Легче Легкого : Ловис

Мы столкнулись у выхода из метро. Здоровый парень, длинноволосый, левая рука полностью покрыта татуировками. За плечом спортивный рюкзак, из которого торчит скейт
.
-Извините, - неожиданно тонким голосом сказал он.

-Ничего страшного, - ответил я.

Он улыбнулся, я улыбнулся в ответ. Приятный малозначительный эпизод. Вчера на этом же месте бабушка, которую я слегка задел рукой, прокляла меня до седьмого колена. Я купил билет на электричку. Взял себе кофе, покурил перед отправлением, и выдвинулся в Сергиев Посад. В вагоне почти пусто, люблю так ездить. Сел у окна, вставил в уши наушники, достал книгу и погрузился в Стейнбека.

Минут через двадцать я почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд. Поднимаю голову, парень этот сидит. Встретились глазами, и он снова улыбнулся. Хорошей такой уверенной улыбкой. Улыбнулся ему в ответ. Две улыбки еще до полудня, я превысил все московские нормы.
Он что-то сказал. Я снял наушники.

-Что?

-Что читаете? – какой у него все-таки тонкий голос. Сам здоровый, раскаченный, а голос, как у подростка.

-Стейнбека.

-Обожаю Стейнбека, «На восток от Эдема» читали?

-Я все у него читал.

-Артемий,- он протянул руку.

-Герман, - я пожал протянутую руку.

-Приятно познакомиться, Герман, я вас не отвлекаю?

-Взаимно, не отвлекаете, - на сумасшедшего, коими полны электрички ярославского направления, он похож не был, на попрошайку тоже.

-Вы случайно не грек?

-Можно на ты. Нет, не грек, осетин.

-Черчесов, Гергиев, Дзагоев. – как стихотворение рассказал.

Я ухмыльнулся.

-Футболом и музыкой не увлекаюсь.

-А чем занимаешься?

-С людьми общаюсь.

-И тебе за это платят?

-Смотря как общаюсь,- он рассмеялся.

-А руки у тебя, как у хирурга или пианиста
.
Я слегка опешил. Даже не от комплимента. Я давно женат, и не флиртовал уже лет восемь. А сейчас со мной именно, что кокетничали. И мне было приятно, не потому, что мне нравятся высокие раскаченные парни, а потому что я, оказывается, соскучился по этой игре. Буквально за секунду картина происходящего сложилась у меня в голове, и я заржал в голос.

Артемий явно обиделся.

-Что смешного?!

-Без обид, Артемий, это мои внутренние загоны.

-Я ничего такого не имел в виду.

-Я тоже, просто никогда в такой ситуации не оказывался.

-В какой «такой»?

-В «такой», когда в электричке тип с внешностью Конана варвара, рассказывает мне про мои элегантные руки.

-Я ошибся?

-Прям совсем.

-Извини, - он покраснел.

-Все нормально.

-Ты похож на моего бывшего, только поэтому я подошел, больше года прошло, а я все никак в себя не приду, еще раз извини, - он встал.

-Погоди, - он обернулся с таким счастливым видом, что я снова рассмеялся.

-Я не к тому, можешь мне не верить, но мне интересно с тобой пообщаться, и это не завуалированное обещание, на жопу мою не рассчитывай.

-А я на нее и не рассчитывал, мне интересны другие части твоего тела.

Так у меня появился друг гей.

Я считаю себя вполне прогрессивным человеком. Но я вырос во Владикавказе и геев видел только в кино и читал про них в романах. Если разговор заходил о нетрадиционной ориентации, я всегда ссылался на Фредди Меркьюри в плане творчества, и спартанских воинов в плане брутальности. Дескать, не в ориентации дело, главное пидаром не быть.

Артемий был классным парнем. Честно говоря, кроме ориентации во многом я хотел быть на него похожим.

