отец Онаний : станция С.

Когда на станции С. остановился поезд Челябинск-Адлер. Состав тут же был атакован бабушками с горячей снедью, сушеной рыбой и прохладным пивом. Зевающие пассажиры брезгливо с неохотой разглядывали зияющий сквозь площадь сгорбленного вокзала монумент Ленина. На снующих старушек обращали внимания едва ли больше чем на мошкару. Поезд стоит семь минут, поэтому побросав окурки на перрон, пассажиры потянулись к своим временным койка-местам. А станция С. осталась докуривать брошенные окурки до следующего поезда.
Человек, с лицом похожим на лицо генерального прокурора шел по мосту через железнодорожные пути. В руке у человека была открытая бутылка самого дешевого пива. На середине моста человек остановился и посмотрел сначала вниз, потом на плавающий в мареве лета горизонт. Человек зажмурился, первоначально казалось бы, что от удовольствия. Но он зажмурился от желания сделать что-то этакое из рук вон. Так как голова его была пустой как воздушный шарик, который еще и подтравливал воздух. То и сделать что-то умное он не мог. Размахнувшись, на сколько было возможно, он швырнул допитую тару в сторону железнодорожного сортира. Как по стечению судеб, в этот самый момент из сортира выходил старший сержант полиции с лицом похожим на лицо любого старшего сержанта полиции выходящего из железнодорожного сортира. И о, чудо, о, горе (выбрать нужное), бутылка из под самого дешевого пива попала прямо в голову стража порядка.
Возможно, удар от бутылки был и не настолько сильным. Но эффект неожиданности и дальнейшее падение тела полицейского, где как по закону драматургии покоился острый шпиль арматуры двенадцатого диаметра поставили жирную точку в вопросе "быть или не быть". Полицейский- труп, человек на мосту не глядя на содеянное идет себе дальше, напевая песни из "семнадцати мгновений весны".
И труп будет обнаружен не сразу. И виновник еще только через две недели. Всё в этом маленьком городе С. шло как вялотекущая шизофрения. И то, что человека с лицом похожим на лицо генерального прокурора будут долго забивать ногами в камере предварительного заключения. Но так и не забьют до смерти. Сломанные ребра. отбитые почки и лицо, изменившееся в сторону любого другого персонажа, нежели прежде. Затем суд, срок, тюрьма.
А станция С. снова ждет своих проезжающих мимо. Снедь готова, "мошки" липнут к вагонам, "станционные смотрители" в погонах озираются чаще вверх на злополучный мост, чем по сторонам. Все вновь побросали окурки и разбежались.