Давид Бероев : Примерный папа

Ненавижу женские журналы. Вот мама любила в таких журнальчиках почитать статьи типа “Как воспитать настоящего мужчину”. Причина у нее имелась, конечно, веская: папы у меня не было, а бабушкины советы ей почему-то не нравились.
Я матушкиным стараниям пытался соответствовать, но, скажу вам по секрету, быть единственным мужчиной в семье совсем непросто. Не то чтобы я был всегда единственным - мамины ухажеры быстро переходили к игре в папочку, а потом также быстро мама принимала решение, что дальше она с дядей Сережей/Олегом /Васей компот варить вместе не будет. Решение принимала она, а говорить приходилось мне. Как никак я был подрастающим, но мужчиной.
Я не очень переживал, мне, благодаря постоянной переменной в виде гостевых пап, сыпались плюшки в виде тира, бассейна, цирка и прочих развлечений. И плюшки эти меня совершенно не обязывали. Я был кем-то вроде тайного покупателя, все знали, что общение со мной является проверкой от мамы и эту проверку мужчины старались пройти. От меня в этом деле мало что зависело и я, конечно, старался не обострять. Вот уж не знаю, зачем мама читала “как вырастить настоящего мужчину” если общение с мужчинами у нее не складывалось. Мужики были вполне реальными, пили кто пиво, кто водку, матерились умеючи, гоняли в приставку и знали, что место женщины на кухне.
Мама была настоящей женщиной или девочкой, в зависимости от настроения. Учила меня дарить цветочки, носить сумки и зачем-то мыть полы. В прочем, дядя Никита научил меня мыть полы гораздо эффективней, он когда-то служил на флоте и показал,что сначала паркет заливается мыльней пеной, а потом вытирается насухо. Маме понравилось. В этом прелести дяди Никиты видимо закончились, потому что однажды мама на кухне сказала мне:
Видишь ли, мы совершенно с ним разные люди. Я не ломовая лошадь, я - женщина. Надоело, не хочу тянуть все одна. Если он придет в следующий раз, скажи ему просто, что я не хочу его видеть и чтобы он больше не приходил.
Если… Они всегда приходили и настырно звонили в дверь. Трель и так была противная, но вот послушай ты ее на протяжении пяти минут и мозги закипят. Иногда я был один, но мама чаще была дома. В самый первый раз, она сказала, что это как будто она принцесса в замке, а я доблестный рыцарь. Конечно же я ее защищал. И все эти дяди Васи, Никиты, Олеги жутко меня злили. Я их не боялся, какой рыцарь боиться драконов? Хотя вот дядя Вася похоже рассердился:
Что ты себе позволяешь, пиздюк?
Даже замахнулся. Но я, маленький и юркий, захлопнул дверь. Он в нее ногами подубасил, но, главное, в звонок больше не трезвонил.
Если не считать всех этих временных пап, жили мы с мамой вдвоем, тогда она частенько давила меня в объятиях и приговаривала:
Ты лучший мужчина в моей жизни!
В общем, жили мы хорошо.
А потом появился Петя. Не, не так. Петенькой его звал мамой, а он был весьма солидный Петр Иванович - преподаватель физики в каком-то престижном лицее. Он был серьезный, говорил очень тихо и совсем не пил пиво. У меня еще физики в школе не было, но он обещал мне с ней помочь в следующем году. Петр Иванович очень быстро стал вместе с нами жить, хотя приходил только к вечеру. Так я и узнал, он не только пиво не любил, но и вообще алкоголь. Мама стала по утрам звать подружек и они пили, чтобы успеть прибраться, проветрить квартиру, выкинуть мусор.
Не знаю, на что ты жалуешься - сказала тетя Оксана затягиваясь, - хороший мужик, интеллигентный, работящий.
Нудный он какой-то. Педант, бесит. О Витальке он, конечно, заботится и деньгами помогает, но правильный до тошноты. Ты не представляешь как он меня душит!
Я разозлился, конечно. Никогда бы не подумал что Петр Иванович может поднять руку на женщину. Вот дядя Вася поднимал, по нему сразу было понятно, что он псих. Но тихий Петр Иванович?
Он когда ужинать сел я напротив него уселся. Тоже вилку с ножом для котлеты взял, чтобы он не думал, что один такой воспитанный. Он медленно жевал, а я котлету ножом пилил и в упор на него смотрел.
Витя, ты мне что-то сказать хочешь?
Еще раз руку на мать поднимешь - убью! - сказал я как можно злее.
А он расхохотался, громко. Я сидел и улыбался в ответ как дурак. Петр Иванович расспрашивать стал, с чего я взял, что он маму бьет. Ну, пришлось и рассказать, не все конечно, а только, что “слишком правильный и душит”.
Мне его почему-то тогда жалко стало. Петр Иванович тоже растерялся,но не надолго. Потом сказал серьезно:
Не переживай, Виталик, маму я твою обижать не собираюсь.
Потом ненадолго все стало по старому, он мне самолет помог собрать, потому что у меня ни черта не получалось, книжки почитать подсовывал по истории, я их правда только пролистывал и вопросы задавал, мне нравилось, когда он мне что объяснить пытался.
А потом мама и с Петром Иванычем ругаться стала. С тишайшим Петром Ивановичем, который, оказывается, тоже кричать умел.
Это мой дом и моя жизнь, - кричала мама, когда он как-то бутылки нашел. - Учить меня вздумал, детей в школе своей учи, а меня - не надо!
Петр Иванович так эмоционально говорить не мог, он-то всегда привык на факты привык полагаться, а в случае с моей мамой факты штука ненадежная, конечно.
Я обычно в комнате закрывался или шел Джеки выгуливать. Петр Иванович тогда обязательно ко мне на улицу выходил и мы вместе ей палку кидали. Про маму и ссоры не говорили, болтали о том, о сем. Он и о собаках много знал, оказывается.
В одной из этих ссор Петр Иванович совершил непростительную ошибку. Он вспомнил про меня:
Да у тебя же сын растет! Ты посмотри, что ты с ним делаешь!
Про меня обычно в ссорах не вспоминали и мне стыдно стало, что-то вдруг. “Вот теперь мама и из-за меня переживать будет...”-подумал я. Я Джеки на поводок взял и гулять побежал с ней, а сам думал: “Сейчас Петру Ивановичу объясню, что про меня не надо маме говорить”. Но Петр Иванович на этот раз не вышел за мной, а когда я пришел мама на кухне одна сидела и курила.
Садись, сын. Нам надо поговорить. Ты у меня взрослый стал совсем уже. Мужчина!
Обычно я гордился когда мама меня мужчиной называла, но тогда устало опустился на табуретку.
Петя с нами больше жить не будет. Он завтра придет, ты ему скажи чтобы вещи забирал и уезжал.
Я молчал.
Витя, ты меня слышишь?
Слышу, мам, слышу. А тебя что, дома не будет?
Ой, Витя я этого не выдержу, я не смогу. Поддержи меня, вы с ним поговорите как мужчина с мужчиной, он тебя поймет.


