Коля Полкин : Шоколад

Вкус шоколада действовал на меня всегда магически, как в юности, так и сейчас, в глубокой старости.

В детстве я рос послушным мальчиком, так как был морально и физически слаб; боялся папиных наказаний, хотя зная о том "как оно иной раз бывает" в основном только по наслышке, от своих сверстников. Но за шоколад, без колебаний, при каждом удобном случае, я продавал свою душу дьяволу!

* * *

Мама всегда прятала от меня шоколадные конфеты, зная, что когда я объемся их, то буду мучатся животом, и моё бренное тело густо покроет мелкая красная аллергическая сыпь.

Бабушка от безумной любви к своему единственному на тот момент внуку, тайком от всех клала мне в рот уже развёрнутую в целях конспирации конфету, а потом тихонько плакала на кухне, сидя в темноте на старой перекошенной табуретке, мучаясь совестью и потрясённая зрелищем, как я, довольно большой для шестилетнего ребёнка батончик «Рот-Фронт», заглатываю не жуя, при этом давлюсь, сбиваю дыхание, постукиваю себя ладошкой в грудь чтобы батончик прошёл по пищеводу, со слезами на глазах от внутренних спазмов.

* * *

В школе, все выданные родителями на обед в общепитовской столовой деньги, я тратил в СельПО на шоколадные конфеты, оставаясь голодным до ужина и перебивая себе аппетит так, что маме приходилось стоять весь вечер у меня над душой, наблюдая как я размазываю столовой ложкой картофельное пюре по всей тарелке, катая и ворочая в нём с боку на бок мясную котлету.

К четвёртому классу я уже выучил весь ассортимент советской промышленности, совершая свои сладкие покупки в разных магазинах по всему селу. Методом проб и ошибок я выработал стратегию: «Ирисок» и подобных ей обычных карамелек из сахара, на имеющиеся в распоряжении 30 копеек, можно было купить много, целую горсть, но они не завораживали так, как обволакивала сознание своей нежной, сливочной вуалью маленькая плиточка «Алёнки», а парочка горбатых верблюдов из пустыни «Кара-кум», помогала чаще биться страдающему недостаточностью сердцу, и подталкивала ум придумывать новые, более искушённые шалости.

* * *

Шелест бумажного фантика за партой в университете выдавал преподавателю мой «интерес» к его лекции. С полным ртом шоколада не один раз выгоняли меня с экзаменов, думая что я избавляюсь от сослужившей свою службу шпаргалки.

Повзрослев, я всегда носил шоколадные конфеты с собой. Помимо подручного вкусового удовлетворения, это ещё немного помогало мне знакомиться с девушками на улице, так как предложить сигарету я не мог — не курю и не переношу табачный дым к сожалению. Курение хоть и вредно для здоровья, но очень полезно для личной жизни — как-то я сделал для себя такой неожиданный каламбурный вывод, наблюдая как оживлённо беседуют и флиртуют друг с другом курильщики разного пола, сексуально пуская дым в глаза друг друга.

Помимо плюсов, что я мог в любой момент времени поднять себе настроение съев конфетку, не обходилось и без эксцессов. Лёжа в дипломате, одна единственная шоколадка, могла предательски пропитать маслом весь квартальный отчёт, над которым я просидел все выходные, отказав при этом себе в посещении кинотеатра. Положенный же в нагрудный карман рубашки, чтобы скоротать время поездки на общественном транспорте, маленький шоколадный батончик, непременно подло раздавливала толпа ещё при входе в автобус.

Скрыть пятно на груди у рубашки очень просто, нужно только застегнуть пиджак на все пуговицы. Намного больше неприятностей доставляет забытая шоколадная конфета в заднем кармане брюк. В этом случае коллеги смеются во всю глотку, хлопая себя ладонями по ляжкам и показывая пальцами в мою сторону, а девушки, с коими я так трудно сходился, брезгливо отворачиваются, мельча правой ручкой как веером, разгоняя воздух перед своей симпатичной мордашкой.

* * *

В армии без шоколада было мучительно, просто пытка какая-то! Мечтал я о нём когда уставший, с патриотической песней в зубах, маршировал по просторному плацу, когда старой поношенной широкой деревянной шваброй мыл длинные заплёванные коридоры казармы, когда пил в столовой бледный холодный несладкий чай — потому-что сахар и заварку обычно крали повара.

В добавок ко всему любил один нехороший старлей дразнить солдат, и обычно демонстративно шелестел фольгой большой плитки Российского Горького 70% шоколада, сидя вразвалочку за отдельным столиком, со свежими полевыми цветами. Как и положено каждому военнослужащему, я был бдителен, и бывая в нарядах по кухни подметил, что офицеры нашего полка свои продукты держат в отдельном холодильнике.

Причём холодильничек скажу я Вам не простой, а с огроменным амбарным замком, висящем на толстенных, железных, приваренных к его двери ушах; прикованный цепью к батареи отопления - видимо для того, чтобы потенциальные враги нашей родины его не украли при нападении. Можете себе представить как мне было трудно, без отвёртки, одним лишь столовым ножом, аккуратно ночью разобрать весь холодильник, отключить проводку и снять все агрегаты чтобы добраться до внутреннего отсека, а потом его нужно было собрать обратно, не поцарапав краску и не нарушив герметичность системы охлаждения!

* * *

А теперь, в старости лет, сижу я на лавочке, греюсь на ласковом весеннем солнышке; и сельская детвора, зная мои привычки быть может лучше меня самого, бегает вокруг и пищит: «Дедушка, дай конфетку!»

Я пытаюсь им объяснить, что называть дедушкой меня неправильно, так как у меня нет собственных детей и соответственно нет внуков. Что если бы не радикулит, не Паркинсонический тремор рук в сочетании с болезнью Альцгеймера, то побежал бы я сейчас с ними вприпрыжку играть в футбол, или гонял бы до вечера по полям на мопеде, который сейчас стоит и к сожалению ржавеет в сарае, хотя масло в двигателе ему я меняю регулярно - на всякий случай.

Они не воспринимают меня всерьёз, крутят пальцами у висков, перешёптываются, смеются. «Ладно!» - говорю, - «Налетай!» - и достаю из кармана серой поношенной фуфайки, жменю шоколадных конфет, купленную на последние сто рублей с жалкой российской пенсии.

Да и Вы дорогой читатель, не стесняйтесь и не отказывайте себе в удовольствии, угощайтесь!