иван рахлецов : 2. Главчёрт

В жёлтеньком зальце плотными рядами окаменело сидели сгорбленные фигуры людей. Перед ними на сцене, сверкая на чёрном мундире алмазными звёздами и крестами, важно расхаживал жирный Главчёрт. В глубине сцены, ухмыляясь, стояло четверо молодых, здоровенных его адъютантов, чертей, с аксельбантами на груди. Главчёрт, с заложенными за пину руками, расхаживал вдоль рампы взад и вперёд. Он настолько был погружён в свои мысли, что даже не заметил, как наступил на свой хвост, и тот отвалился от задницы. И рог вдруг на нём качнулся и вместе с волосами сполз с купола головы ко лбу. Фыркнули, хрюкнули с довольными мордами адъютанты и зажали руками рты. Главчёрт, покосившись злобно на адъютантов, снял с себя парик с рогами и швырнул его на пол. Сияя оголившейся широкой лысиной, он провёл ладонью по заднице и обернулся, с досадой посмотрел на валявшийся хвост.
Тусклый голос из зала заметил:
-А чёрт-то - бутафорный, господа. Да ещё плешивый.
Рыхлая, толстая морда Главчёрта противно сморщилась, сжалась как губка и распрямилась. Он поднял глаза на зал:
-Кто посмел открыть свою пасть? А, это ты банановый Диктатор, - оскалился он. - Ну ладно... С тобой эту тему мы обсудим позднее, а то теперь с мысли собьюсь. - Ведь я чёрт старой формации. Если точнее выразиться - эксклюзив! Не то что эти, нынешние, - кивнул он на своих адъютантов. - К сожалению, времена дико меняются, мельчают массы. Теперь большая редкость встретить приличного чёрта. Разве только что на картинках, да у алкоголиков и наркоманов в мозгах. Но я стараюсь придерживаться исторически сложившегося мнения, и вам откровенно признаюсь, что имею слабость к рогам и хвостам.
Шмыгнув громко носом, Главчёрт порылся у себя в карманах в поисках платка, но не нашёл.
-Ерунда, в жизни не бывает безвыходных ситуаций.
Он зажал ноздрю пальцем, зычно хрюкнул, взвизгнул в горле и высморкался на пол.
-Ностальгия... - сказал он мечтательно и слезливо, - ах, годы моей славной юности и милые сердцу мерзости! Но не скрываю, бывали и промахи. Как-то ночью, помню, забрался я в дом к деревенскому попу пакостить и прихватил с собой дохлую крысу: хотел подложить попадье в постель. Проснулась бы, вот смеху-то было бы... А поп, дрянь человек и пьяница, схватил кочергу и в погоню за мной. Правду сказать, едва ноги унёс. Ну и рожа была у попа, вот так рожа разбойничья, а голос, что колокол, как гаркнет, так аж за пять вёрст от деревни в поле воздух гудел! Что там говорить, были времена! - Главчёрт, говоривший ржавым голосом, кашлянул и неожиданно пропел женским голосом, звонко и чисто:

Ты натура утончённая
Достоевским увлечённая.
Девушкам из высшего общества
Трудно избежать одиночества


И вдруг рявкнул в зал:
-Кто вы, спрашиваю вас? Вы не пчих, вы не пшик и не вжик, вы даже не тень от тени и не сквозняк от неё, а только жалкое подобие. Вы мерзкий, абсолютный нуль! Как личности, вы не числитесь в списках Вселенной и не существуете в природе вещей. В так называемую Книгу Жизни Бога, этого безмозглого кретина, вы не вписаны. Никому-то вы, господа абсолютное ничто, не нужны. Ваши гнилые, пропавшие душонки, как обломки затонувших кораблей, бессмысленно носили космические ветры по Вселенной. И только благодаря гению великого Сатаны, вы спасены - подобраны, восстановлены и опять обрели свои былые дух и плоть. Радуйтесь, млекопитающие!
