Я заговорил:
̶ Парни, я горжусь вами. Нам предстоит сделать последний шаг. Вечером я уеду, в клубе меня не будет. Нужно сделать так, чтобы «массовка» напилась как можно сильнее.
̶ Ну, это не трудно! ̶ засмеялся Сокол.
̶ А потом, часов в одиннадцать, когда они будут пьяны, вам нужно будет завести толпу. Легенда такая – меня прессанули «Дьяволы» и забили стрелку. Драка стенка на стенку. В полночь. Сегодня. За городом. У мемориала.
Сокол одобрительно покачал головой.
̶ Туда, ̶ продолжил я, ̶ вы должны подъехать примерно без десяти, чтобы занять половину поля слева от памятника. Слева! Не перепутайте. Постройте «массовку» и сливайтесь от греха подальше. Когда подъедут «Дьяволы», я все сделаю. Сокол, тебя буду ждать на холме.
̶ Понял, братан.
Я ударил президентским молотком по столу. Мы поднялись. Сегодняшняя ночь изменит все. Парни остались готовить клуб к вечеринке, а мне предстояло еще одно важное дело. Ближе к вечеру я завел байк и выехал из гаража «Ангелов». Путь был неблизким.
Носком левой ноги я переключал передачи. За годы в клубе алгоритм управления мотоциклом был отточен до автоматизма. А первое время, катаясь с парнями, я всегда ехал позади, с каждым километром отставая все больше. Байкеру нужно постоянно считать передачи, первая-вторая-третья, а потом вниз – третья-вторая-первая, переключать можно только поочередно, поэтому ты всегда должен знать, какая скорость включена в данный момент. Это не сложно, просто нужно привыкнуть. И вот когда привычка превращается в рефлекс, ты способен получать истинное наслаждение от езды на мотоцикле. Байк – это ведь не транспортное средство, это то, что становится продолжением твоего собственного тела, даря скорость, свободу, отрывая от неспешного ритма будней. Это особый мир, который сделал меня настоящим.


Глава 17
Уже темнело, когда я, проехав весь город, въезжал в открытые ворота гаража «Дьяволов». Место было очень похоже на штаб «Ангелов», только орел на клубном гербе не имел нимба, как наш, а держал в лапе трезубец. Я заглушил мотор, снял шлем и увидел десяток направленных на меня стволов. Вполне закономерная реакция на мое появление. «Дьяволы» смотрели на меня и, казалось, не верили своим глазам. Наконец, один из них выдал:
̶ Совсем охренел? Или ты самоубийца?
̶ Я Лев, вице-президент «Ангелов». И тоже с радостью бы ткнул пистолетом в твое лицо, ̶ сказал я. ̶ И не только ткнул, а спустил бы курок. Но я приехал не за этим. Мне нужен твой президент.
̶ А больше ничего не нужно?
̶ Парни, я повторяю еще раз – мне нужен Майор.
̶ В чем дело? ̶ из гаража появился еще один «Дьявол». Кажется, я видел его раньше. Это был сержант клуба – человек, отвечающий за оружие.
̶ Сержант, ̶ крикнул я. ̶ Если я сейчас не увижу Майора, то завтра все мы, и «Ангелы» и «Дьяволы», будем сидеть в одном камере. Я не шучу.
Сержант нахмурился, внимательно оглядывая меня. Потом кивнул одному из своих. Я расставил руки в стороны, «Дьявол» похлопал по моим карманам, затем по ногам, и, повернувшись к сержанту, сказал: «Чисто». Он был прав – оружия при мне не было.
Вслед за «Дьяволами» я отправился в клуб. Внутри он был точь-в-точь как наш – гараж, зал, комнаты. В баре за высокой стойкой сидел Майор, перебирая какие-то бумаги. Увидев меня, он встал в полный рост - я никогда раньше не встречался так близко со злейшим врагом «Ангелов». Однако, услышав его голос, понял, что ошибаюсь.
̶ У тебя есть минута, ̶ сказал Майор.
«Ах, ты, мразь» - подумал я. Этот были те самые интонации, которыми говорил человек в маске. В тот день, когда убили Шамана. Но поддаваться эмоциям было рано, я глубоко вдохнул, успокаивая себя, и сказал:
̶ Майор, если ты не выслушаешь меня сейчас, завтра все мы будем на нарах.