Он здорово катался на скейте, играл на бас гитаре в рок-группе, владел английским и французскими языками, был здоровым, как бык, с хорошим чувством юмора и приятной самоиронией. Где-то на третий месяц нашего знакомства он признался мне в любви, и это, черт возьми, было приятно. Будто в тебя влюбилась хорошая девушка. Только она весит на двадцать килограммов больше тебя, вся в татуировках, катается на скейте и самое главное – её зовут Артемий.

Мы стали часто видеться. Он помог мне, когда я решил завязать со всеми веществами, разработал для меня программу тренировок и впервые за долгое время я был в хорошей форме. Я помог ему с работой, он посоветовал хорошего ветеринара для моей кошки. Когда я серьезно поругался с женой, именно Артемий предложил план, который нас помирил, он подписал своих пацанов из группы, они приехали к нам во двор и под нашими окнами мы вместе спели песню Фила Коллинза, которую очень любит моя Дина.

Крепкая мужская дружба, которую стоит ценить и которой стоит дорожить, если бы не одно но. Где то раз в месяц он писал мне проникновенные сообщения, в которых рассказывал, как много я для него значу, а еще описывал свои фантазии по поводу меня.

Это выбивало меня из колеи. О его ориентации я никому не рассказывал, боялся ревности жены и насмешек от своих гетеросексуальных друзей. Несколько раз я серьезно намеревался прекратить с ним общаться, а однажды напился и честно спросил себя: не гей ли я? Может он не просто так меня приметил? Типа рыбак рыбака видит издалека? Но нет, меня совершенно не привлекали мужчины, а Артемия я ценил как хорошего человека и продолжал держать его, как он сам выразился, во френдзоне.

Он подружился с Диной на фоне общей любви к фитнесу и к фильму «Телохранитель» с Кевином Костнером и Уитни Хьюстон. Мне казалось, что он просто изучает противника, в поисках слабых мест, но поделиться опасениями с женой, я по понятным причинам не мог.

Он познакомился с моими друзьями. Гарри был в восторге от него. Как-то раз Артемий пригласил нас на концерт своей группы, и оказалось, что даже у малоизвестных рок-групп есть сумасшедшие фанатки. С одной из особо отбитых у Гарри завязался бурный роман, и Артемий стал полноправным членом нашей компании.

Он не пил, не курил и не употреблял наркотиков, чем выгодно отличался от всех моих подельников и чем окончательно покорил мою жену. Она знакомила его со своими подругами. Всем девушкам без исключения Артемий очень нравился, и с каждой кандидаткой он честно выгуливал одно свидание. Но дальше этого дело не шло.

-Мне нужен особенный человек, - как-то сказал он и пристально на меня посмотрел. Я покраснел.

Мы обедали на Даниловском рынке. Бакинские помидоры, сыр моцарелла, горячий лаваш, просто и очень вкусно. Ярко светило солнце, но под огромным зонтом было прохладно. Субботний день мы начали в бассейне, вместе с Артемием в нашей жизни стали появляться хорошие привычки. Первое время они ходили в зал вдвоем с Диной. Я как мог избегал здорового образа жизни, хотя бы по выходным. Потом моя жена в шутку с изрядной долей правды, поинтересовалась, чего это я такой не ревнивый и спокойно отпускаю её одну с таким видным парнем, пришлось разыграть Отелло. Я не учел только одного, в раздевалке мы оставались без Дины.

Первый раз был очень сложным для меня испытанием, не только потому, что я с непривычки быстро выдохся в воде. Раннее утро выходного дня, в бассейне почти никого не было, в раздевалке так вообще пусто. Я что-то завозился с рюкзаком, поднимаю голову - стоит, из одежды только татуировки.

-Ты чего, Тема?

-Ничего, переодеваться будешь?

Я стоял в плавках, мокрых плавках.

-Мхм, наверное, нет, так пойду.

-Вода хлорированная, прими душ.

-Оденься и выйди, тогда и приму.

