Дикс : Непотребство ( части 1,2)

img src="https://cdn.jpg.wtf/futurico/7f/98/1547639667-7f983b8d9f94646c3f984e0aeb392c09.jpeg?w=400" /

— Когда я работал бэтменом, мы таких козлов штабелями валили — задумчиво прохрипел толстяк в измятом костюме дедамороза, наблюдая за дерущимися во дворе бомжами. Он стоял облокотившись на грязный подоконник и держал двумя пальцами дымящуюся сигарету.
— Так пойди разними их — протараторило Смердящее Непотребство. Огромный мясной куб с торчащими во все стороны обрубками сосудов стоял посреди комнаты.
— Дедморозы не дерутся. — Не оборачиваясь отозвался толстяк и почёсал жопу. — Я с бэтменством два года как завязал. Печень начала сдавать.

— Вон — толстяк обернулся к Непотребству и хохотнул — Хочешь тебя за окно к ним выкину? Уж точно о драке позабудут. Столько жратвы
— Ну щас — процедило Непотребство сквозь зубы — Ты бы лучше продолжил бинты искать.
— Да ты заебал со своими бинтами — взмахнул руками толстяк. — Я уже все аптеки на районе опустошил. Где ещё взять эти бинты?
— Садись на пятый трамвай и езжай в Балтон — невозмутимо ответило Непотребство. — Там тоже полно аптек. Время–то капает.
— Время капает — недовольно повторил толстяк, всматриваясь подслеповатыми глазами в упавшего на землю бомжа. Второй допинывал конкурента ногами. — Если меня на Балтоне грохнут, не видать тебе больше бинтов, так и протухнешь здесь без меня.
— Я и так протухну, если ты не наберешь достаточное количество. — Смердящее Непотребство задрожало и медленно поползло к расстеленному в углу коврику–пенке. — Или может ты здесь найдёшь Польский Холодильник?
— Слушай. — толстяк выкинул окурок во двор и закрыл окно. — Вывезу я тебя до Польши, не ссы. Я же сказал вроде ясно уже.
— Сказал он.. — отозвалось Непотребство, устраиваясь на коврике поудобнее. — Без бинтов мы далеко не уедем.

Толстяк хотел ещё что–то сказать, но махнул рукой и уселся за стол. Уставился в монитор старого ноутбука, толстяк принялся щёлкать мышкой. Из слабого динамика ноутбука понеслись женские стоны и чавкающие шлепки. Смердящее Непотребство в углу недовольно дёрнулось, но ничего не сказало.

А где–то далеко, за лесом, раздался грохот очередного взрыва карамельного града и панельная пятиэтажка содрогнулась, задребезжав стёклами.



Часть вторая


img src="https://cdn.jpg.wtf/futurico/e6/73/1547642168-e67375427e81567e11908733ceb46645.jpeg?w=400" /


— Слышишь, дедмороз — подало голос Непотребство, разодрав поутру глаза. Жирный стоял у чёрного окна ещё не отошедшей в мир иной ночи, и, по–моряцки, курил.
— Ну?
— Какой–то хер из Внешнего Мира говорит, что у нас тут типа уютно.
— А ему–то откуда знать? — Дедмороз стряхнул пепел в окно.
— Ну, уют — впечатление сугубо индивидуальное. — встряхнуло трубками сосудов Смердящее Непотребство. — Он типа так чувствует.
— Пожил бы сам тут — Прохрипел дедмороз, захлопывая скрипучее окно. — Рассказал бы потом, что чувствует.

За окном раздался резкий свист и вдалеке медленно пополз в небо разрастающийся огненный гриб леденцового взрыва. По зданию прокатили волны сухой дрожи. В лакированном шифонере задребезжали пыльные фужеры.

Поёжившись, дедмороз отошёл от окна и принялся натягивать безразмерные, покрытые заплатками из кусков байкового одеяла, джинсы.
— Рано ты сегодня, — заметило Непотребство. — спал бы еще.
— Аптеки уже открыты — плохо скрывая упрёк, хрипнул дедмороз. — поеду до Балтона.

***

Скрипнув подъездной дверью, Жирный выкатился в запорошенный снегом и усеянным волчьим гавном двор. Морозец щипал за нос. Жёлтые фонари едва просматривались в предрассветной тьме.

— Понаставили корыт, хуй пролезешь — матерился дедмороз, скользя по обледеневшим тротуарам среди припаркованных тут и там, ржавых Жигулей.

На остановке ожидала троллейбуса толстая дама в соболиной шубе и безразмерной шапке. Она неподвижно смотрела на дорогу. За ней притаился от пронизывающего ветра щуплый дед в огромных очках. Двумя руками в вязаных варешках он сжимал перед собой пустую тряпичную сумку и трясся от холода.
Проходя мимо них в угол сгнившей деревянной остановки, дедмороз окинул старика взглядом — на спине у того, в тонкой синтепоновой куртке красовался вырез в форме лопаты.

