Щикотиллло : Байкал-Саяны Форте ®

В защиту отечественной народной медицины

Вёли мы как-то приём на Москворецком пивзаводе, том, что в промзоне Котляково. Расположение – сказочное: прямо напротив – рыбзавод. Счастливые работнички обоих предприятий-побратимов цельный день бегают между проходными и совершают бартерные сделки. Кстате, рядышком – еще и молокозавод, в самый раз – потом детоксикацию проводить.

***

В то время шабашка на заводах была неслабым приработком для врача. Отпашешь с утра в больнице – и срываешься после обеда промышленные предприятия бомбить до ночи. По хозрасчёту. Садишься в заводском здавпункте и выстраивается к тебе очередь из пидоровиков производства – один другого больнее – чтоб без отрыва от станка поправить подорванное на этом самом производстве здоровье. Ну и после лечения – скорей обратно в цех, дальше это здоровье подрывать.
Например, на заводе «Русский сувенир» за Рижским рынком повадилась ко мне с напарничком Саней радикулит лечить такая огромная бабища, под два метра, а-ля Ульяна Семёнова, орденоносец и завсегдатай местной доски почета. Саня-китаец вкручивал в неё дециметровые иголки по самые рукоятки. С таким же успехом он мог бы проводить акупунктуру носорогу. Мне же предстояла работка потяжелей – поясничку править этой бегемотихе. Крутить-вертеть её тушку было тяжко неимоверно, а уж поднять – рекорд Жаботинского. На том заводике здравпункта не было, и приходилось мне её класть на банкетку прямо посреди механического цеха между двух неработающих токарных станков. Пару раз чуть не убил её и сам не убился.
И вот говорит эта передовица после недели моих титановых мук:
- Чёй-то, доктор, не легчает мне от Вашего лечения. То есть сначало вроде отпустит, а к вечеру – опять поясницу ломит!
- А что у вас за работа?
- Да работа как работа: в гальваническом цеху. Крестики серебрим, значки там всякие красим.
Ну, думаю, сидеть и значок кисточкой разрисовывать – вроде не так уж и вредно.
- А можно посмотреть, как значки красят?
Она повела меня в свои владения. Заводит в такой тёмный, холодный цех со сквозняком, на полу огромные кислотные лужи. Она одевает резиновые сапоги, гигантские перчатки и промокший халат. На полу, рядом с большой ванной, наполненной чем-то особенно вонючим, стоит такой огромный неподъемный ящик-сито, доверха наполненный непокрашенными комсомольскими значками. Думаю, нам в Саньком этот ящик вдвоём на сантиметр сдвинуть было бы слабо. Моя бабища наклоняется к ящику и, пёрнув как штангист на рывке, со словами «Ух, ёпта!» поднимает его над до уровня груди и окунает в ванну. Пополоскав его в электролите влево-вправо, как старатель на берегах Юкона, она вновь поднимает трёхпудовое сито и переносит его к другой ванне, потом подходит ко мне:
- Вот так мы и красим...
Я подумал: «И чё это ей в самом деле не легчает?...»
Потом ещё эта тётка-бегемотка в благодарность наделала мне по моему заказу татарских комсомольских значков – с зеленым фоном вместо красного.

***

Возможностей отблагодарить лечащего врача у работников пивзавода было, понятное дело, гораздо больше. Самым расхожим было принести нам по паре пятилитровых канистр лагерного (нефильтрованного, без консервантов) пива – очень хмельного (со стакана закосеть не вопрос), но скоропортящегося. «Слыхали, Вася Пупкин в лагер свалился и утонул?» - «Вот бедняга! Смерть хоть быстрой была?» - «Честно говоря, нет, три раза поссать вылезал».
По окончании приёма мы с Саней неслись с канистрами обратно в больницу, пока это лагерное пиво не позеленело и не проросло соплями. В гнезде нас уже ждали галчата с открытыми клювами: коллеги как бы случайно попадались к нам навстречу в коридоре, и у каждого в кармане случайно оказывалась кружка. Наших четырёх канистр, как правило, хватало, чтобы напоить всех дежурящих в этот вечер на этаже врачей.
Но более ценным подарком на пивзаводе считалась 65-градусная спиртовая настойка травы калган.
Помните, были раньше два таких тонизирующих напитка – «Байкал» и «Саяны»? Так вот, тонизирующими они назывались по тому, что в них по технологии добавлялась эта самая настойка калгана – чудодейственной травы, произрастающей в одноименном регионе. Это вам не наёпка «Ред Бул» из кофеина с глюкозой – здесь всё с тонизацией было по-взрослому, ибаццо без трусов.
Ясный перец, ржавая труба, по которой подавалась эта настойка, была в укромном месте на изгибе аккуратно перфорирована, и из дырочки за день накапывало несколько поллитровочек чистой настойки.
Вот такие заветные бутылочки мы с Сашком и получали иногда в знак особой признательности. «Ребята, перед ЭТИМ делом – по столовой ложечке калганчику – и в бой!» - с заговорческим видом рекомендовал работяга-оператор цеха «Байкал-Саяны».
В жизни весчь действительно работала штопесдец, а как я это проверял – тема отдельных хроник. Скажу только, что круче я фестивалил только после спиртовой настойки «моралий корень», про это лучше вапще не вспоминать.
Правда, была на пивзаводе ещё одна крепкая настойка. Называлась она «Апельсинчик» - 65% спиртовой раствор апельсиновой эсенции для добавления в газированный напиток «Буратино», в общем, химия. Его употребляли заводские Буратины, которым их Мальвины уже были по гвоздику, и дефицитная Калгановка была неактуальна. Потом они приходили с одеревеневшими печёнками к нам на приём и жаловались на жизнь.

***

И вот, стучится ко мне как-то в субботу вечером сосед – таксист Виталик. Забегает с горящими глазами, весь парадный такой, в костюмчике, и говорит:
- Слыш, сосед! У меня сегодня свиданка ответственная. Бабища – навороченная, все дела! Возможно, удасца укойку затащить. Мне бы не аблажацца. Не найдёцца ли у тебя чивонить такого, штоб постоял подольше и подлиньше, а?
Вспоминаю про настойку и говорю:
- Я тут велосипед детский смазываю, руки в масле. Зайди на кухню, там в буфете поллитровка без этикетки, с коричневым пойлом. Ты ж не за рулём – махни столовую ложку.
Последние два слова он уже не слышал, и через минуту я услышал звук наполняющегося стакана. Не успел я открыть рот, как Виталик засосал стаканяку и закашлялся:
- Ух, сильная, сцука! Ну, я рванул за бухлом и цветами.
На следующее утро, часов этак в семь, опять звонок в дверь. Какого хрю в воскресенье, думаю и подхожу к двери.
В глазок я Виталика даже не сразу узнал. На пороге стоял похудевший влюблённый джигит с заросшим щетиной лицом и синяками под горящими и в тоже время охуевшими глазами.
- Сосед, представляешь: за всю ночь еще ни на минуту не останавливался! Только поссать вытаскивал! А она жалуецца: «Всю рожу свой щетиной разодрал». Слыш, а у тебя станки одноразовые есть побрицца? А то моя электрическая чёто сиводня сломалась.
Даю ему одноразовый станок и крем для бриться, и он убегает, а я иду досыпать.
Ровно через три часа меня опять дубит звонок в дверь.
Беспесды. Стоит на пороге Виталик, ОПЯТЬ ЗАРОСШИЙ, ещё хуже, чем в прошлый раз, и всё также охуевает от своей производительности.
Я отдал ему все остальные станки.

А ты - «Виа-а-агра»...