Михаил Скубилин : Я подарю тебе

Навеяно миниатюрой Ефима Мороза «Я подарю тебе саксофон»

В подворотне, у большой арки, маленькая девочка, обнимая дорогой кожаный футляр, танцевала вальс. Вечерело. Закатное Ярило бросило карминовое покрывало на невзрачную, затраханную временем крышу облезлого бунгало.
Босоногая фея остановилась напротив меня и протянула футляр худенькими, прозрачными ручонками.

Кожа приятно легла в мои натруженные ладони, волшебным образом снимая изжогу и тремор души, вызванный кофейно-прокуренными, бессонными ночами. Я внимательно осмотрел замысловатый рисунок тиснения, нанесённого когтями бесноватых вивисекторов-генномодификаторов, на свиную кожу, ручной выделки.

- Оху… Тьфу ты! Не фига себе! Только Уржумская порода, скрещенная с Казахской вислоухой, в период весеннего гона, может дать потомство с таким неповторимым, фантастически красивым рисунком в анальных пазухах окороков… Зачем там ещё теснить чего-то?
- Возьми. Это тебе.
- Но я не умею играть на саксофоне…
- Тебе и не надо будет…

Я откинул массивные серебряные застёжки, вспыхнувшие всеми цветами радуги в лучах остывающего солнца. Раскрыл футляр… Внутри зияла пустота, выложенная алым бархатом, дорогих, штучных партий.

- Как это понимать?
- Ты не умеешь играть на саксофоне – это правда. Зато умеешь троллить и вытягивать жилы из бедных, беззащитных поэтов. Сам при этом пишешь отвратительно. Интересно, кто-нибудь, кроме тебя самого, тащится от твоей белиберды?
- Ну, знаешь ли… И вообще, кто тебя учил так со старшими разговаривать?
- Помолчи. Будешь складывать сюда всё, что высрешь и намалюешь впредь. Когда футляр наполнится – к тебе, с коммерческим предложением, придёт моя бабушка. Ты её сразу узнаешь – на ней будет чёрный атласный плащ с глухим капюшоном.
- Э-э…
- Да, Чуть не забыла. В руках у неё будет большая коса, авторской работы.
- Какая коса? Ты чего несёшь, дрянь малолетняя!
- Да, не тупи так, Обстолхуембей! Всё ты понимаешь.
- А по заднице давно не получала?
- А по кумполу?
…

Девочка повернулась ко мне спиной, и её босые маленькие ножки начали выделывать танцевальные па.

На гранитный постамент (ранее, присмотренный мной) карабкался доктор Розенбаум.
Преломив, правую (от меня) ногу и постелив белоснежный халат - встал на колено. Распушив усы по окоёму верхней губы, манерно отвалил мандибулу. Натужно взял дыхание – и залабал…
Нет, не на гитаре и не на клистирной трубе - а на самом настоящем французском Селмере, сияющим как унитаз в смотровой кремлёвской клиники.

- Ну, не хуя себе! (подумал я) Растёт медицина. А футлярчик-то аккурат заточен под его сакс…

Осенняя фея уплывала в подворотню, кружась по «ковру из жёлтых листьев». Вальс-бостон нежно ласкал душу…

… « Отлетал тёплый день и хрипло пел саксофон»…