Шева : История

…повторяется, но ничему не учит.
Это если история в тривиальном, общепринятом понимании этого слова - как генезис отношений между странами, народами, как объективная реальность, отражённая в фактах, а не псевдонаука.
Но вот когда история - конкретный случай, происшествие, да еще с тобой…

Мне тогда было лет четырнадцать.
В тот день я рано лёг спать. Почему - уже не помню.
Во сне слышу - кто-то трясёт меня за плечо.
Открыл глаза - отец. Я ему – Отстань! Спать хочу, только лёг.
Но он продолжает трясти. И тут до меня доходит, - А ведь отца-то нет, уже два года, как похоронили.
Открываю глаза по-настоящему, - сестра. Она старше меня на три года. Чем-то встревоженная.
Говорит, - Вставай! Что-то странное происходит!
Я протёр глаза, проснулся окончательно. Смотрю, - мать возле окна стоит, куда-то неотрывно внимательно смотрит. Сестра тоже возле неё стала.
Я поднялся, подошёл к ним, думаю – гляну, что они там такое интересное увидели?
Уже поздний вечер был, темно, но вижу - на дороге светло.
Светло от множества ярких светлячков. Приближающихся к нашему дому.
Когда яркое облако приблизилось к нам, становится ясно, что это не светлячки, а зажжённые факелы. Их несут парни и мужчины в одинаковой защитной камуфляжной форме, стройной колонной по пять в ряд движущиеся по проспекту мимо нашего дома.
Их много. Очень много.
Хвост колонны теряется вдали.
Они громко скандируют название страны, которая почему-то «превыше всего». Еще кричат: Слава нации - смерть врагам! Кто не с нами, а дома остался - тот продался! С нами - правда и Бог!
Я вдруг вспоминаю, как учительница истории рассказывала, как Гитлер пришёл в Германии к власти. Как его сторонники тоже маршировали колоннами с факелами, задирали всех, били тех, кто с ними был не согласен. Полицейские даже их боялись. Почему-то их называли штурмовиками.
Наверное, я правильно вспомнил, потому что когда сестра произносит – Националисты.., мать тут же резко возражает ей, - Да нет, это фашисты!
Толпа течёт мимо нашего дома.
У большинства лица закрыты чёрными балаклавами. У некоторых в руках палки, биты, цепи. У многих за спиной оттопыренные рюкзачки.
С чем-то.
Как раз напротив нашего дома вдруг что-то происходит. То ли они кого-то увидели, то ли им с тротуара что-то крикнули.
Колонна мгновенно распадается на отдельные фигуры, которые, не выпуская из рук факелы, бросаются сначала на тротуар, а затем - во двор нашего дома.
По крикам понятно - они бегут не просто так, они кого-то преследуют. Когда несколько человек оказываются рядом с нашим подъездом, я, чтобы лучше их рассмотреть, сдуру, будто бы это помогло, зажигаю в комнате свет.
- Выключи немедленно! – кричит мать.
Ко мне бросается сестра, и я испуганно жму на выключатель.
На лестнице подъезда слышен очень быстрый топот. Кто-то бежит по лестнице. Мы - на втором этаже.
Но шум быстрых шагов уносится вверх, к верхним этажам.
Я почему-то вспоминаю, что выход на чердак заварен металлической решёткой. Мы с пацанами сколько раз пытались уже туда попасть, - никак.
Слышен громкий топот преследователей.
Мать нервно кричит сестре, - Проверь, закрыта ли дверь!
Сестра бросается к входной двери квартиры.
И тогда мне становится по-настоящему страшно. Я вдруг понимаю, что если эти люди, ведущие себя как звери, ворвутся в квартиру, нам некуда будет деться. Другого выхода нет.
И еще я понимаю, что застывшие фигуры матери и сестры говорят о том, что они тоже это понимают.
Передо мной на обоях в светлом пятне качаются ветки дерева. Это тень от фонаря на столбе под нашим окном. Ветки качаются туда-сюда.
Как маятник.
И я успеваю подумать о том, что сейчас наши жизни - как маятник. Мы подвешены. Качнётся в одну сторону - всё обойдётся. В другую - неизвестно…
Но нам повезло.
А кому-то - нет.
Слышно, как их ведут по лестнице с верхнего этажа. Через дверь слышен девичий голос, видно успокаивающий своего спутника, - Они же пообещали, что не тронут, не трясись ты так!
В окно мы видим, как их выводят из подъезда. Толпа вокруг этой парочки сразу становится гуще. Коптят факелы.
Куда-то повели под стеной дома, - из окна нам уже ничего не видно.
И вдруг, - страшный, нечеловеческий, звериный крик.
И второй, девичий, - За что?!! Вы же обещали! Сволочи, мразь…
И потом - плач.
На следующий день пацаны во дворе говорили, что вчера вечером у нас зарезали человека. Показывали даже место возле стенки дома с бурыми пятнами.
Но по местному телеканалу и в городской газете ничего не было.
На мой вопрос мать, глядя в сторону, строго ответила, - Забудь! Ты ничего не видел.

Спрашиваете, где произошла эта история?
Хороший вопрос.
На который не так легко ответить.
Пусть будет - в Уганде.
Или Уругвае.
Страна на У.
По-любому - уродина.