Павел Недоступов : Тёмные воды

Самое важное изобретение человечества? А? Что? Какое, нахуй, колесо. Конечно, зеркало. Потомок тёмной воды.

Перед ним скоблишь своё постылое естество. Давишь угри, а они брызжут мутно-желтым салом, воспаляются. Всматриваешься. Смотришь. Смотришь. И поднимается от лодыжек по венам зверь. Извивается бычьим цепнем, печеночным сосальщиком. Живёт в районе солнечного сплетения. Пачкает лимфу своей мочой. Паразитирует на слабостях.

Плохая, порченная кровь запеклась на сухих волосатых ногах. Но поздно снимать вериги. А всего-то хотел простой, честной жизни. Не льстить, не угождать, не прислуживать. Не карабкаться вверх к трухлявым, протухшим вершинам. Но не смог. Не сумел удержаться от ханжества и пошлости. Принял мещанскую мораль и ублюдочную нравственность. Духовные скрепы, традиции, рабство.

Бежишь без оглядки. Обратно, в уютную утробу. Ищешь суррогат материнского чрева. Утрамбовался в колкие рамки определённости. Обвешался чугунными нательными ярлыками. Сам собой оплеванный и изгаженный, рванул было в душ – отмыться , спастись – но ни мочалки, ни мыла, ни воды. Лишь трупный запах из слива. И мерзкий голос с присвистом – «Кайся, кайся, кайся».

Тычешь ватной палочкой в ухо. Усердно ковыряешь. Вытаскиваешь и тянет облизать липкую ржавую серу. Плюешься. А голос не унимается – «Читай только это. Смотри только то. Трахай только тех».

Челночный бег. Десять по десять. Целую жизнь. Туда-сюда. Амплитудные колебания подлости, идиотизма и чванства.

Неумолимое зеркало швыряет в лицо равнодушную правду. Отнекиваешься, брыкаешься. Ты болен. Ты точно болен. С тебя спроса нет.

Остросюжетные, киношные эмоции бродят в душе, разлагаются. Терпкие воспоминания терзают миокард. Вызывают вдруг приливы нелепой сентиментальности. А ведь я когда-то был. А ведь я когда-то мог. Чего ты там мог, жертвенный агнец? Блеять и покорно идти на алтарь?

Мелко трясутся руки – бритву не удержать. Голос кричит – «Твой череп красивей лица!». Подстрекает, сука.

Свет в глазах распахивается веером спектра и от красного к фиолетовому неспешно ползет медведка, волоча за собой ядовитый след. Панцирь маслянисто блестит, нервно подрагивают крылья. Тварь готовится к взлету.

Зато лет пять уже не видишь сны. Маленькие избавления, передышки. Нычки в реальности. Отказано даже в этом.

Скомканной, смятой промокашкой летишь в неудачном броске мимо урны. Ждёшь когда подберут и выкинут. Выброшенный на берег кит. Лишенный предназначения. Обесцеленный, размотивированный, негодный. Зачем тебе теперь мозги? Достаточно и инстинктов. Питайся падалью и живи вечно.

Главное убежать в страну без зеркал. Без взглядов. Без памяти.

Выходишь из ванной решительно, но неумело. Не привык ты так выходить. Собираешь в кулак наигранное мужество и заявляешь жене:

- Я устал. Я ухожу.

Жена облегченно вздыхает. Она устала не меньше.



В конторе подмахиваешь заявление и мчишься на юг, к морю. То ли отдохнуть, то ли утопиться.