Прислушайтесь, вы, хомо сапиенс. Слышите вопли и стоны, которые доносятся из глубин Бездны? Спустившись туда, мне так и хочется схватиться за кисть и передать всю красоту, весь свой восторг - и малевать, малевать до опупения всё в кровавый цвет. А не будет кисти, схватить свой хвост, обмакнуть его, и хвостом, и хвостом по полотну! С кого, спрашивается, в глубинах шкуру снимают? Так, тьфу, неудачники мелкие, троглодиты. Что на Земле они были неуважаемой мелочью, что у нас не смогли заделаться приличными, не справлялись с заданием, словом, быдло. То ли дело вы - удачливые, состоявшиеся, должностные личности. Большому кораблю - большое плаванье! И людишек-то вы, своих собратьев, уничтожали предостаточно, и сеяли зло по всюду не мерено. Почёт вам за это и уважение! Поэтому властелин всех миров, видимых и невидимых, превеликий Сатана удостоил вас чести, стать воинами его непобедимой армии и пожинать плоды своего поприща. Хочу вас порадовать: среди чертей вы будете занимать далеко не последние должности. А особо успешных, отличившихся я заберу в свой прославленный легион, чёрную гвардию головорезов, выполняющих самые ответственные поручения. Ребята там у меня в основном молодые, горячие, но очень славные, способные, развитые не по годам. Рожи у моих гвардейцев круче, чем у носорогов, плечи - в двери не пролазят, кулаки - булыжники. Чуть что не по их нраву, так своими булыжниками махнут - голова сразу с плеч долой. Когти в глаза запустят и вырвут, шкуру сдерут, потроха выпустят. Но это у них считается так себе, невинные шалости, мелкая разминка по сравнению с тем, что они вытворяют на самом деле. Где бы они не появились - выжженная пустыня после них, - заржал он. - Но я вас не хочу пока излишне волновать, поэтому больше не буду хвастать геройством своих головорезов. Сами всё увидите, узнаете и испытаете на собственных шкурах... Чёрт возьми, я опять увлёкся, пылкая натура, и отошёл от темы.
На Земле у вас так называемая высшая культурная элита, что превозносит в первую очередь, что почитает за благо? Тьфу, погань одну: театры, кино, концерты, выставки, картины, книги - только попусту жизнь свою тратить. То ли дело у нас, первозданная красота, вот она, перед вами, видите, слышите! Жизнь кипит, га-га-га. На Земле убил кто кого, или ещё какую великую мерзость сотворил - прячься, бойся, дрожи, что найдут сволочи и упрячут за решётку на пожизненно, или пулю в затылок, или на электрический стул. Ну что это за жизнь такая поганая, вечно под страхом. То ли дело у нас, рай Сатаны, - место абсолютной свободы. Пожалуйста, друг друга насилуйте, пытайте, убивайте чем больше, тем лучше. Никто и ползвука не произнесёт в осуждение и взгляд мимолётный жалостливый не кинет, потому что у нас не возможно появиться такому уроду.
Что-то, гляжу я, физиономии на вас, господа, скучные и паскудные. Не вижу радости и восторга. Хотя, конечно, могу посочувствовать. Помню, у меня самого бывало так, после посещения Земли. Мысли-гадюки в мозгу копошатся, шипят и жалят из-за того, что мерзопакостная гнусность, которую оставил там после себя, не само совершенство. Выше голову, господа! Ручаюсь вам всей мерзостью Космоса, что, когда станете чертями, через полмгновения забудете каким именем вас мать нарекла от рождения, а через мгновение - от чёрта вас сам чёрт не отличит.
Вижу, знаю, зависть вас гложет ко мне. Хорошо, мол, устроился. Весь в наградах, командует гвардией и купается в славе. Не жизнь, а малина! Но вы не видите той колоссальной внутренней работы, которую я проделал, чтобы достичь таких высот. Легко, думаете, давалось? - Главчёрт снял брюки и выставил голую, в шрамах задницу. - Видели, - он шлёпнул ладонью по заднице, и натянул брюки. - Всё далеко не так однозначно. Пришёл я к Шефу на доклад. А он говорит: плох тот чёрт, который не мечтает посидеть на моём троне. Схватил меня и задницей на трон. Я несколько секунд не смог выдержать накала страстей, эмоций, которые шли к трону со всей Вселенной. У меня от перенапряжения задница зашипела и обуглилась.
Он спрыгнул со сцены и оправил мундир. Адъютанты, ухмыляясь, спрыгнули тоже. Указав пальцем на тучного генерала, который сидел перед ним в первом ряду, Главчёрт приказал:
-Встать.
Челюсть у генерала отвисла; он, тупо глядя на чёрта, с трудом поднялся.
