Dormedont : Шкатулка раздора

В тусклом свете масляных ламп и чуть ли не раздвигая густой табачный дым руками двое курсистов вглядывались в многочисленных посетителей трактира и негромко переговаривались.
- Может, тот бородатый? Ну вот там, что в углу забился?
- Да ты рехнулся, Николя, у него же интеллект обезьяны.
- Ну тогда тот, через стол, в дырявом сапоге..
- Да черт с тобой! Мы по-твоему кого ищем, друг мой сердешный? Лихих ребят для мокрого дела? Нам нужен приличный человек, неглупый, да и не пьяный в доску как твой бородач.
Как бы в подтверждении его слов бородатый посетитель шумно допил из своей кружки и уронил голову на стол, разродившись молодецким храпом.
Второй курсант еще раз внимательно и огляделся и протянул:
- Ну я тогда и не знаю, здесь приличной публике отродясь не бывало. Другое место нужно было выбирать.
- Может быть, может быть,- задумчиво протянул Николя, как вдруг его глаза загорелись и он возбужденно схватил товарища за руку.
- Смотри, да не туда, дурень, вон там, позади стойке за крайним столом, видишь?
Курсант, чуть обидевшись на дурня, прищурился и увидел совсем еще молодого юношу, который одиноко допивал чай, рассеяно глядя перед собой.
- Вижу, вижу, но почему именно он?
- Ну во-первых как ты сам недавно отметил – выбор у нас небогат, а во-вторых, что видно по его одежде, юноша и сам небогат, а лицо как бы неглупое, может и прокатит. Как думаешь?
- А что тут думать, у нас время кот наплакал, пойдем.


Дмитрий Иванович , а за крайним столом трактира притаился именно он, помешивал ложкой уже давно пустую кружку и размышлял о том, что даже при минимальных затратах и потребностях его материальное положение приближалось к катастрофе. Первоначальная сумма, выданная мастером, поначалу ошеломила его и по дороге на родину, Дмитрий Иванович решил не экономить, в каждом перевалочном пункте его багаж непременно пополнялся всевозможными статуэтками, фигурками и прочими безделушками, путешествовал наш герой исключительно первым классом, и отдавал должное лучшим ресторанам тех городов, куда его приводила дорога. Первый тревожный звоночек прозвучал когда приехав в Москву и обменяв деньги Дмитрий Иванович насчитал в кармане лишь 25 рублей, второй, когда выяснилось ,что более менее приличное жилье здесь стоит от 30 рублей, а с такой суммой в кармане он может позволить себе лишь какой-нибудь чердак на задворках и то, если очень повезет. Ему повезло, хотя с этим он вряд ли бы согласился, нашлась неплохая комнатка во флигеле, нет так далеко от Кремля и даже не совсем уж запущенная, а главное хозяйка, милая старушка со спадающим пенсне, запросила лишь 15 рублей и обещала пироги по выходным.
Выходные были еще нескоро, в кармане одиноко перекатывался последний рубль, да и трактирщик уже несколько раз неодобрительно посматривал на посетителя, четвертый час сидевшего с одной кружкой, как вдруг все эти горестные мысли прервал звонкий голос:
-Сударь, позволите ли присоединиться к Вам?
Дмитрий растерянно кивнул и за его столиком оказались сразу двое незнакомцев.
- Вы позволите Вас угостить, может быть желаете пива?
- Благодарю, не употребляю спиртного.
- Ну тогда может еще чаю, с кулебякой, очень рекомендую здешнюю выпечку.
Глаза Дмитрий Ивановича загорелись, но он с достоинством покачал головой.
Ну как хотите, - произнес подсевший и все же крикнул, - Эй, человек, принесите нам самовар чаю, да кулебяк ваших, разных.
Половой кивнул, а тот продолжал:
- Позвольте представиться студент университета Богомолов Николай Степанович, а это мой сокурсник Филиппов Иван Матвеевич.
- Очень, приятно, Дмитрий Иванови Т.
-Дмитрий Иванович, мы бы никогда не осмелились потревожить Ваш досуг, но случилось так, что мы с товарищем попал в очень неприятную историю и надеяться можем лишь на Вашу помощь.
Мою? – изумился Дмитрий Иванович, невежливо перебив говорившего.- Но ведь я вас первый раз в жизни вижу!
