Валера Лашманов : А вам приходилось бывать в Кижах?

Дорога на Кижи шла по просекам, прорубленным в карельских лесах под линию электропередач. По карте это составляло около двадцати километров. Снег на просеках оказался глубоким. Приходилось барахтаться в снегу выше колена с тяжёлыми рюкзаками за спиной. Первоначально по очереди сменяли первого участника, тропящего лыжню. Когда все обессилили, вперёд вышел Женя Ларёнышев. Если он уставал и садился на рюкзак, никто другой уже не заменял его. Все садились на рюкзаки и ждали когда он поднимется и будет тропить дальше. Стало темнеть. Женя попросил есть. Всем раздали по куску чёрного хлеба, и мы пошли дальше. Нам казалось, что деревня должна быть близко, и поэтому был упущен тот момент, когда засветло можно было устроить ночлег и найти сухих дров. Брезентовые штаны задубели до середины бедра. Опустилась ночь, и нам приходилось время от времени светить фонариками вверх, чтобы убедиться, что провода над нами. Если проводов не было видно, значит линия электропередач свернула на другую просеку, и нам нужно было возвращаться по своей глубокой лыжне назад, пока свет фонарика не нащупывал провода.

В конце концов вышли на большую поляну и впереди увидели огонёк. Когда подошли к избушке, на занавеске окна двигались тени сидящих за столом хозяев. Вошли в сени, кто-то постучался в дверь. Вышла женщина. Мы попросили её пустить нас на ночлег. Мы готовы были упасть прямо здесь, в сенях. Но она не разрешила этого делать. Со слезами в голосе участница группы Татьяна выкрикнула: - Люди вы или не люди? - Женщина сказала, что за бугром деревня, и там есть гостиница.

Стали подниматься на бугор. Лыжи пришлось снять и нести их в руках,так как было тяжело подниматься круто в гору по сугробу. Я воткнул свои лыжи в снег, надеясь с утра со свежими силами вернуться за ними. Когда через какое-то время я обернулся назад, увидел, что мои лыжи подобрал Женя и несёт их в одной охапке со своими. Андрей, обессилев в конец, сбросил свой рюкзак на снег, чтобы хоть самому добраться до гостинницы.

С вершины бугра увидели огни деревни. Кое-как спустились. Из последних сил дотянули до гостинницы. Нас поселили в большой комнате-зале. Кроватей не было, и спальные мешки мы расстелили прямо на пол. У противоположной стены расположилась прибывшая раньше нас группа туристов из Одессы. Они-то первым делом и напоили нас горячим чаем. Странно, что все они были врачи по профессии. Может, они представляли какой-нибудь турклуб Горздрава? На подоконнике у них в изголовье стояло несколько пустых бутылок из под водки "Экстра". Когда мы поели, и расчехлили гитару, и стали петь:

- Хорошо встречать рассветы с песней до зари,

Ну а в Горьком всё же лучше, что не говори. -

одесситы подпевали таким образом: - А в Одессе всё же лучше, что не говори. -

На следующее утро Андрей сбегал за рюкзаком, и мы отправились осматривать уникальный комплекс Кижи, где многоглавый храм построен был без единого гвоздя и удачно вписывал свой силуэт в стоящие за протокой озера лесные высокие ели.

Из Кижей мы пошли по лыжне одесской группы по цепочке озёр до Усть-Губы. Куда пошла одесская группа точно не скажу. Возможно на юг по красивейшим озёрам с островами, покрытыми еловыми лесами, а может, по нашим следам на Кяппесельгу.
Мы шли по лыжне одесситов и удивлялись, как они ходили в туалет по-малому в течении дня. По следам было видно, что они все вместе вставали в кружок и писали в центр круга. Женя сказал тогда: — Что с них возьмёшь? Медики.