-Ты, генерал, был в миру очень важной персоной, а теперь у тебя вид как у барана на скотобойне. Пойдёшь в мою гвардию? Не слышу ответа. Да, вот, генерал, сегодня случайно у себя на столе наткнулся на старый журнал светской хроники. Глянул в него, а там, ба-а, знакомые лица! Думаю, дай-ка захвачу журнальчик, авось пригодится. - Чёрт, с жуликоватым видом на морде, дыша хрипло и с свистом, достал из внутреннего кармана мундира сложенный вдвое журнал с яркой обложкой. Пропел: "Я душу дьяволу отдам за ночь с тобой". - Страницы под его пальцем зашелестели. - Нашёл, смотри, генерал, твои блестящие похороны. Всё высшее руководство страны во главе с президентом собралось. Какие скорбные мины! Тут и духовенство: епископ, кардинал. Видно, собрались твои грехи замаливать и в Рай, к Ангелам, тебя заселять. На этого типа, генерал, взгляни.- Он щёлкнул когтём по лицу скромного вида мужчины, стоявшего на снимке среди государственных деятелей. Узнаёшь своего приятеля, политика? В моей гвардии он был мелким бесом, тщедушным отщепенцем. Мне пришлось эту рухлядь отчислить за профнепригодность, чтобы не позорил меня. У меня гвардейцы хоть и дебилы, но все здоровенные, каждый нагадит такую кучу, что бульдозером не разгребёшь! А этот, дохлый, гадил как мышь. Избавился, от подлеца, сослав на Землю. И гляди-ка, раскрылся у него великий талант конспиратора! Удачно там замаскировался под порядочного, внедрился, прибился к социалистам, от них переметнулся к демократом, потом к консерваторам, и вконец заделался отчаянным либералом. Стал большой партийной шишкой. Зазнался мерзавец и, когда мы с ним встречаемся у Сатаны на совещаниях, от меня морду воротит. Вот тебе, казалось, и мелкий бес, рухлядь. Мне теперь за шкирку его не схватить, не тряхнуть. Иммунитет неприкосновенности у него.
Генерал, оцепенелый, пучил глаза на жирную морду Главчёрта.
-Торчишь как столб. Панораму портишь. Сесть, - приказал Главчёрт.
Генерал сел.
-Шикарные похороны были у тебя, генерал. Вся страна следила затаив дыхание. Да что страна - полмира лопалось от зависти, наблюдая за похоронами. Один гроб, красавец, чего стоил! А памятник - бронза, позолота, гранит!
Главчёрт обратился к личности, сидящей возле генерала, и одобрительно похлопал личность по лысине.
-А у тебя, сливок общества, я наслышан был кондиционер в гробу и музыка в нём звучала. Молодец! Молодцы твои родственники, очень остроумно! Твой труп черви сожрали под музыку и благоухание кондиционера. И трупу приятно, и червям не скучно.
Главчёрт окинул взглядом зал.
-Ничего не скажешь, отлично вы у нас устроились. Ей-ей, не вру, весёлая компашка, вы мне нравитесь! Знаю я, вижу, ропщите вы в душе на Сатану. Но грех вам роптать, господа, на благодетеля. При жизни вы пользовались всеми благами и похоронены, дай Сатана так каждому, в золоте и граните. Простым людишкам и во сне такое не приснится. За несколько жизней им на такие похороны не накопить. Сколотят им какой-нибудь гроб из худых досок, да ещё косой - не гроб, а одно недоразумение, смотреть противно! Закопают под дешёвым памятником или деревянным крестом, помянут дрянной водкой или винной кислятиной, и всё.
Он замолчал.
Тихо в жёлтеньком зальце. Сгорбленные фигуры каменели на скамейках. Изредка слышались шорохи, осторожные бормотания, вздохи.
Кто-то чихнул. Следом раздался тусклый голос:
-Я хочу встретиться с Сатаной.
Главчёрт, шедший по залу, обернулся на голос.
-А, опять это ты, Диктатор. Открывать рот без разрешения - неслыханная дерзость! Бегом ко мне.
-Я...
-Молча-ать!
Диктатор, с бугристым лицом, поднялся и боком понуро двинулся, протискиваясь между тесными рядами по ногам.
Главчёрт продолжал:
-Это вы на Земле нужны Сатане, это он там обхаживает вас. А здесь вы ему, как трупу диета, га-а-а...
Диктатор подошёл к Главчёрту.
-Кто тебе разрешил открывать рот?
-Я...
-Глядеть мне прямо в глаза. Подвинься ближе, я тебе тайну шепну.
Бугристое лицо приблизилось - мелькнула пасть с зубами, и нос как бритвой срезало. Чёрт, любуясь на безносого Диктатора, выплюнул нос на пол и взвизгнул глумливо:
-Ой, как больно нам!
Кровь закапала из раны. Диктатор подставил ладонь лодочкой и глядел не мигая, тускло, как кровь быстро наполняла её.
-Ой, как больно нам! - взвизгнул опять он глумливо и с треском выдрал у Диктатора ухо, кровь брызнула струёй.
Адъютанты, хрюкнув, заржали и схватились за животы.
Кровь ручейками бежала по Диктатору, расползаясь под его ногами лужей.
Размахивая кулаками, Главчёрт подлетел к адъютантам.
-Почему без приказа хрюкаете, свиньи? Молча-ать! Сми-ирно!
Адьютанты вытянулись. Главчёрт сам сочно хрюкнул и давай кулаками мять адъютантам рожи. Распустив слюни, они с ненавистью косили налитые кровью глаза на него и тянулись в струнку.