̶ Ты чего несешь? ̶ крикнул один из «Дьяволов». Но Майор жестом велел ему замолчать.
̶ Не буду тянуть резину, президент, ̶ начал я. ̶ У нас есть свой человек в столице…
Майор удивленно поднял брови. Я закурил и продолжил:
̶ Да, история с прокурором научила нас кое-чему. Этот человек занимает пост в одной силовой структуре. И очень любит деньги. Он звонил сегодня утром. Прокурор, которого Сенсей выдавил из города, не простил нам отрезанных пальцев сына. Сюда едет группа из комитета по борьбе с организованной преступностью. И у них ордера на арест всех участников мотоклубов. И наших, и ваших. Майор, если хоть кто-то даст показания, сядут все. Тарасов мертв, Рудаков уехал, у нас нет прикрытия.
Президент «Дьяволов» молчал, угрюмо глядя на меня:
̶ Что думает Сенсей?
̶ Сенсей при смерти, ты же знаешь, ̶ ответил я. ̶ Майор, не буду обманывать – я хочу твоей смерти не меньше, чем ты моей. Но мы должны договориться. Как в тот раз, когда вы заключили договор с Сенсеем. Иначе пострадают все.
̶ Что ты предлагаешь?
̶ Есть один вариант. Но мы не можем принимать такие решения в одиночку. Нужно голосование клубов. И делать надо быстро, важен каждый час. Нам нужно устроить встречу. Я приведу свой клуб. А ты приведешь свой. Мы проголосуем.
̶ Зачем так усложнять? ̶ сказал Майор. ̶ Можно проголосовать в своих клубах.
̶ Президент, ̶ я настаивал. В байкерском мире соблюдение правил - очень важная составляющая жизни. Все-таки клубы основали бывшие военные. Нужно было давить на это. ̶ Сейчас не время для разборок. Ситуация касается каждого – поэтому нам нужны единогласные решения клубов.
Майор задумался, один из его людей налил ему выпить. Президент опустошил стакан, а потом сказал:
̶ Где?
̶ За городом. У мемориала. В полночь.
̶ Мы придем.
Жать друг другу руки мы, конечно, не стали. «Дьяволы» проводили меня во двор, я завел байк и выехал на улицу. Мои руки дрожали. Через пару кварталов я остановился и закурил. Это немного успокоило меня.
̶ Повелся, старый осел, ̶ негромко сказал я, выбрасывая окурок. Оставалось совсем немного.

Я не стал возвращаться в клуб, а поехал сразу за город, к мемориалу. Было уже поздно, скоро сюда должны были подъехать два враждующих мотоклуба, чтобы решить свои судьбы. Лишь немногие знали, что все уже решено.
Пока я ждал, выкуривая одну сигарету за одной, в гараже «Ангелов» Сокол с парнями осуществляли задуманный мной план. «Массовка» накачивалась алкоголем, грохотала агрессивная музыка, энергия копилась в телах молодых и сильных мужчин. И ей требовался выброс.
̶ Парни! ̶ громогласно орал Сокол, забравшись на перевернутую бочку. ̶ «Дьяволы» наехали на нашего вице-президента! Забили стрелку! Говорят, снимут с нас жилеты и подарят гей-клубу!
̶ Да они охренели! ̶ кричали из толпы разгоряченные «Ангелы».
̶ Порвем козлов!
̶ Да их один раком поставлю!
̶ Глаза на ж*** натяну!!
Толпа бурлила, Сокол с «Берсерками» сели на байки, криками и жестами призывая остальных присоединиться. Парни из «массовки» клюнули – завели свои Харлеи и стройная колонна «Ангелов», во главе с Соколом, двинулась на встречу с «Дьяволами».

Я лежал на земле, глядя в небо. Звезды соединялись в линии, чертили узоры созвездий. Они были огромными, но отсюда, с нашей планеты, казались крошечными, способными уместиться в ладони.
Вскоре тишину ночи нарушил звук десятков моторов – подъехали «Ангелы». Они занимали позицию согласно моему плану, глушили байки и шумно готовились к битве. До меня доносился голос Сокола:
̶ Значит так, парни, пока стоим тут, ждем «Дьяволов». Сначала с ними будет говорить президент, потом, по команде, выступаем и рвем козлов на куски!
