Щикотиллло : Муж мой

I

«Любовь моя, жизнь моя, гордость моя, если ты умрёшь – то я тоже не буду жить. Вскроюсь прямо тут, в реанимации и лягу на кровать с тобой рядом, истекать кровью. Помнишь стихотворение Веры Павловой?
«Похороните меня в его рубашке,
В этой, в полоску, которую я глажу
Ласково, как младенческую распашонку, --
Старой, заношенной, местами почти прозрачной...»
Когда я тебе его читала, ты недовольно морщил свой носик, ой, нет, свой орлиный нос… ты же не любишь дамскую лирику, женские сопли, ты же настоящий мужчина. Мой мужчина! Ты даже сейчас, в больничной койке, пожелтевший, небритый, с торчащими отовсюду трубками – самый красивый мужчина в мире! Самый сильный, самый мужественный. Я и теперь ревную тебя ко всем. Да-да, и к этим страшным немецким медсёстрам. Думаешь, не вижу, как они на тебя смотрят? Я не отойду от тебя ни на минуту! Чтобы, когда очнёшься, первой увидел меня. Не какую-то там Гудрун или Дагмар, а меня. Свою жену. Я – твоё спасение. Твой ангел-хранитель!
Это ведь я была с тобой всё это время. Я настояла на том, чтобы тебя перевезли в Германию. Всю Москву подняла на ноги. Ни в Склифе, ни в ЦКБ тебя бы уже не вывели бы из комы. А здесь – выведут. Я верю.
И хорошо, что мы по документам муж и жена. Меня пустили к тебе. Это я смогла вмешаться и настоять на перелёте сюда. А ЕЁ – к тебе даже не пустили! Думаешь, она бы так билась? Смогла бы так же? Нашла бы деньги? Сделала бы за сутки визу? Бросила бы свою карьеру и торчала бы здесь сутками? Да эти провинциалки могут только доить… ой! Ты моргнул! Любимый!!! Ты моргнул! Сестра! Швестер! Он пошевелился! Он хочет покашлять! Где тут кнопка? Швестер!!!»

II

«Серый! Ещё правее! Обходи сосну справа! Отходи! Я не могу выровняться! Меня на тебя несёт! Я лыжу потерял! Почему я босиком? Где Серый? Блядь! Как же болит грудь! Всё болит! Не могу пошевелиться. Больно дышать. Похоже, опять весь переломался. Почему слетела лыжа? Блядь, блядь, блядь!»

III

„Dieser Russe hat tatsächlich Glück mit seiner Frau gehabt. Sie bewegt sich keinen Schritt von ihm weg. Seit drei Tagen schläft nicht, isst nichts, bleibt immer dabei. Wahre Liebe. Und wenn es ihm weiter so gut geht, kann ich ihn morgen zur Orthopädie-Station entlassen“ (Этому русскому явно повезло с женой. Она не отходит от него ни на шаг. Три дня не спит, ничего не ест, всё время тут. Настоящая любовь. Если дела будут идти так же хорошо и дальше, завтра переведу его в ортопедию.)

IV

- Митя! Митенька! Не волнуйся, я тут.
- Где я? Что со мной? Я сдох? Что у меня сломано?
- Ты в Германии, во Франкфурте, в реанимации. С тобой всё будет хорошо!
- А где Серый? Жив?
- Милый, не волнуйся! Ты ещё очень слабый!
- Что с Серёгой?
- Не знаю. Не волнуйся!
- Сколько времени я спал?
- Две недели. Ты был в коме.
- Серый тоже в коме? Не молчи!
- Только не волнуйся. Тебе нельзя…
- Ох чёрт… Это из-за меня. У меня лыжа слетела, понесло на него, он справа ехал… ничего не помню. Там большая сосна была. Потом нас лавиной накрыло. Блядь… Он жив?
- Милый, ты не виноват…
- Что???
- Нет. Ты только не волнуйся!
- Как же это… блядь… Я же…
- Милый, не плачь! Ты ещё очень слабый. Тебе нельзя!
- Где я? Как сюда попал?
- Тебя в деревне Эльбрус прооперировали, собрали всего на пластинах. Потом – в Москву перевезли. Было бедро сломано, ключица и несколько рёбер. А Серёжу спасти было невозможно, он мгновенно умер, от удара о сосну. Перелом основания… Ты две недели в коме был.
- Да заткнись ты! А Ляля, она в курсе?
- Да его уже 10 дней как похоронили.
- Какой же я мудак!
- Ты не виноват! Несчастный случай. Крепление оторвалось.
- Да это же в принципе невозможно! Слушай, дай мне мой телефон!
- Митенька, тебе ещё пока нельзя…
- Можешь мне свой телефон дать? Пожалуйста.
- Ей звонить будешь?
- Пожалуйста! Пожалуйста!
- На. Держи. Пароль всё тот же.
- И выйди на минуту. Прошу тебя!
- Ей звонить будешь? Невтерпёж?
- Можно, я позвоню? Пожалуйста.
- Und? Wie geht’s Ihnen Herr Sokolov? Какделя?
- Митя, это твой доктор – Даниэль Хайткамп. Он тебя согласился принять на свой страх и риск, когда все отказывались. Ты был очень тяжёлый. Никто не верил, что долетишь.
- Thank you very much doctor!
- Пажальста. Карашо! Gut! Sie müssen sich bei Ihrer Frau für die Rettung bedanken!
- Что он говорит?
- Говорит, что ты благодаря мне выжил.
- Гут, гут. Аллес гут, доктор…