-Знаешь, я бы мог тебя изнасиловать…

-Я закричу, - я что, действительно это сказал?

-Я пошутил, - он рассмеялся, но по некоторым изменениям, произошедшим в его организме, я понял, что не пошутил.

Черт с ней, с хлоркой, перед бассейном я надевал плавки прямо под штаны, а после - быстро одевался и ретировался из раздевалки.

Вот и сейчас я сидел, чесался после хлорированной воды и не находил себе места.

В каждом его жесте, в каждом слове мне чудилось признание. Я не понимал, как его еще не раскусили. Надо было срочно перевести тему.

-Гарри до сих пор вспоминает, как вы у него на дне рождения зажгли, - сказал я. Отмечали в пабе, Артемий с группой дали джазу в прямом смысле этого слова, к группе присоединился саксофонист и концерт удался на славу.

-А помнишь, как в пабе к Теме гей подкатывал? – спросила с улыбкой Дина.

-Он не в моем вкусе был – честно ответил Артемий, Дина рассмеялась, он грустно улыбнулся, а я поперхнулся. Достал телефон, извинился, и отошел типа поговорить.

Звонил мой воображаемый друг Робка, который всегда выручал в таких ситуациях.

-Блин, Робка, - сокрушался я, - сегодня же выходной, никак нельзя перенести? Нет? Ладно, скоро буду.

-Мне на работу надо срочно, снова фмсники нагрянули, кошмарят вьетнамцев, давайте в темпе доедайте и двинем.

Артемий пристально на меня смотрел и я понимал, что он мне не верит. Да и черт с ним. Мы разъехались, и пару недель я избегал встреч со своим поклонником. Прилетела мама, мы гуляли по летней Москве, ели мороженое и пили сидр. На сообщения Артемия я не отвечал, а после того, как он позвонил мне ночью, внес его в черный список. Это было сложно и муторно, но я не знал, как иначе поступить с этим Артемиевым узлом. Со временем угрызения совести поутихли, Дина улетела на море с тетей и сестрами, а я поехал домой во Владикавказ.

Сходил на охоту, с палатками и спальными мешками, в компании двух сельских пацанов. Высоко в горах, рядом с потными и пропахшими костром горцами дурман столичного декаданса рассеивался. Вставал с рассветом, много ходил, мало ел и почти не говорил, за три дня мы с моими спутниками обменялись всего несколькими предложениями. Охотник из меня никакой, поэтому я просто гулял, смотрел и молчал. Оленя подстрелить не удалось, ограничились парой лесных зайцев, каждый из которых, правда, тянул килограммов на шесть. В последний перед возвращением на равнину вечер мы пожарили шашлык из зайчатины, один из горцев достал из рюкзака фляжку с аракой, второй из кармана пару косяков.

Мы помолились Большому Богу, выпили, арака была теплой и все равно очень хорошо пошла. Трещал костер, где-то далеко внизу в ущелье ворчала река, я сидел на остывающем от дневного тепла камне и вслушивался в разговоры пацанов. Они обсуждали куда пойдут на следующей неделе, чтобы все таки зацепить оленя. Говорили на родном языке, какая потрясающая у людей жизнь, думал я, как все просто и понятно. Потом мы покурили, и я вообще поплыл. Последний раз я курил в начале лета, когда познакомился с Артемием, а сейчас в воздухе уже чувствовались приближающиеся холода. Обычно, если я накуриваюсь в компании, я становлюсь болтлив и смешлив, но в окружении гор это было не к месту. Мы еще немного посидели, помолчали, и пацаны ушли спать в палатку.

Я надел куртку и сидел, уставившись в потухающий костер. Угольки мерцали, перемигиваясь со звездами, а я впал в гипнотический транс. Артемию бы здесь понравилось. Мысль всплыла откуда-то из глубин подсознания. Я соскучился по своему другу. Другу? В ночи мой смех прозвучал очень неуверенно. Вот Дина удивится, если я от нее к парню уйду, интересно, ей будет легче или труднее, если я в итоге окажусь геем? В этот раз я засмеялся от души, горцы из палатки обматерили меня, но я не обиделся.

