Припадок спокойствия : Харви в маю (конкурс)

Харви обвел взглядом притихших зеков:
- Да, я всех их трахал.
- Охуеть, - маленький татуированный мексиканец вскочил с нар, и нервно зашагал по камере.
- И что, Джоли тоже?
- Нет, с Джоли не сложилось. Питт возражал, - сказал Харви.
- А сама она?
- Пришла в гостиничный номер, с глубоким вырезом на блузке, и говорит, я не такая, я про роль поговорить к вам пришла. Стоит и смотрит как у меня из штанов выпирает. Улыбается.
- Стерва, - сказал огромный индеец, и снова застыл с выражением сфинкса.
- Нет, я все равно не понимаю, - метался по камере мексиканец. - Двадцать лет они с тобой трахались, а потом вдруг заявили, что этого не хотели.
- Бывает, - грустно сказал Харви и посмотрел в перекрытое решеткой окно.
- Хуя лысого бывает, - огрызнулся мексиканец. - Тебя подставили мужик. Сто пудов.
- Кто? - удивился Гарри.
- Как кто? Враги.У тебя есть враги?
- Хватает. Студия Дисней, и еще с десяток кинокомпаний. Но мы прекрасно ненавидели друг друга все эти годы. Это не они. Нет.
- А дома все в порядке? Может жена спит с инструктором по йоге?
- Может и спит, но чтобы из-за этого подговорить актрис и лишиться добытчика? Вряд ли.
- Верно. Может родственники? У тебя есть родственники?
- У меня есть брат.
- Он тоже в бизнесе?
- Мы вдвоем владеем компанией.
- Чувак, руку даю на отсечение. Этот мудозвон тебя подставил.
- Зачем?
- Чтобы самому владеть компанией.
-У него денег не меньше чем у меня, а теперь вся компания пойдет коту под хвост. Так дела не делаются, тоже не сходится...
- Да, нескладуха. Но не могли же они сами вдруг всю эту бодягу раскачать.

Харви пожал плечами, и лег на койку. За окном стоял май. Распускались листья, на улицах пахла акация. Лучшее время в году. Как тогда, когда он с Лизой Шлиценбоген шел после школы домой. Как он собой гордился. Это была самая красивая девочка в школе, и она шла рядом с ним, увальнем, едва держась своими тонкими воздушными пальчиками за его толстую потную ладошку. Тем жарким полднем они пошли в дальний тенистый уголок городского парка, и там, на одинокой лавке, в островке прохлады Лиза склонилась и взяла в рот головку его маленького смущенного члена. Господи, думал он, я же сейчас лопну от счастья, и с каждым движением ее головы, с каждым подпрыгиванием ее светлых косичек, делал шаг в облака. Тогда ему казалось он совершил самое большое открытие во вселенной. И как только это пришло ему в голову, сказать что у его дядя режиссер, и что он обещал Харви сделать его знаменитым продюсером. Само собой, когда Харви им станет, он обязательно даст Лизе главную роль в своем фильме. Самую самую главную. Но нужно понять, может ли она отдавать всю себя искусству. Лиза могла, и сейчас закрыв глаза Харви вспоминал со щемящей тоской, тот момент, когда затихли его счастливые конвульсии и подрагивания, и он почувствовал невероятное опустошение и горечь оттого, что самое большое счастье он испытал, не благодаря тому, что он хороший парень с богатым внутренним миром, а оттого что у него есть вымышленный влиятельный дядя. Именно в тот момент он и решил, что во что бы то ни стало будет продюсером, и в конце концов стал им. Всех последующих женщин он называл Лизами, и давал им какую-нибудь роль. И каждый раз после секса он испытывал чувство опустошения и горечи, и каждый раз надеялся, что в следующий раз ему повезет больше, и его наконец полюбят за богатый внутренний мир, ну или на худой за немного выросший хуй.