V
- Я тебе уже сказал, я очень тебе благодарен за всё, что ты сделала. Очень. Как выйду из больницы – кину тебе лямов пять на счёт. И квартиру на Плющихе забирай себе…
- Так вот во сколько ты оцениваешь свою жизнь? И моё сердце. Моё здоровье. Видит Бог, через что я за эти две недели прошла… Ты понимаешь, что ты был не жилец?! От тебя даже в Склифе и в ЦКБ отказались! И немцы отказывались везти, и здесь принимать отказывались! Я же на подлог пошла, полночи с твоими айтишниками распечатки анализов подделывала, чтобы обмануть. И выписку на немецкий перевела сама, всё переврала там. И со страховкой договорилась за сутки! И визу… А то лежал бы сейчас рядом с Серёжей…
- Я тебя не просил меня спасать. Сама вызвалась.
- … и немцы, когда тебя увидели – всего жёлтого, с температурой под сорок и с гноем в лёгких – сказали, что у тебя один шанс из ста выкарабкаться! Если бы не я…
- Ещё раз: Спасибо тебе. Я бы для тебя тоже самое бы сделал. Давай, возвращайся в Милан, занимайся детьми. Мы же с тобой уже давно всё решили. Обо всём договорились. Не занимайся мазохизмом. Это всё равно, что выдранный больной зуб обратно в челюсть вставлять. Уже давно вырванный. Не приживётся. Я тебя очень прошу, уезжай. И дай мне позвонить!
- Позвонить? На. Успокойся. Звони ей. Поговори со своей куклой силиконовой. Соскучился, небось, пока в коме лежал. Пока я тут за тобой контейнеры с мочой выливала. Ждёшь-не дождёшься встречи с ней. Ты ведь даже в бреду её звал! Её! Не меня – которая тебе детей рожала и полжизни на тебя положила. А её. Потому что она моложе и сисястее. А я свои – на детей извела. На твоих детей, между прочим!
- Прошу тебя, заткнись!
- Заткнись? А знаешь, почему у тебя лыжа отлетела? Твоя дорогущая лыжа. У тебя же, зануды, никогда ничего не ломается. А тут – хря-а-а-ась! Не догадываешься?
- Ты о чём? Бредишь?
- Нет, любовь моя, не брежу. Помнишь, как в Аспене ты мне сам этот винтик показывал? Который, если слегка ослабить – то на трассе – чпок – и никто ничего не узнает.
- Ты ебанутая!
- Я думала просто немножко тебя покалечить. Чтобы угомонился со своими романами и увидел, кто тебе действительно предан. Не тогда, когда ты – принц на коне, а когда на костылях.
- Не пизди! Тебя не было в Чегете!
- Была. Ты меня никогда не замечал, и в этот раз тоже. Хотя столкнулся со мной нос к носу, когда я с отвёрткой из раздевалки выходила.
- Ты… ты…
- Я не хотела, чтобы Серёжа погиб. Честно.
- Я тебя, сука, сгною!
- Лежи, любимый. Тебе нельзя волноваться.
- Отойди от меня! Пошла на хуй! Где тут кнопка?
- Поздно. Вот так. Подушечкой. Тихо-тихо. Я тебя никому не отдам. Вот так. Вот так. Какой ты у меня сильный! Даже сейчас… Вот так. Вот и всё. Тихо-тихо. Любовь моя, жизнь моя, гордость моя. Мой муж. Только мой.

VI
- Was soll das? Was ist passiert? Scheiße! Er ist doch atemlos! Gudrun schnell! Beatmung, Defibrillator, Ardenalin! Schneller! Wo kommt das Blut her? Olga! Olga!!! Was haben Sie mit Ihnen gemacht?
(Что такое? Что случилось? Чёрт! Он не дышит! Гудрун, быстрее! ИВЛ, дефибриллятор, адреналин. Быстрее! Откуда эта кровь? Ольга! Ольга!!! Что Вы с собой сделали?)