Петр Иванович не звонил в дурацкий звонок, у него уже свой ключ имелся. Я ждал в зале.
Здравствуй, Виталик! - замялся он - А мама где?
Петр Иванович, - начал я, а голос дрожал. В глаза старался не смотреть. - Тут понимаете, такое дело...Мама сказала,чтобы вы вещи свои забрали и уехали. Что мы дальше одни жить будем.
И, наконец, посмотрел на Петра Ивановича. Я хотел, чтобы он, как дядя Вася хоть бы драться полез ну или мать обматерил, а он молча стоял посередине зала и на меня смотрел. И сразу он мне показался не солидным и большим, как раньше, а маленький таким, даже пальто в плечах большое.
Давайте, Петр Иванович, мы тянуть не будем! - хотел я сказать как можно бодрее, не получилось.
Хорошо, Виталик, ты не волнуйся. Я сейчас все соберу.
И в спальню ушел. А я сидел и в телек пялился, там “Терминатор-2” как раз заканчивался, Шварценеггера решили растопить. И я разревелся, не громко, просто слезы полились, чего-то так жалко стало...не Петра Ивановича, разумеется, а Терминатора. А Петр Иванович тук как тут появился:
Виталик, ты мой чемодан не видел?
Потом увидел, что я слезы вытираю.
Эй, ну ты чего Виталик.
Да, я над фильмом, вы че, Петр Иваныч, все в порядке.

В общем мы посидели немного, спасибо Петру Ивановичу, он мне ничего про жизнь сложную говорить не стал. Мы просто помолчали. Потом я ему вещи помог собрать и книжки по истории его тоже отдал, и самолет отдать решил,а он не взял. Я этот самолет потом соседу все равно передарил. Руки неловко на прощание пожали.
Ты звони, если что, Виталик.
Вот номер телефона я сохранил. И через год, когда с физикой проблемы были, решился позвонить. Трубку женщина взяла, жена его новая оказалась. Она меня так в гости на чай позвала, ну я и пришел. Жена у Петра Ивановича тоже солидная оказалась, по имени без отчества и не назвать ее было. Она, представьте, себе Ольга Ивановна. Мне тогда у них очень понравилось, но я почему-то их решил больше не тревожить. А что мне с ними делать было? Терминатора обсуждать?