Костер потух, я замерз, слегка протрезвел и в отличном настроении пошел спать.

Следующие пару дней я гулял по городу, купил на блошином рынке карманные часы для Дины, сходил на кладбище к деду, заглянул на бывшую работу, сходил с мамой в местный театр. Родной город иногда угнетающе на меня действует, но в этот раз я будто душу в баню сводил, чувствовал себя молодым, красивым и настоящим.

За пару дней до возвращения в Москву, мама разбудила меня рано утром.

-Гера, вставай, к тебе друг приехал.

В дверях стоял Артемий.

-Здорово, - мы пожали руки.

-Ты чего здесь?

-Да у меня отпуск, а я в горах никогда не был.

Мама вышла из кухни.

-Герман, ты в лесу родился? Заведи друга, я вам пироги разогрею.

-Он мне много рассказывал про ваши легендарные пироги, - включил обаятельного Артемий.

Маме он, конечно, очень понравился, он вообще всем кроме меня очень нравился.

Мы поели, мама заварила травяного чая. Артемий рассказал ей про себя, группа ее не очень впечатлила, а работа в министерстве культуры, произвела на неё хорошее впечатление. Для людей ее поколения неважно, что в министерстве он зарабатывает копейки, а живет в основном на доходы с творчества. Министерство это серьезно, а группа – баловство.

Мы вкусно поели, попили чаю с тортом, я сходил покурить в подъезд. Первая сигарета приятно кружила голову, а рядом с мамой даже Артемей меня совершенно не пугал. Настроение у меня было лиричное и болтливое.

-Ма, ты знаешь, чем занимались твои ровесники на западе, пока ты в студенчестве на картошку в колхозы ездила?

-И чем же?

-Они ездили в Вудсток, и практиковали свободную любовь, может быть, поэтому у них больше взаимопонимания со своими детьми.

Маму на мякине не проведешь.

-То есть у меня с тобой плохое взаимопонимание?

-Нет, ты у меня особый случай, но в общем есть же такой напряг?

-Они жрали наркоту и веселились, а сейчас расплачиваются детьми гомосексуалистами,- от мамы даже самые нетолерантные вещи звучат разумно.

-Мои тоже на картошку ездили, - сказал Артемий.

-Ну вот вы и выросли нормальными людьми.

Артемий промолчал, а я ухмыльнулся, а ну-ка дружище, попробуй на этой кухне отстоять свою ориентацию.

-А где ты остановился, Артемий? – спросила мама.

-Пока нигде, - ответил он.

-Так может, у нас останешься, у Геры диван раздвигается, вместе ляжете?

-Я с удовольствием, - честно сказал Артемий.

-Я ворочаюсь, ма, не надо, у Беса на Турхане есть квартира, там разместим.- мама, мама, своими руками меня в постель к нему кладешь.

-Ну как знаете, мое дело предложить, - сказала мама, и ушла собираться на работу.

-Ты че, бля, творишь? - прошипел я.

-Что?

-Мне по хрену, что ты здоровый, если еще раз что-то такое выкинешь, со своим сраными намеками, я тебе кадык вырву, понял, тварь?!

-Понял, Гера, не кипяти.

-Когда у тебя билет обратно?

-Я еще не взял.

-Так возьми, чтобы тебя завтра во Владике не было, я с тобой по-человечески пытаюсь общаться, а ты всё как приглашение потрахаться воспринимаешь

-Ты не прав.

-Я тебе руку дружбы протягиваю, а ты мне в нее член пытаешься сунуть. Если не можешь по-другому меня воспринимать, то потеряйся, это мое последнее слово, понял?

-Понял, - сказал Артемий и встал из-за стола, попрощался с мамой и ушел.

