отец Онаний : И смех,и грех

Сейчас что-то определенно должно произойти. Только я успел так подумать, как дверями отъезжающей электрички прищемило толстую женскую жопу. Рывок, ещё рывок и жопа со звуком, который обычно издает вантуз при прочистке засоров ворвалась в тамбур.
А ведь надо было раньше думать. Всего на пол минуты раньше и не было бы этого нелепого конфуза и вантуза. Теперь весь вагон хохочет. А обладательница толстой жопы, красная как рак, пробивается в самый уголок, к самой дальней скамье, чуть не сказал подсудимых. Но там облом, на самой дальней скамье мирно спит бомж. Подле него позвякивают пустые бутылочки из под благородных и не очень напитков. Запах от него не то, чтобы очень отвратительный, но всё-таки неприятный.
Не буду, пожалуй, сегодня больше думать. И меньше тоже. К тому же через одну мне выходить. А обладательница приза за лучший вход в электричку на рязанском направлении едет дальше. А бомж, бедный и несчастный, уже давно перевернулся на спину и на груди у него видна наколка, смазанная как тест Роршаха. Поди разгадай, то ли профиль Сталина, то ли профиль Ленина, то ли надпись: да, ну вас, всех к черту, не мешайте спать.
А вот и моя остановка.
Топаю себе топаю, сначала через мост, потом через рынок, через парк, мимо дома культуры, в котором культуры меньше, чем в слове из трёх букв. Прохожу мимо воинской части, слышны раз-два, левой...кони привередливые торчат плац. Сворачиваю к детскому саду, на всякий случай прячу сигарету в кулак, рано ещё курить малышам. Но оказалось, что всех уже разобрали. Остались только два алкаша неприметного вида, которые сидят в песочнице и пьют водку. Им бы сейчас на закуску ту бабу с толстой жопой из электрички. Отличная бы вышла картина. Шведская семья по-русски.
Выхожу на финишную прямую. Моя улица, мой дом, мой подъезд. Нажимаю гниющую от лепры кнопку лифта, делаю шаг и...меня зажимает между дверей. Больно то как...эк, эк, звук вантуза и я больно ударяюсь лицом об стену. И смех и грех. Поделом.