-Знаю я, - рычал он, - все подлые мыслишки в ваших тухлых мозгах. Готовы всех перерезать - чужих и своих, да хоть самого Сатану и меня. А потом и друг друга начнёте резать, до последнего. Ух, задавил бы я вас прямо сейчас, отродье поганое! Ну, подождите, доберусь я до вас.
В зал осторожно вошла серая фигура человека и нерешительно встала, оглядываясь. Главчёрт помахал ей рукою.
-О, Подхалим, бегом ко мне.
Усердно громко дыша, Подхалим подбежал к Главчёрту с высунутым языком.
-Что, опять пришёл на тренировку задницу лизать?
-Ой, и не говорите, - зардел от смущения Подхалим и отмахнулся ладонями, - пришёл, пришёл, куда же я без вас, голубчика. - Он захлопотал вокруг чёрта, фальшиво вздыхая, качая головой и прижимая ладони к щекам. - Ах, вы весь в крови, как мясник, и некому за вами ухаживать. Сердце слезами обливается, глядючи на вас. Позвольте, я вас очищу от кровушки.
-Похвально, что ж не позволить, ну-ну, дерзай, - погладил Подхалима по голове. - Способная ты сволочь, на лету всё схватываешь. Я тебя с каждой минутой всё больше люблю.
-Так точно! - ударил пяткой о пятку Подхалим.
-Я не сомневаюсь, что Сатана останется тобою доволен. Возможно, ты очень быстро взойдешь наверх и займёшь большую должность среди чертей. Но ты знай, гнида, помни всегда, кому ты будешь обязан своим восхождением. Может случиться так, что я низко паду с высоты своего величия, и тогда я к тебе приползу на карачках, лизать тебе ноги и задницу. - Он за ухо приподнял Подхалима от пола, и тот задрыгал ногами. - Но ты ведь не будешь ко мне слишком жестоким, не будешь с меня шкуру сдирать живьём?
-Ой, не буду, ой, не буду! Ухо, ухо моё оторвётся, - извивался Подхалим.
-Ну, гляди у меня, - бросил Главчёрт его на пол. - И вы у меня все глядите, сволочи, - тыкал он кулаком в сгорбленные фигуры, сидящие у прохода.



Одёрнув на себе мундир, Главчёрт довольно оглядел свои сверкающие награды, забубнил под нос бравурный марш и пошёл на сцену. Растрёпанные адъютанты, горя малиновыми мордами, с ухмылочками перемигиваясь, зашагали следом. Он вдруг почувствовал непонятную тяжесть в боковом кармане мундира. Удивлённо взметнув брови на лоб, он встал и с задумчивым видом затолкал руку в карман. С величайшей медлительностью, двумя пальчиками вытащил из кармана за хвост дохлую крысу и поднял её на уровень своих глаз, разглядывая и брезгливо морщась.
-Какой подлец покусился на мой карман? - просипел Главчёрт и обвёл взглядом зал. - Кто, спрашиваю, посмел?
Подхалим, видя такое дело, решил свалить и по стеночке, по стеночке заскользил к выходу, но был схвачен когтистой рукою.
-Ку-уда? Ты, гнида, ошивался возле меня и подложил крысу? - Главчёрт свирепо разглядывал его, подняв в воздух за шкирку.
Подхалим от страха дрожал и мычал как немой.
Главчёрт, багровый, выкатил глаза да как заорёт на него:
-Хватит мне басни рассказывать, лапшу на уши вешать! - Подбросил его в воздух и пинком по заднице. Отлетел Подхалим далеко, упал на каменный пол, подскочил мячиком и как сумасшедший бежать из зала под свист и визг чертей.
Главчёрт заревел на адьютантов:
-Признавайтесь, скоты, кто из вас!
-Не мы, это. Это - они! - указали черти руками на зал.
-Не могли людишки так ловко проделать, способностей не хватит! Признавайтесь, уроды, размозжу я вас!
-Никак нет! Никак нет! - визжали черти, руки по швам и тянулись изо всех сил, тянулись вверх, треща шкурами.
-Уничтожу всех! Растопчу!
-Никак нет! Никак нет! - Черти дико вращали выпученными глазами.
-Подлецы, подлецы, - пыхтел Главчёрт и лапой хватал их за рожи.
Вдруг он оставил чертей и стремительно и легко взбежал по лестнице на сцену и как ни в чём не бывало стал по ней важно расхаживать. Хмыкнув, разулыбался:
-Хочу откровенно, как на духу перед вами признаться, господа, и покаяться. Я не тактик, я - стратег. К чёрту тактику! Я привык мыслить космическими масштабами. С вашего позволения, господа, я вас покину, увы, дела. Если возникнут вопросы, обращайтесь к моим адъютантам, они вас внимательно выслушают. Совершенствуйтесь, господа, и помните, что я для вас - идеал. Был счастлив знакомству. Мы ещё обязательно встретимся. Адью.