Я был очень зол. Мама ушла на работу, а я поступил, как обычно поступаю в моменты душевных потрясений – спрятался на дне стакана.

Начал с пива, пару литров светлого, стало чуть легче. Потом еще пару литров, а потом я сбился со счета, часам к трем дня я был хорошо пьяный и решил пойти погулять.

К вечеру я был абсолютно не в себе. Собутыльники, заведения, напитки кружились вокруг меня в алкокалейдоскопе. Я ужасно, но от души спел в каком-то караоке баре «Посвящение Карузо» и сам же над ним поплакал. Оставлял официанткам царские чаевые и болтал по душам с таксистами. Обычно я достаточно быстро вырубаюсь пьяным, но в этот раз внутри меня горел костер из злости и обиды, и я держался, как под кокаином, иногда, правда, выпадал из реальности, но всегда выныривал на поверхность.

В очередной раз я пришел в себя у барной стойки, из колонок долбила дикая попса, от которой в трезвом виде меня бы стошнило, но в тот момент мне захотелось потанцевать. С присущей всем пьяным уверенностью в своих танцевальных навыках, я ворвался на танцпол и закружился в симбиозе пляски святого Витта и шаманского танца.

Кому-то наступил на ногу, кого-то задел рукой, кого-то толкнул, драка была делом времени, и время пришло. После очередного па на чьих-то ботинках меня оттянули с танцпола. Передо мной стоял невысокий крепыш, лысый и примерно в той же степени опьянения, что и я.

-Ты в смыси, не слышишь меня?

-Я танцую.

-Ты в смыси по ногам мне танцуешь!

-Танец – мой способ самовыражения, ты не имеешь права меня судить.
Если бы этот разговор происходил на улице, то кричать бы не приходилось, и градус напряжения не повышался бы с такой скоростью.

-Че?! – конкретно набычился мой визави.

В это время из колонок зазвучала «Королева ночи» Уитни Хьюстон. Я завизжал, как восьмиклассница на концерте Тимберлейка, оттолкнул крепыша и попытался вернуться на танцпол.

Первым делом мне прилетело в затылок, этого удара я не понял, думал, кто-то пляшет, но поджопник развеял все сомнения. Я развернулся и врезал лысому с ноги, но я был в клубе один, а мой противник в компании, меня сбили с ног, и начали валять по полу, завизжали девушки, зазвенела посуда, началась обычная для таких случаев суета.

Я слегка протрезвел и пытался закрыть голову руками, где-то глубоко внутри бил тревогу инстинкт самосохранения, очень отстранённо я понимал, что меня практически убивают, но ничего сделать не мог. Кто-то прыгнул на меня, и я услышал хруст. Руку поломали, твари, так же спокойно подумал я, и на какое-то время потерял сознание.

Все произошло буквально за пару минут, я ориентировался по песне Хьюстон, которая продолжала играть. Потом натиск ослаб, я поплыл, тяжелый все-таки был день, надо отдохнуть. Драка продолжалась, но меня уже не били, глаза у меня были подбиты, поэтому происходящее виделось мне сквозь туман. Светловолосая молния металась по клубу, раскидывая людей направо и налево. После остановилась и приобрела очертания человека, Артемий, вроде я на него был зол, но сейчас думать об этом не хотелось, хотелось спать. Он склонился надо мной, подхватил меня на руки и вынес из клуба на улицу.

-Мусора щас приедут, Тема, уноси меня подальше, - прохрипел я и снова выключился.

Мне казалось, я плыву на корабле, такая приятная мерная качка, я решил выглянуть в иллюминатор и открыл глаза.

Артемий спокойно, но достаточно быстро нес меня куда-то в темноту. Позади слышались крики и сирены полицейских машин.

-Тема, ты мне жизнь спас.

Он скромно промолчал.

-Поклянись, что это останется между нами, и ты меня правильно поймешь.

-Клянусь, - тихо сказал Артемий.

Тогда я поцеловал его.

В щеку, конечно же.