- Дмитрий Иванович, я понимаю Ваше удивление, но позвольте мне закончить. Видите ли беда наша заключается в том, что завтра нам с Иваном Матвеевичем нужно будет держать экзамен, исход которого, откровенно говоря, окажет большое влияние на нашу дальнейшую судьбу. Но по ряду обстоятельств, так уж получилось, что по время семестра и да и все последнее время мы были крайне заняты, ну скажем так, делами личного характера. И повсему выходит , что завтрашний экзамен, самостоятельно, без Вашей помощи нам нет никакой возможности сдать.
- Но позвольте, Николай Степанович, я все же решительно не понимаю, причем здесь я, и какую помощь я могу вам оказать?
- Терпение Дмитрий Иванович, сейчас я все объясню. Все дело в том, что предстоящий экзамен представляет собой решение нескольких задач. Конечно, наш преподаватель заранее знает эти задачи и имеет их решение. На предыдущем курсе вот случился даже небольшой конфуз, Степан Семенович, а именно так зовут нашего преподавателя, оставил готовые решения на столе и вышел выпить чаю в нашу столовую, когда же он вернулся, то увидел на одном из листков свежую кляксу. Кто-то из нерадивых студентов взломал его кабинет и переписал решения, но был столь неосторожен, что выдал себя этой кляксой.
- Остолоп,- пробормотал Иван Матвеевич, впервые подав голос.
- Иван , конечно, недопустимо груб, но в общем он прав. Все это создало для нас непредвиденные трудности. Теперь Степан Семенович носит решения в специальном бархатном мешочке, который висит у него на шее и с которым, он по собственным словам на расстается даже на ночь.
- Николай Степанович, - опять не выдержал т. – Все это конечно крайне интересно, но объясните, к чему мне все это знать?
- Вы правы, Дмитрий Иванович, абсолютно правы, я слишком затянул свой рассказ. Итак, что мы хотим от Вас. На самом деле все предельно просто – мы хотим, чтобы Вы достали нам ответы. Причем к завтрашнему утру.
- Что? Но позвольте, Вы что, предлагаете мне украсть их? Да Вы в своем уме ли сударь?
- Дмитрий Иванович, я приношу свои глубокие извинения если оскорбил Вас, да и к тому же красть их нельзя. Если старый черт, то есть уважаемый Степан Семенович хоть что-либо заподозрит, он просто разозлиться пуще прежнего и просто поменяет задачи. Так что нужно незаметно для него узнать решения. но я хотел бы еще добавить, что волею судьбы я человек очень состоятельный и готов предложить добывшему эти решения сто рублей.
Т покраснел и вскочил на ноги:
- Николай Степанович, Вы глубоко оскорбляете меня своим предложением. Да как Вы смеете, скажите мне на милость, нанимать меня, как какого-то прохиндея?! Да за кого Вы меня принимаете, черт возьми?!
Иван Матвеевич в отчаяние посмотрел на друга, но тот невозмутимо продолжил:
- Вы правы, Вы сто раз правы, я полный кретин, если посмел оскорбить Вас. Но Вы должны проявить снисходительность , вся эта ситуация выбивает нас с Иваном из колеи. Я сразу обратил внимание, что Вы человек достойный и порядочный. Но также мне кажется, что Вы еще и человек азартный. Именно поэтому, я хочу предложить Вам пари.
- Пари? – В один голос переспросили Т и Иван Матвеевич.
- Да, пари. Я хочу поспорить с Вами на сто рублей, что Вы не сможете решить нерешаемую задачу, и незаметно достать ответы, которые тщательно охраняются до утра послезавтра. Думаю, что как человеку недюжинного ума, а это позвольте заметить, видно сразу, Вас эта головоломка должна заинтересовать. Так как, Дмитрий Иванович, спорим?
Дмитрий Иванович, рассеяно нащупал последний рубль в кармане, вспомнил, что до истечения оплаченного месяца осталось лишь три дня, и нерешительно произнес:
- Но ведь это пари, в случае моего проигрыша я буду должен Вам сто рублей, я сейчас видите ли в весьма затрудненном положении.