"Кому и для чего сдалась синтепоновая лопата?" — раздалась в голове Жирного мысль Непотребства. Мясной куб обзирал внешний мир пользуясь дарованной ему Господом Всемогущей Диффуззии телепатией.

Дедамороза же подобное совершенно не интересовало. Он воспринимал всё в мире как данность. Не задерживая внимание на деде, Жирный забрался в угол остановки. Но не успел он присесть, как тут же пришлось идти обратно — с шипением и клубами пара, скользя по укатанному льду, подъехал паровой троллейбус.

Первой полезла тучная дама. Кряхтя, она цеплялась растопыренными пальцами со страшными длинными красными ногтями и лезла в единственный круглый проход, на задней стенке бочкообразного троллейбуса. Короткие ножки в лакированных чёрных туфлях, скользили по обледеневшему дну входной трубы. Без лишних раздумий, дедмороз и щуплый дед принялись толкать тётку сзади, помогая ей забраться. В какой–то момент случилась неудача — соболиная шуба прорвалась под давлением маленького, облачённого в варешку кулачка деда, и его тонкая рука погрузилась в зад тётки по самый локоть. Из входной трубы послышался сдавленный стон.

Дед удивленно посмотрел на дедамороза. В голове жирного раздался басовитый смех Смердящего Непотребства, следившего за происходящим. Дедмороз оставил тётку, подошёл к деду сзади, обхватил руками под грудки и с силой дёрнул на себя. Из груди старикаши послышался глухой хруст. Дедок обмяк в руках Жирного и его тонкие ноги безвольно подогнулись.

— Ну ты чё! — первым отреагировало Непотребство — Договорились же не привлекать внимания!
— Бля, да откуда я знал! — забывшись, вслух ответил дедмороз, продолжая держать деда. К тому моменту, старый уже опредёленно был мёртв. Его рука всё ещё торчала в заднице тётки, которая пользуясь случаем не шевелилась и наслаждалась моментом.
Чертыхнувшись, дедмороз рывком вытащил руку старика из её зада. Варешка осталась внутри.

Оттащив мёртвого деда к остановке, дедмороз сложил его в три погибели и надел на голову старику его тряпичную сумку.
Вернувшись к троллейбусу, навалился плечом и втолкнул тётку внутрь. Затем полез во входную трубу троллейбуса сам.

***

Паровой троллейбус мерно дрожал катясь по улицам города. С улицы слышались крики булочников, нахваливающих свой товар, шум идущей на чёрные работы толпы, рёв взмывающих в небо канализационных лифтов, утилизирующих отходы в верхних слоях атмосферы.

Дедмороз лежал в темноте троллейбуса, сдавленный с одной стороны тёплой металлической стенкой парового отсека, с другой — колышащейся тёткой. Толстуха продолжала охать, очевидно без конца проигрывая в уме запись случившихся с ней ощущений. Её соболиная шуба дрожала, а из прорванного отверстия на заду сочились любовные соки. Заметив, что его рука испачкалась в этих соках, дедмороз тихо ругнулся и постарался заткнуть отверстие журналом "мистер Пиквик", который всегда носил с собой в качестве бумаги для самокруток.

"Остановка Балтон, ёба. Продолжайте пользоваться транспортом муниципальных сетей сообщения. С вами был народный артист Жорик Бобров, чё каво" — возвестил гнусавый голосок из нутра троллейбуса, и дедмороз задом пополз на выход.

Выскользнув из входной трубы, Жирный упал лицом вниз в грязную кашу из снега, песка и зубов, которыми в Балтоне посыпали тротуары.
За полчаса езды ощутимо посветлело. Впрочем, на солнце в этом году рассчитывать не приходилось — небо над городом плотно застилали наслоения драных туч из сажи и пепла.

"А в Польше, говорят, небо голубое" — послышалась в голове Жирного мысль Непотребства.
"Я бы ещё знал, что значит голубое" — в этот раз молча, отозвался дедмороз.
"Узнаешь. Собирай бинты аккуратно"

Дедмороз поднялся и долго отряхивал куртку, всматриваясь в утреннюю серость. Типовая гнилая остановка, обклеенная жирными слоями объявлений. Разбитая дорога, вдоль которой тянутся ряды однообразных кирпичных коробок из обожжёного кирпича. Немногочисленные прохожие, понуро бредущие на чёрные работы.

Жирный почувствовал лёгкую тошноту — хотелось курить. Полез за журналом "мистер Пиквик", чтобы скрутить самокрутку, но вспомнил что расходная бумага уехала в заднице толстухи.

Вздохнув, дедмороз сунул руки в карманы куртки и засеменил по каше из снега, песка и зубов.