Шева : Язык богов

По этому адресу, - Бутышев переулок, семнадцать, они проживали втроём.
Cereus был старожилом, а вернее даже аксакалом, что легко было видеть по его метровому росту и общей беловатой, паутинной мохнатости.
В своё время он достался хозяину квартиру от бабушки по матери.
Да, в живой природе, в Южной и Центральной Америке, в Западной Индии такие кактусы достигали десятиметровой высоты, но в домашних, комнатных условиях рост в метр уже был достаточно солиден.
Так что он в полной мере оправдывал своё название на латыни - «восковая свеча».
Felis catus domesticus по времени проживания в локальном кондоминимуме однокомнатной квартиры на пятом этаже второго подъезда семнадцатого дома по Бутышевому переулку числился в коллективе как-бы на третьем месте, но позиционировал себя гораздо выше.
С другой стороны, оно и понятно: кот есть кот. Самомнения ему не занимать.
Тем более пятилетнему пушистому красавцу-сибиряку весом в шесть с половиной килограммов.
Звали его Тимофей. Для своих, то есть для хозяина, - Тимка.
Homo Sapiens‘ом, то бишь - квартиросъёмщиком, и по совместительству - главным в этой троице был Савелий Ипполитович Канценбоген, высокий, видный, представительный мужчина на вид лет пятидесяти, может - чуть больше.
О его роде занятий в подъезде судачили по-разному.
Был он то ли палеонтологом, то ли паталогоанатомом, то ли преподавателем в инязе. Одним словом, - тот еще птеродактиль. На фоне нормальных пролетарских семей. Соседи звали его уважительно, - Профессор.
Хотя оператор мостового крана на заводе ЖБК Миздюк из квартиры напротив не одобрял общественное мнение и пытался возражать своей необъятной супруге, - Так уж и профессор…Есть и другие слова на «п».
А почему профессор, - встречая соседей, Савелий Ипполитович любил ввернуть что-то на латыни. Но, надо отдать должное, сам же тут же и переводил.
Например, возвращаясь домой иногда под шофе, и встречая на лестничной площадке Миздюка, он неизменно приветствовал его словами: Авэ, Цэзар, моритури тэ салютант!, мол, - Здравствуй, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя!
Миздюк на Цезаря почему-то обижался, особенно будучи сам крепко устамши, но помня о строгом нраве своей супружницы, от рукоприкладства воздерживался.
На замечания соседей о том, что язык-то давно уже мёртвый, да и кому, мол, он сейчас нужен, Савелий Ипполитович с неподдельной горячностью начинал возражать, что латынь была официальным языком Римской империи, вплоть до начала Нового времени - одним из основных письменных языков западноевропейской культуры, и поныне является официальным языком Ватикана и Римско-католической церкви…
И подытоживая свой спич, в конце обязательно заявлял, тем самым будто закрывая диспут, - Это язык богов!
Все мамы в подъезде, имеющие мальчиков, ставили Савелия Ипполитовича им в пример.
Вслух никто из пацанов не возражал, хотя в душе все они люто ненавидели этого явно не от мира сего вальтонутого дядьку.

На ночь глядя Савелий Ипполитович любил посмотреть по телевизору что-то лёгкое, незаморачивающее.
Пощёлкав каналами, сегодня он с удовольствием нашёл очередную серию американского реалити-шоу «Голые и напуганные». Лёжа в кровати, приятно было наблюдать за злоключениями в джунглях двух глупых голых дурачков.
Особенно за голой дурочкой.
По окончании передачи Савелий Ипполитович с сожалением выключил телевизор и быстро заснул.
Уже под утро ему приснилось, что он с красавицей из «Голых и напуганных» бредёт по густым лесным зарослям. Конечно, он, как мужчина, идёт первым.
Впереди показалось дерево с большим дуплом на уровне головы.
Савелий, встав на цыпочки, попытался заглянуть в дупло. Там было темно. Но вроде что-то тихонько шевелилось. И поблёскивали то ли глаза, то ли чешуйки.
Много. Очень много.
- Волков бояться - в лес не ходить! – вспомнил Савелий бабушкину установку из детства.
И сунул в дупло палку, которую держал в руке. То есть поступил как настоящий герой, - сначала сделал, а потом подумал.
Мгновенно вылетевший из дупла рой ос или шершней облепил Савелия как пчёлы Винни-Пуха в мультике и Савелий почувствовал десятки, а может быть - и сотни жалящих укусов.
От чего в ужасе и проснулся.
В реале произошло следущее.
По ту сторону окна на подоконник села пара голубей. Их громкое, беззастенчивое воркование возбудило Тимку. И с внутренней стороны окна он резко взмахнул лапой, пытаясь согнать наглых птиц.
Сделал он это крайне неловко, толкнув горшок с кактусом.
Тем самым Felis catus domesticus вступил в контакт с Cereus‘ом, а тот, в свою очередь, - с Homo Sapiens‘ом.
Рухнув на него всей своей колючей длиной.
По мелькнувшему молнией в сторону двери хвосту Тимки Савелий Ипполитович сразу понял, откуда ноги растут.
С неожиданной для него самого экспрессией он взревел, изрыгая слова, которые раньше и думать-то стеснялся, - Блядь…Сука! Сука такая! Жопу порву!
Вдогонку убегавшему Тимке прозвучало совсем уж неожиданное и обидное слово, - Пиздорванец!
Затем, с болью и жаждой отмщения, - Поймаю - убью нахуй!
Потом, чуть не плача, - Падло…
От громкого животного крика Савелия Ипполитовича проснулись все соседи по пятому этажу. И, частично, - четвёртому.
Да, все они потом видели, как Савелия Ипполитовича увозила скорая. И конечно поняли, что случилось нечто необычное, и даже - экстраординарное.
Но странное дело: по прибытии Савелия Ипполитовича из больнички, где того из ёжика опять превратили в Homo Sapiens‘а, авторитет его в подъезде, как великого учёного и, может быть, даже будущего академика, несколько подупал.
Можно даже сказать - потускнел.
Sic transit gloria mundi.
Йобаный Тимофей.

Но нет худа без добра.
Сосед из квартиры напротив, - Миздюк, своё мнение о Савелие Ипполитовиче поменял самым решительным и кардинальным образом.
До такой степени, что загружая своим краном на очередную машину крайний для неё в этой партии железобетонный блок, ему стало казаться, будто он слышит от этой бездушной железяки, - Авэ, Цэзар…
Et сetera.