- Ах, забудьте, - воскликнул Богомолов, но увидев что т было нахмурился тут же добавил. – Хотя Вы правы, пари есть пари, и в случае Вашего проигрыша я хочу, хочу, но вот например этот Ваш браслет, - бросил он, внимательно оглядев своего собеседника.- Ну так как, Вы согласны? Тогда по рукам. Иван, разбей! Ну что ж, встречаемся послезавтра здесь же в десять.
Дмитрий Иванович обреченно кивнул, и заметно повеселевшие студенты незамедлительно вскочили, на бегу обсуждая предстоящую нынешним вечером игру у какого-то Василя.

***

Серафима Ивановна Матюшкина вышла из дома и тяжелой походкой двинулась привычным маршрутом в сторону рынка. На душе у Серафимы Ивановны было легко и светло подстать сегодняшнему чудесному майскому дню. Поздоровавшись с Агрипиной Лесковой, полковничьей вдовой и неодобрительно покосившись на мальчишек прыгающих по лужам, поднимая фонтан брызг, она уже была свернула в переулок, как вдруг дорогу ей перегородила старая цыганка, несмотря на теплую погодку замотанная в бесчисленное количество платков.
-Стой, дорогая! – внезапно услышала женщина, обращено явно к ней вопль. - Куда ты так спешишь? Подай старой Азе монетку, , а за эту ничего от тебя не скрою. Всю правду расскажу, что было, что будет ничего не утаю.
Серафима Ивановна окинула попрошайку своим самым суровым взглядом, от которого тушевались даже самые матерые уличные торговки и уже собралась было кликнуть городового, как вдруг старуха продолжила:
- Эх, хорошая ты моя , вижу я плохо тебе, душа не на месте, муж твой уважаемый человек, профессор, с почетными сединами, а туда же. Гуляет он старый пес от тебя. Молодую себе нашел, ясноокую, волосы огонь. Тебя больше не любит, холод в его сердце, а тебе страдания.
Тут Серафима Ивановна застыла как вкопанная и почувствовала, что на нее словно вылили ушат ледяной воды. Дело в том, что супруг ее, Иван Никифирович, в последнее время и впрямь вел себя достаточно странно. Вот к примеру, полгода назад, сетуя на то, что супруга ночью больно громко храпит, настоял паршивец, что спать будет в отдельной комнате. А разве ж она, женщина уточенная да с образованием, может храпеть? Смешно слушать даже такое. Или вот месяц назад, взял, да и забыл, по их свадебную годовщину, а когда Серафима Ивановна, бедная женщина, не выдержала и расплакалась от такого невнимания, посмотрел на нее холодно и сказал «Ты, Сима, как обычно, из мухи слона делаешь, брось это». А третьего дня уж совсем возмутительный случай был , приезжал в первопрестольную матушку повидать известный питерский цирюльник г-н Снабс, а матушка, по счастливой случайности, его дружила с кузиной Серафимы Ивановны. В общем, кое как удалось уговорить знаменитость принять г-жу Матюшкину, правда по двойному тарифу. Целых 50 рублей отдала она подлецу, но результат , чего и скрывать, того стоил. Локоны получились загляденье, блестящие, переливающиеся. До того Серафима Ивановна себе понравилась, что всю дорогу домой зеркальце из рук не выпускала, наглядеться не могла. Горничная Глашка, как увидела, аж обомлела, на 10 лет говорит, Вы, помолодели. В общем радостно ждала супруга своего мужа, даже самое лучшее платье не пожалела к домашнему ужину. И что Вы думаете? Пришел, на жену даже не взглянул, мерзавец! Сел, борща откушал, да все про какие-то задачи украденные бормотал. Всю ночь прорыдала Серафима Ивановна в своей одинокой спальне, а ему, шельмецу, хоть бы хны. А тут еще описание соперницы один в один совпало с новой секретаршей на мужней кафедре. Та и правда была рыжая как лиса и глазищи бесстыжие в пол лица все на него пялила.
Прокашлялась профессорская жена и спросила слабым голосом:
- Ты что мелешь, дура старая? Откуда про мужа моего знаешь, рассказал что ль кто?
- Эх, красавица, зачем обижаешь старую цыганку? Я не знаю, я вижу. Вижу детей у тебя нет, матушка год назад преставилась, а отца уж давно в живых нет. Совсем ты одна одинешенька на белом свете, так еще и муж, старый лис, загулял. Еще немного и совсем уйдет он к ней, к разлучнице этой бесстыжей. Хотя вот что, - тут цыганка подошла поближе и схватила ее за руку, - Жаль мне тебя, скажу тебе правду страшную, хоть и нельзя, да что с тобой поделаешь, с горемычной.
