Шева : Про дятлов

- Ты тоже утром к ней заглядывала?
- Ну. Я, как увидела в прихожей чужие ботинки, сразу дверь в её комнату тихонько приоткрыла, и глянула быстро. Смотрю, - из-под простыни две пары ног торчат!
- Я ночью два раза вставал. Отлить. Второй раз - около четырёх. Не было её еще. А когда пришла, вернее - пришли, и не заметил уже. А утром смотрю, - дверь у неё закрыта. Ну, я на всякий случай, решил проверить. Как чужие ступни увидел, сразу дверь и прикрыл. Чтоб не спугнуть.
- И не говори. Может, хоть с этим сладится. Сколько же нам, старикам, терпеть? Одна единственная внучка, а жениха всё нет да и нет.
- Нет, ну раз домой привела и вместе спать положились, - это же не абы-как, это же дело серьёзное?
- Дай бог, дай бог, а то сколько же нам ждать еще? Девка-то на выданье. Давно пора. Другие-то вон, - и повыскакивали, и детишек уже понарожали. Кто и по двое. А нашу почему-то никто и не берёт. Сидит дома как засватанная. Или порчу кто навёл.
- Ну, дак, личико-то…
- А что - личико? С лица воду не пить. Стерпится - слюбится. Я же к тебе привыкла!
Чтобы не спугнуть возможного жениха внучки, Дятловы пораньше выбрались из дома, и сейчас прогуливались по парку.
Была суббота, выходной, поэтому даже с утра народу в парке было полно. Кто выгуливал собаку, кто вышел на утреннюю пробежку или ходьбу по-скандинавски с лыжными палками, кто с юношеским задором гнал в глубину парка свой велосипед, кто просто прогуливался.
Любуясь яркой и свежей майской зеленью и радостным весенним гомоном птиц.
Вдруг Силантьевич боковым зрением на одном из деревьев заметил что-то необычное.
Присмотрелся - так и есть.
Дятел.
С красной головкой на изящном, пепельно-болотного цвета тельце.
Силантьевич бросил, - Пошли, мать, посмотрим!
По молодой, только-только выползшей траве подошли к дереву ближе.
На удивление, дятел не улетал. Пробежал только по стволу дерева чуть повыше, - где не достанут. И склонив голову, посмотрел на них.
В этот момент откуда-то со стороны рядом с первым приземлился еще один дятел.
- Супружница, наверное, - довольно заметил Силантьевич.
Дятлы быстро-быстро начали переговариваться на своём птичьем языке.
- Ругает, небось! – дед расплылся в улыбке.
Парочка вроде как услышала его, и оба дятла чёрными бусинками глаз строго уставились на Дятловых.
Дятловы замерли.
Дятлы тоже.
Казалось, что между обеими парами возникла какая-то невидимая мистическая связь.
Будто эти дятлы что-то значили для Дятловых.
Или Дятловы играли в жизни этой пернатой парочки какую-то особую роль.
Хотя, скорее всего, даже наверняка, ничего такого не было.
Так, - показалось.
Под ногой Никитичны хрустнула прошлогодняя сухая ветка, дятлы испуганно вспорхнули и улетели.
Дятловы вернулись на дорожку.
- …А чьи ноги, не заметила? Вовкины, что-ли?
- Что прошлую пятницу был?
- Ну.
- Да, по-моему, нет.
- Может, Саньки?
- Что позапрошлую пятницу ночевал?
- Ага. Чернявый такой.
- Да не, эти поволохатей будут.
- Может, Юрка?
- Что месяц назад приводила?
- Ну. Я ему еще сказал, - Ты, Юрка, - ну вылитый урка!
- У этого вроде размер ноги чуток поменьше будет. Да что ты всё заладил, - кто да кто? Долдонишь, как дятел! Помнишь, в фильме, - Эта нога - у кого надо нога!
Замолчали.
- Эх! Красота-то какая! А птицей, наверное, еще лучше быть, - сверху-то больше видно! – не выдержав тишины, восторженно произнёс Силантьевич.
- Красота…Дурень…Дятел ты, а не птица! В говно вон не вступи! – проворчала Никитична, обходя свежие собачьи какашки.
Кто прав?
Кто неправ?
Вроде и Силантьевич прав, - красоты и любви вон сколько в мире!
А с другой стороны, и Никитична права, - грязи и говна тоже хоть залейся.
Прямо как в песочных часах, - будто пересыпается одно в другое.

Не к празднику будет сказано, - толковый народ - немцы.
Хоть и фашисты.
Не зря их народная мудрость глаголет, - Каждому - своё.
Кто-то рассказывал - даже где-то над коваными металлическими воротами витиеватыми вензелями выбито.
Ворота то ли в парк, то ли в зоопарк.
То ли в какое другое место.
Но точно - публичное.