forever8pus : Распределение

- Присаживайся
Он стоит у входа, молчит.
- Присаживайся, смелее, же.
Звереныш топчется босыми ножками, потихоньку шаркает к стулу. Озирается.
- Смелее, садись сюда.
- Эрра. - отвечает звереныш, но садится. Чувствуется капелька его сброшенной усталости. Расслабляется.
- Теперь сожми ручки в замочек, вот так, - я показываю, - ладошка к ладошке. Пальчик через пальчик, давай. Клади руки перед собой на стол.
Зверенышу интересно. Все они очень любопытные, ловят каждую возможность.
- Теперь закрывай глаза. - это сложное место, уговорить зверя принять темноту в чужой берлоге.
- Эрра. - говорит малыш чуть настойчивее.
- Эррра. - повторяю я.
Он улыбается. Мой глупый акцент их всегда веселит. Малыш знает, что не умеющий говорить на языке рода, не имеет власти. И потому малыш уже не боится меня. Закрывает глаза. Ухмыляется и зажмуривается.
- Эрра. - говорю я на выдохе, а мой каленый стальной каблук резко опускается на его крепко сжатые пальцы, хрустит вывернутыми и выломанными косточками.
- Ыаааыыаыа.
- Сидеть!
- Ааыыаыа
- Сидеть на месте! Сидеть! - мне без разницы как громко он орет. Чем громче сейчас, тем спокойнее будет у врачей после. Звереныш прыгает на жопе - боится сползти, боится наказания, но все-таки падает на бок, прячет перебитые пальцы в подмышки, дует на них сдувая острую жгущую боль. Ползет под стул, прячется в нору.
- ЫЫыыыЫаыыы.
Слез, тогда в граждан. Я устраиваюсь за столом. Вызываю интерфейс пленного, смотрю на заключение комиссии. Результаты в пределах, остается только заполнить документы на гражданство, причислить к учебному заведению - Учебное, конечно, сильно сказано - простейшая подгонка речевых, мыслительных интерфейсов под будущий коллектив. И причислить его к госпиталю. Две недели будет учиться принимать помощь, принимать лечение, потом еще одну профнеделю учиться помогать. Осознавать наш мир, так отличающийся от дурных сказок про нас, которым пугает его его род. Мир отличающийся от его сурового кочевнического быта.
- Меркарэ, - не люблю когда меня прерывают. - Позвольте мне, меркарэ.
Стажер-тихоня не встал, почти вскочил, вытянулся в струнку. От напряжения, кажется, еще дрожит даже его табуретка. Хочет завершить осмотр за меня.
- Думаешь, не годится? - я ухмыляюсь, - Хочешь потиранить пацана? Ну, дерзай.
Стажер подходит к зверенышу.
- Эрра! - громкий звонкий голос. Будущий Ракт-меркарэ, не меньше. Малость противный, как и положено. - Встать!
- Ыыыы. - малыш скулит, попеременно сует жгущиеся пальцы в рот.
- Встать! Ты, быстрее! - курсант отбирает табуретку у пацана, ставит обратно к столу. - Встань и сядь на место! Эрра!
Звереныш поднимается на колени. Спрятав руки и пригнув голову идет к столу, садится обратно.
- Сожми руки в замок. Вот так, давай. - нависнув над пацаном командует стажер. Резковато, но звереныш слушается, складывает ладошки, скулит, но пытается не зареветь в голос. Курсант сияет как надраенная Аракия Монарха, одобрительно кладет малышу на плечо.
- Молодец. - говорю я. - Выявил еще одного крепкого бойца, будущего защитника родины. Хвалю.
Уступаю ему свое место. - Ну, тогда сам и добей в базу.
Стажер, поперхнувшись, несется за мой стол, старается удивить меня знанием софта. Ручки дрожат. Гордость так и прет из-под кителя. Давай, клацай, там. Лишил пацаненка подданства и права на гражданскую жизнь? Щас ты у меня отхватишь, пизденышь.
Я звоню офицеру. Тот меняет нам пленного, расстегивает на новом наручи, аккуратно уносит осмотренного в санобработку.

Этот старше, четырнадцати лет, предельный возраст для акклимации. Смелый, смотрит точно в переносицу - а я уже потерял контакт, отвлекся чтобы курсант ничего не поднасрал там, в программе.
Киваю курсанту, - Твой, проводи. Покажи нам мастера. - подначиваю.
Курсант раздувается от гордости на глазах, тем не менее все делает правильно. Ловит с пленным связь, строит контакт, подавляет. "Садись ровно, руки в кулачок". Вскидывает ногу. Бестолочь. Забыл про глаза. Кочевник никогда не потеряет тебя из виду, пока не станет считать предметом мебели. Я обрюзгший, старый не страшен. А тебя, молодого, кочевник видит всегда.
Сапог летит вниз, пленник расцепляет пальцы, хватает рукой за носок, второй за пятку, с силой выворачивает ногу наружу. Курсант неуклюже сучит ручками, валится набок, и, кажется, в ноге что-то хрустит. А пленник с удовольствием впивается в сочную икроножную. Даже не встал со стула, держит и жрет пока может. Сраные кочевники.
Я еле сдерживаюсь чтобы не заржать, вызываю офицера. Офицер еще у санитаров, значит пара минут у кочевника есть. Дежурный за камерами, там поди совсем уссыкается. Это всегда пиздецки смешно, когда напыщенного курсанта так беспардонно жрет природа.
Они дикие, ловят каждую возможность. А мы стары, мы не такие. Мы отправляем этого, кривочерепного и вкусившего крови, на дефрагментацию. На новую жизнь в качестве полезных деталей для его собратьев. Для тех кто способен адаптироваться, стать нашими полноценными гражданами. Они же жрут нас где поймают, делают из наших костей игрушки-пугалки. Устрашают своих детей ужасными небылицами про нас.