Парни из «массовки» издали радостный крик, поднимая вверх кулаки. Сокол продолжил:
̶ Я сейчас встречу Льва, мы подъедем сюда. А вы, ̶ он обвел рукой толпу, ̶ смотрите в оба. Я рассчитываю на вас! Всем, кто покажет себя достойно сегодня, президент обещал нашивки «Берсерков».
Этот аргумент должен был стать решающим – любой «Ангел» мечтал о ней. Это был знак принадлежности к элите клуба, это значило очень много. А пока настоящие «Берсерки» отъезжали, оставив «массовку» ждать появления «Дьяволов». По плану они должны были ждать развязки неподалеку, все кроме, Сокола. Он вскоре присоединился ко мне. Мы залегли на холмике, метрах в сорока от поля.
̶ Молодцы, парни, ̶ я похлопал его по плечу.
̶ Майор клюнул? ̶ спросил он. ̶ Они приедут?
̶ Должны.
Я взглянул на часы. Без пяти двенадцать. В десять минут первого «Дьяволы» появились у мемориала. Я был уверен, что их человек следил за полем – смотрел, как ведут себя «Ангелы». И, убедившись, что наш клуб на месте, дал сигнал своим. Они были в полном составе – я разглядел сержанта, нескольких парней, которых видел сегодня в их гараже и, самое главное, Майора.
«Дьяволы» глушили моторы, снимали шлемы. Их сержант поднял руку, приветствуя «Ангелов», и прокричал:
̶ Где ваш президент?
Из нашей «массовки» донеслись матерные крики. Кто-то сделал несколько шагов вперед, раскидывая руки в стороны, провоцируя «Дьяволов». Сержант оглянулся, посмотрел на Майора и пожал плечами. Президент сообразил моментально – он поднял вверх правую руку и покрутил в воздухе указательным пальцем – «заводите байки». Майор понял, что я обманул его. Но было уже поздно.
Я держал в ладони радиодетонатор. Сейчас они заплатят на все. Если бы я мог, то убил бы их несколько раз – по отдельности за Шамана, за Сурка и за всех остальных – но у Майора и его «Дьяволов» было только по одной жизни. И они оборвались в ту секунду, когда я нажал на кнопку детонатора.

Сурок, наш пиротехник-самоучка, делал непредсказуемые бомбы. Нет, они взрывались всегда, но разрушительную силу предсказать не мог никто. В ту секунду, когда я взорвал заложенные у мемориала заряды, мне показалось, что наступил конец света. Грохот был таким, словно сам господь-бог со всеми ангелами рухнул с небес. Земля задрожала, мы с Соколом упали, не в силах устоять на ногах. Нас засыпало землей. Сокол выбрался первым и вытащил меня. Он что-то кричал, но в ушах звенело так, что я не мог различить не единого его слова.
Мы взглянули на поле – оно представляло собой огромную воронку. Памятник рухнул, расколовшись на куски. А в котловане валялись перемешанные с землей обломки байков и фрагменты человеческих тел. Выживших не было. Мы с Соколом переглянулись и бросились бежать. Туда, где по плану должны ждать развязки «Берсерки». Парни были живы, они поднимали с земли опрокинутые взрывной волной байки. Это была победа. «Дьяволы» во главе с Майором были мертвы, а мы, «Ангелы», обнимались, поздравляя друг друга с окончанием войны.
Вернувшись в клуб, мы пили до самого утра. Когда наступил рассвет, я пошел в свою комнату, упал на кровать и отрубился. Бессонница последних дней, вымотанные нервы и алкоголь сделали свое дело – мне нужен был отдых. Я закрыл глаза, и мозг моментально отключился.
Меня разбудил шум, доносившийся из коридора. Я с трудом поднялся на ноги, голова еще кружилась, и подошел к двери. В следующую секунду в комнату ворвались три милиционера – они повалили меня на пол и заковали в наручники. Один из них положил подошву ботинка на мою голову, не давая двигаться. Я слышал выстрелы, слышал крики, топот и грохот падающей мебели. Когда шум закончился, милиционеры вывели меня во двор и уложили лицом на асфальт. Рядом они бросили Сокола, его лицо было залито кровью, он шевелил разбитыми губами:
̶ Лев, они убили остальных…
̶ Заткнись, падла! ̶ милиционер ударил Сокола ногой.
