Шева : Когда петуху отрубают голову

…он еще некоторое время бегает по двору и, наверное, думает о себе, что он в прекрасной форме.
Это не моё.
Это Виктория Токарева, - «Ехал грека».

Сергей чувствовал себя как в том анекдоте про «прекрасно». Когда отец, узнав за ужином, что дочка-школьница беременна, молча выпивает стакан водки и затем говорит, - Прекрасно…блядь! Прекрасно!
Ибо попал как кур во щи.
До недавнего времени у Сергея с его любовью всё было прекрасно.
Нет, действительно, хорошо.
Но с некоторых пор…
Они как и не поссорились, но…
Многим, если не всем, приходилось побывать в такой ситуации.
Когда в отношениях начинает невидимо присутствовать кто-то третий.
Нахуй нужный.
На самом деле - совсем не нужный.
Но ты ничего не можешь поделать.
Формально - она смеётся, - Что ты себе выдумываешь?, - обнимает, прижимает, целует, - но ты-то чувствуешь.
И никакая твоя аргументация, дажа самая убедительная и деликатная, типа, - Что же ты, сука, творишь?! – не помогает.
Ты даже можешь её выебать. Жёстко. Как раньше.
Чтобы еще раз понять, - как раньше - не будет.
Всё уже не так.
Или тот её - уже, или она уже внутренне согласна.
А причины?
Ты что - дурак совсем?
Да причин может быть миллион, но есть одна, главная, - ты ей уже не нужен.
В конце концов Сергей не выдержал такой сволочной и подлой неопределённости этого подвешенного состояния и еле сдерживая себя, спросил напрямую, - Так тебе что, - наши отношения, всё, что у нас с тобой было, уже похуй?
Она сухо ответила, - Не знаю. Может быть.
И тогда Сергей вспыхнул как головка спички, - Ну, если тебе похуй, тогда - нахуй!
Она молча собрала вещи и послушно ушла .
В указанном направлении - к другой головке.

Пил Сергей недолго - три дня.
Первые два дня дома, сам. На третий день, уже выходя из, пошёл к другу, Юрчику. Тот был старше, и не раз бывало, что его совет в некоторых житейских ситуациях выручал Сергея.
Традиционно сели на кухне. Быстро разлили и сразу после первой Сергей всё и выложил.
Как на духу.
Юрчик по-философски молчал. А что обсуждать? Нет предмета.
И лишь после третьей сказал, - Знаешь, если честно, я и думал, что у тебя с ней так закончится. Слишком она хороша для тебя. Не твоего полёта птица. Опять же - разница в возрасте. Скоро о вечном уже надо будет думать, а ты - всё туда же.
- И что теперь? – горестно спросил Сергей с интонацией старухи у разбитого корыта.
- Новую любовь заводить! - убеждённо ответил Юрчик.
Продолжил, - Когда я малой еще был, фильм такой шёл в кинотеатрах, - «Лекарство от любви». Польский, вроде. Там ситуация подобная твоей была. Так все события в фильме были построены на том, что лучшее лекарство от любви, когда тебя бросили, - другая любовь.
Когда допивали, Сергей со смертной тоской в голосе спросил, - И где её взять?
Юрчик улыбнулся, - А это не твоя забота. Жизнь подскажет. Ты только не промахнись…
Сергей думал, что Юрчик сейчас добавит своё любимое, - Акелла, но тот почему-то произнёс незнакомое слово, - Асунта!

…В подземном переходе Сергей увидел бабульку, сидящую под самой кафельной стенкой на деревянном ящике. У ног её стояла картонная коробка, типа из-под мороженого.
В коробке что-то шевелилось.
Сергей подошёл ближе.
Щенок.
Один.
На удивление - не заморыш: толстомордый, толстолапый, тёплого, палевого окраса с красивым белым пятном на груди. Сверкнули чёрные бусинки глаз.
В душе Сергея почему-то потеплело.
- Последний остался. Отдам недорого. Забирай, милок! - прошамкала бабушка.
И добавила, - Остатки - сладки!
У неё получилось, - Оштатки - шладки.
- Шправедливо! – согласился Сергей. Присел на корточки, глянул в глаза животинке.
Та в ответ так на него посмотрела…
Лучше бы она этого не делала.
Наверное, так дети в детдоме смотрят - заберут, нет?
Сергей взял щенка в руки, спросил, - А кто?, - и тут же уточнил вопрос, - Мальчик, девочка?
- Шука! – прошепелявила бабка.
- Как щука? – не расслышал Сергей. Потом до него дошло.
- Сука - это хорошо! Сука - это правильно! - сказал Сергей, - То, что нужно.
- Внучка её называла…, - продолжила было бабка, но Сергей перебил, - Да имя у меня, - усмехнулся, - или у неё? уже есть.
Расплатился, засунул кутёнку поглубже за пазуху - чтоб не застудить на морозе, и непонятно чему улыбаясь, двинул домой.
Прижимаясь к нему тёплым, доверчивым комком и от радости поскуливая, сердце грела новая любовь.