Потапка : Овца

- А ищо глубже можешь? Давай-давай, не сцы, гы-гы-гы!..

Сосредоточенно посвистывая свободной ноздрей, Славик понемножку вкручивал двадцатипятисантиметровый стержень от китайской ручки себе в нос. Смысл заключался
в следующем: за 10 рублей он устраивал аттракцион для всего класса – длинным стержнем нужно было расковырять мясо глубоко в ноздре, чтоб показать кровь. Это называлось «Чесать мозг» и было одним из средств существования Славы Овечко.

-Не, большэ не мау, - прогундосил Слава. – Ещо после таво раза не зажыло.

-Бля, надо штоп кровь, сам понимаешь. – сказал Деня, заводила балагана и сын ларечника. – Слышь, Овца, пятнаццать рублей дам! Давай, хуярь!

Конец стержня нащупал какую-то плевку в голове – ее-то и надо было прорвать. Слава тонко вскрикнул, засучил ногами под партой, и на тетрадку по ЧОГ брызнула кровища.

-Маладец, Овца! На, бля. – и Деня кинул ему горсть мелочи.

Нищета здорово развратила Славу. Его ацец, дипломированный программист-долбоеб, работающий сказочником, в лучшие месяцы приносил домой полторы тыщи рублей, а
больше лежал на диване, жрал макароны и фтыкал в Малахова. Перманентно отсутствовавший в объективной реальности братец, обучавшийся в музыкальной хабзе по классу литавр, был ярым баптистом и стабильно раз в неделю получал песды за майку с
надписью «Я – против презервативов и абортов!» А мать, вконец охуевшая от пиздюлей, молча тянула полторы ставки архивариусом и стирала носки за своими Мужчинами.

Поэтому Славик любил деньги нездоровой любовью. Первый раз ему дали пару рублей за выброс его портфеля с пятого этажа. Через месяц за 25 р. десять самых тупых атпездалов
параллели «давили сок» из Славы створкой школьной доски. А пиздили его забесплатно, чтоб не расслаблялся, по субботам возле его подъезда.

На выпускном Слава дорвался до шампанского и халявной водки, и отрубился в сортире, а проснувшись, обнаружил, что ему насрали на ибало.

Поступил Овца на переводческий факультет в институт, который находился на другом краю города, на платное отделение, что автоматически вызвало ухудшение качества пайки и Слава стал жиреть. К концу первого курса он весил 98 кг при росте 175, носил черную рубашку, заправленную в тертые черные джинсы и полукилограммовый кельтский крест на шпагате. Голову постриг налысо, для экономии, зато отпустил длинную кучерявую бороду и придумал себе новую кличку: «Викинг». Теперь издалека Славик был похож то ли на фаната Бойцовского клуба, то ли на неофашиста, то ли на воинствующего попа-расстригу. Из-за нового брутального имиджа к нему теперь не доебывались, и «Викинг», дабы удовлетворить сосущую потребность в деньгах, опутал своими махинациями весь институт. Для начала, он продал какому-то уебану микшер собственного изготовления
типа «Змей Горыныч»( кабель, с одним штекером на одном конце и тремя ответвлениями с штекерами на другом) и купил матриц. На них он записал редкой музыки и стал давать слушать за деньги, потом покупал еще матриц и записал еще. Давал уроки французского, писал какой-то бред в подростковую газету и зажимал сдачу. На все деньги он покупал матрицы.

Раскусил его физрук. Увидев его белое, рыхлое пузо и заценив его челночный бег, он вывел Овцу перед строем и сказал: «Тебе не в инязе надо учиться, а в институте Мяса и Молока!»

Подвергаясь унижениям со стороны одногруппников и почитав французских декадентов, Слава записался в общину баптистов. Там его приняли хорошо, и Овца больше не чувствовал себя уебищем, благо община состояла в основном из бывших блядей и
наркотов. Под завывания пиндоса-проповедника он ловко спиздил из оркестрика общины басуху, а потом купил за 200 рэ у вокалиста-нарика процессор, продав его на барахолке
вместе с басухой за 150 баксов. Купил матриц.

К пятому курсу Овца стал известен как человек, способный достать все: от первого альбома «Throbbing Gristle» до готовых курсачей по програмухе. На пике своей карьеры
Овца вдруг исчез. Поговаривали, что он занимался мутными делами, то ли наебал кого не следовало, то ли пытался по случаю сплавить бодяженный гер вдвое дороже.
******
Жарко-пиздец. Градусов 35. Люди вываливаются из автобусов, как говно из жопы и ползут к палатке с квасом.
- Поллитра.
- Еле тикет. Ждать будете?
- Пабстрее, п’жалста.
-Что такое! Вообще перестала! Не тикет! Что такое..
Толпа волнуется.
-Нет кваса! Не текет!
-Блять!
Через некоторое время приезжает машина с специалистами. Толпа уже наполовину свалила, но самые упорные остались.
Техники снимают грышку большого совецкого бака, покрашенного в цвет соплей. Первый техник выдыхает: «Бблиааа…» Продавщица отрубаецца. Люди напирают позырить… и вот уже первые оседают в ахуе, а за ними блюют им на спины вторые ряды.
В баке, сложенный вдвое, лежит сине-черный распухший труп. Голова заманчиво блестит в лучах июльского солнца. Кучерявая борода, зажатая между бедер, похожа на мандень.