Я зажмурил глаза так сильно, как только мог. Может, это просто сон? Может я просто перебрал с алкоголем этой ночью? Но все происходившее было реальностью.

Через восемь месяцев следствие по делу «Ангелов» было завершено – Сокол и я получили по двадцать пять лет строго режима за активное участие в преступной группировке. И то, только потому, что давать показания было некому – все члены мотоклубов были мертвы. Сенсей, как я узнал позже, скончался в больничной палате в ночь взрыва – его сердце остановилось примерно в то же время, когда сердце его друга, а потом и врага, Майора, разлетелось на куски рядом с памятником Великой войне.
В тюрьме Сокол провел четыре года, мы сидели вместе. Во время одного из завтраков он вдруг поперхнулся, начал сильно кашлять, лицо сделалось бардовым. Я стучал по его спине, пытаясь помочь другу, но это не помогло. Когда прибежал врач, Сокол был уже мертв. Я остался один. Впереди был еще двадцать один год заключения.

Глава 18
Я снова и снова закрывал глаза. И каждый раз, с неумолимой жестокостью, утро заставляло меня просыпаться. День за днем. Год за годом. В камере включался яркий свет, гудела сирена. Охранники стучали дубинками по железным решеткам двери.
Тело привыкало, я вставал за пять минут до подъема. Лежал на койке, глядя в потолок и думал о том, что все это происходит не со мной. Когда-то давно я был счастлив, вслушиваясь в шум мотора. Улыбался, сидя за столом в нашем клубе. Смеялся, когда Сурок отпускал свои глупые шутки. Обнимал Шамана, когда он в очередной раз говорил мне что-то нужное. Все это осталось в прошлом.
Мои братья мертвы. «Ангелов» больше нет. Я остался один, существуя среди десятков чужих мне людей, не в силах вырваться, потому что за каждым моим шагов наблюдал вооруженный охранник. Я не верил в то, что все это происходит со мной. Но реальность говорила об обратном.
Делать то, что говорят. Смириться. Ничего не решать. Плыть по течению. Я вернулся в мир, от которого сбежал, когда мне было шестнадцать. Снова стал винтиком в чудовищном механизме повседневности. Когда-то давно я был в плену своей комнаты в доме родителей, сейчас меня держали решетки на окнах тюремной камеры. Свобода, которой меня научили дышать «Ангелы», теперь стала далекой, как звезды, на которые я смотрел в ту ночь, когда мы уничтожили «Дьяволов».
Когда Сокол покинул меня, моя жизнь закончилась. Он был последним мостиком в счастливое прошлое. Я перестал разговаривать и, свернувшись на тюремной койке, ждал… чего? Не знаю. Может быть, смерти. А может?.. нет, я точно ждал смерти.
Следующее слово мне случилось произнести вслух спустя почти пятнадцать лет после гибели Сокола. В мою камеру вошел следователь, мне велели подняться и он зачитал:
̶ Приказ начальника исправительной колонии. В честь очередной годовщины победы в Великой войне объявлена амнистия заключенным, имеющим высокие показатели производительности труда, примерное поведение и отбывшим более половины назначенного срока.
Далее он зачитал фамилии заключенных, попавших под амнистию. В числе прочих следователь назвал и мое имя. Я вышел, отсидев восемнадцать с половиной лет.

Теперь я живу в квартире моих родителей. Отец умер уже давно, а мама скончалась за год до моего внезапного освобождения. Я мог бы сказать, что вышел на свободу, но это не так. Просто раньше мне приходилось смотреть в потолок камеры, а теперь мой взгляд застыл на стенах комнаты, бывшей моей тюрьмой раньше и ставшей ей вновь.
Я почти не выхожу из дома, только в четверг. Чтобы придти на ту самую набережную. Она почти не изменилась, только теперь появились разные кафе и сувенирные лавки. Сходить в то место, где был гараж «Ангелов», я так и не смог. Да и не зачем. Слышал, что его снесли и построили какую-то фабрику. Снова сесть на байк? Я не могу. Когда за окном проезжает мотоцикл, сердце сжимается так больно, что легкие теряют способность дышать. Возможно, когда я решу умереть, это будет красивой смертью. Но пока… не могу.