Какую такую правду? – спросила Серафима Ивановна, которой уже до слез себя сироту, да еще и мужем обманутую жалко стало.
- Поближе подойди, - свистящим шепотом приказала цыганка. – Не чистая любовь у него, не божеская, приворожила она твоего дурака старого, на положение да доход позарилась. Приворот вижу сильный, бабка ее ведьма какая-то делала. Так что уйдет твой муженек скоро, уйдет, да так, что и глазом моргнуть не успеешь.
- Так что же делать мне? Как отворожить-то мужа любимого?! – уже не сдерживая слез вскричала несчастная жена.
- Ты вот, что, слушай сейчас внимательно, есть у меня снадобье одно старинное и действенное, любой приворот как рукой снимает. Но только вот условие одно имеется…
- Ну говори же, говори скорее, все что угодно сделаю, ничего не пожалею.
Ну все, так все, - усмехнулась цыганка. – Значитца так, во-первых дорогое оно, от прабаки досталось, я жалостливая всем помогаю, вот и осталось его чуть-чуть, так что не обессудь – сто рублей.
- Сто? Как дорого! Ну а впрочем неважно, найду, а второе что?
- А второе – самое главное , - продолжила цыганка, -сложное оно уж больно в применении. Его ведь просто так в чай иль квас подмешать нельзя, толку не будет . Особого он применения требует. А если отступишь хоть в чем, не поможет. Только ухудшить может.
- Так что ж делать-то надо? Говори, я справлюсь, все сделаю точь в точь, как научишь.
- Ну смотри, главное, что точь в точь, а то утечет твой благоверный быстрее ветра. Самое сложное в том, что он с этим снадобьем на теле должен три часа проспать. В кармане там пижамном или может в волосы запутать, а чем к груди, к сердцу ближе тем лучше. Найдешь куда спрятать?
Ой, найду, - обрадовалась Серафима Ивановна, - он на груди как раз мешочек с какими-то бумажками носит, даже ночью его не снимает, только в бане. Туда можно положить?
- Ну что ж, туда и клади. Сразу до сердца дойдет. Да слушай дальше. Сейчас перва наперво, ступай в аптеку, купи снотворного и ему на ужине накапай в чай, да не жалей, сон должен быть крепким. Ночью когда заснет он сразу снимай мешочек и сыпь туда порошок. К груди его приложишь, а через три часа мешочек, когда снадобье свою силу сделает – обратно снимай, выходи из дома с черного хода, там я ждать буду. Отдашь мне мешочек, сама пойдешь погуляешь, а я из него снадобье высыплю, прочитаю над ним обряд для отворота старинный, и все, готово – приворот снят и соперница отстанет и муж к тебе в тот же день страстью воспылает, да и глядишь подарок какой притащит. А мешочек снова аккуратно назад повесишь, да смотри внимательно, чтоб не заметил он ничего, а то весь обряд впустую. Ну, красавица, все поняла, запомнила?
Все поняла, все запомнила, так и сделаю, как ты сказала , прямо сейчас в аптеку и побегу.
- Ну и славненько, только веди себя спокойно и естественно, помни – самое главное, он не должен заметить ничего. Он этого твое семейное счастье зависит. Ну вперед, милая, с Богом.

В четыре часа утра, Дмитрий Иванович, лежа в каких-то зарослях крапивы при тусклом свете одиноко горящее полешки, наконец переписал последнюю задачу. Быстро поправив свои бесчисленные платки, удачно согревавшие его в предрассветный холод, он ловко вскочил и семенящим шагом поспешил к одинокой дородной фигуре в темное.
- Ну вот и все, милая, - прошептал он, протягивая женщине мешочек, - С этого момента твои проблемы кончились, счастье снова воцарит в Вашем доме, а соперница бесстыжая уйдет несолоно хлебавши. Жди сегодня мужа радостного, да с цветами. А про меня не вспоминай. Прощай, дорогая.
И не дав Серафиме Ивановне опомнится, цыганка повернулась и растворилась в темноте.

Продолжение последует, ежили кому данное сочинение придется по вкусу.