Данцзыбао : Вертеп (на конкурс)

Не для всех Рождество лишь повод водки выпить, доедая новогодний холодец. Многие думают и о душе, я таких пятерых знаю. Ну как пятерых, я в этом списке первый.

Так вот о душе: душа горела и требовала продолжения, так и не начатого новогоднего банкета. Непосредственно в новогоднюю ночь я на автостоянке дежурил. Публика под вечер приезжала веселая. Вытаскивали из тачек огромные пакеты, которые вискарем распирало. Не то, чтоб я вискарь видел, но не совать же им туда докторскую колбасу целыми батонами. Не тот у нас райончик - массовая застройка элитными комплексами.

Элита перла свои пакеты, похрюкивая от натуги и предвкушения. Активно поздравляли с наступающим, но налить стаканяру ни одна свинья не предложила. Хуже того, владелец Рендж Ровера марки "Автобиография" Витя Псих подошел ко мне вплотную и говорит: " Я тебе, Валик, если ты нажрешься, и с тачкой чего, яйца оторву… И уши тоже, так как яйца тебе, все равно, не нужны". Сказал и стоит - ржет, сволочь. Аж все сто пятьдесят килограммов сволочи от смеха трясутся. Пацаны говорили, что Псих - это кличка. Я же, глядя на рожу, всегда чуял - фамилия. Там на харе все родовые черты накаляканы. "Ну, что Вы, что Вы - говорю - Виктор. Как можно. Да и денег нет". "Что денег у тебя, дебил, нет - он мне отвечает - это коню понятно, но ты все равно смотри." Сказал, да и домой двинул, пакетами позвякивая.

Через двадцать минут еще "Автобиография" подъезжает - близнец предыдущей. И водила в ней тоже типа близнец - сто пятьдесят килограммов и психиатрический диагноз во всю морду. Звать этого, правда, Иван Петрович, полковником в полицейском главке подъедается. " Я - говорит - Валёк, надеюсь, что набухаться ты сегодня не намерен." - и шутливо в бок кулаком тычет. Шуточки у этих ментов… Точняк в печень угодил. Приличный человек, посмотрев на то, что со мной стало, реанимацию бы мне вызвал, а этот только заржал, поссал за будкой, да и двинул пакетами звенеть.

Короче, Новый Год прошмыгнул на сухую. И не то, чтобы я ссыкло, просто денег реально не было. На Рождество денег тоже не было. Да, и откуда бы они взялись? Но это же дело святое, душевное, тут подумать надобно.

Думать собрались на теплотрассе - жопа не так мерзнет. Первому мысль Хохлу пришла, да и понятно - у него с похмелюги харя вздрагивала, а руки тряслись так, что только капусту крошить на засол.
-Колядовать надо! У нас - говорит - в Шостке все дети колядуют. Конфет дадут обязательно, а некоторые и денег дают.
-Пизды тебе дадут - рассудительно ответил Петрович - если дверь, конечно, откроют, в глазок посмотрев. Ты харю свою трясущуюся, когда в последний раз видел, дитятко?
-Тогда вертеп - не сдавался Хохол.
-А шлюх где возьмем? - подключился к теме Петрович, бросив взгляд в сторону семейной пары из Машки и Кольки.

Обоих супругов безудержно рвало.

-Какие шлюхи - опешил Хохол - а… Нет, это типа представление такое в честь рождения Христа - народное развлечение.
-Ну и чо там?
-Ну, собственно, роды. В хлеву дело происходит, овцы там.
-Значит в яслях - скрипучим голосом включилась в разговор Машка.
-Только где же мы баранов возьмем, когда одни козлы кругом - продолжила она, уставившись на Кольку.

Колька он вообще нервный весь, мог бы и убить. Петрович не позволил - крикнуть успел, что богоматерь увечить нельзя, другой не найдем. Один только раз Машка в глаз получить успела. Глаз, конечно, заплыл, но на и так одутловатом лице это в глаза не бросалось.

-Шо там дальше? - озаботился Петрович.
-Ну, чо… Младенец на сене, мать рядом, и семь королей в гости приходят - сообщил Хохол.
-Королей, я вижу, только четыре. Да и то - три валеты - задумчиво произнес Петрович.
-Другие предложения у кого есть? - продолжил он.
-Понятно…
-Валёк, к мусорке. Картона найти, вертеп строить - полетели указания.
-Младенцем Хохол будет - ишь как ножками сучит. Машка, у младенца встанешь. Боком только, паскуда. И ваще лучше платком харю прикрой, типа стесняешься. Колька, к гастроному. Мишуры с елочки натыришь. Я за реквизитом.

Через двадцать минут у въезда во двор стоял вертеп из коробок от телевизора Панасоник и холодильника Хитачи. На куче тряпок сучил ножками Хохол. Его так ломало, что играл он хорошо. Даже, кажется, обоссался. Машка стояла рядом. В сумерках ее старые пальто и платок слились и напоминали балахон экзорциста. Бьющийся в агонии, Хохол дополнял картину. При необходимость смысл действа можно было легко поменять. Петрович прохаживался в парчовом халате тещи с вырванным на жопе клоком. У меня во лбу горела звезда, прикрученная туда скотчем. Колька безудержно блевал, прямо в ясли.

Пара набожных старушек, при виде этого зрелища, неистово крестясь, скрылись в глубине двора. Однако, народ, бредущий из гастронома, стал останавливаться. У многих в руках были бутылки пива. Шансы на угощение стремительно росли.

Васька Слон все испортил:
-Я вам сколько раз, козлы, говорил картон от моей помойки не тырить? - задушевно произнес он.

Дальше я не помню. Очнулся в больничке. Санитарка сказала, что у меня открытый перелом и от него тромбо-жировая эмболия. От этой напасти мне капельницу с двадцати процентным раствором спиртяги ставили. С остальными что, пока не знаю. Надеюсь, им тоже повезло. Бог, он все видит.