Шесть дней в неделю я жду ночи на пятницу. Чтобы придти туда, где мы с Лерой смотрели на воду, говорили и были счастливы. Я сижу до рассвета, бормочу что-то себе под нос, а потом иду домой, когда на горизонте появляется солнце.
А сегодня утром ты подошла ко мне и предложила угостить кофе. Рита, не хочу тебя обидеть, но, знаешь, я согласился лишь по одной причине. Ты, наверное, догадалась? Ты так похожа на Леру, на ту Леру, которую я знал двадцать лет назад. Нет, я не пытался ее искать. Из нашего двора она уехала, наверное, вышла замуж, растит детей. Когда мы взорвали «Дьяволов», об этом написали во всех газетах. На первой полосе была фотография, где Сокол и я, закованные в наручники, лежали на земле, прижатые милицейскими ботинками. Думаю, она презирает меня.
Но, знаешь, Рита, я хотел бы когда-нибудь увидеть ее. Мельком, издалека, просто взглянуть, чтобы убедиться в том, что у нее все хорошо. Если было бы можно принести себя в жертву ради этого, я бы это сделал.

Эпилог
Рита смотрела на Льва уже достаточно долго. Он сидел, держа в руках чашку с кофе, погруженный в свои мысли. Девушка деликатно покашляла.
̶ Прости, Рита, я задумался, ̶ улыбнулся Лев.
̶ Так вы расскажете мне про байкеров? Вы ведь наверняка что-то знаете о тех бандах, что раньше были в городе?
̶ Знаешь, Рита, может, в другой раз… прости.
Девушка разочарованно вздохнула. «Ну, и ладно» - подумала она. «В конце концов, этот Лев, наверное, и не байкер. Просто перебрал вчера, а теперь решил покрасоваться перед девушкой. Пф!» - решила Рита.
Лев быстро допил кофе, поставил стакан на стойку. На мгновенье задумался и сказал:
̶ Спасибо, Рита, очень вкусный кофе. Хорошего тебе дня.
Он поднялся со своего места и побрел к выходу. Рита крикнула в след:
̶ Не за что. Заходите еще!
Лев открыл дверь и, под звон китайских колокольчиков, побрел своей дорогой. Он так и не узнает, что Рита была дочкой Викинга, вице-президента «Дьяволов», а шрамы на ее шее – следы от пожара, устроенного Сурком. А девушка никогда не поймет, что странный человек, которого она угощала кофе, был тем, кто спас ее в ту роковую ночь. Так странно жизнь свела двух этих людей, не подозревавших, насколько сильно они изменили судьбы друг друга.
Лев вернулся домой, но так и не смог уснуть, как обычно. Он открыл сейф, в котором лежали деньги, доставшиеся в наследство от родителей. Распихал их по карманам, сел в автобус и поехал на авторынок, где купил старенький Харлей. Продавец, молодой парень, недоумевал, почему мужчина, заведя мотор, вдруг заплакал. А вечером, километрах в сорока за городом, сердце Льва разорвалось прямо на ходу. Мотоцикл слетел с дороги и врезался в дерево.
Его нашла проезжавшая мимо женщина. Она заглушила мотор своей машины, сказала сидящим на заднем сидении детям: «Не выходите, ждите тут» и осторожно пробралась к месту аварии сквозь придорожные кусты. Женщина все-таки зацепилась за острую ветку, дернулась, куртка порвалась, обнажая на предплечье выцветшую татуировку – английскую букву V – victory – победа. Она увидела лежащего в крови мужчину и ахнула, упав на колени.
Лев смотрел в одну точку, а в голубых глазах словно плыли какие-то силуэты, так, будто он смотрит на мир из окна автобуса, едущего на высокой скорости. Это завораживало, его взгляд притягивал и не хотел отпускать. Ты на мгновение чувствовал себя человеком, который возвращается из дальнего путешествия, но дом еще далеко, поэтому можно расслабиться и, не думая ни о чем, насладиться дорогой.
Конец