Дикс : Маринка и крот

Маринка росла непослушной девчонкой и всегда спорила с родителями.
Когда ей исполнилось двадцать лет, она в очередной раз сралась с матерью на кухне. Мать пыталась доказать ей, что если наблюёшь на стол во время еды, то надо убирать за собой. Маринка же ей доказывала что это творческий беспорядок и "она так видит мир". В сердцах, мать выкрикнула, мол это всё описторхоз. И выгнала Маринку с кухни, а точнее вытащила за патлы.

Маринка от злости насрала в коридоре и пошла на улицу прогуляться.
Вот прошла она один квартал, другой, успела уже пиваса накатить. А из головы всё не выходит странное слово "оп.. опездо.. опесторхоз. Что же это такое", думает Маринка.

Тогда она вышла на набережную и видит — там ботан в толстых очках сидит на лавке и читает умную книжку.
"Во долбоёб, тьху блять!" — отреагировала Маринка по инерции, а потом смекнула, что наверное ботан знает за опиздорхоз.

— Слыш — вежливо обратилась она к очкодаву, сплёвывая семечки ему на драповые штаны — Чё такое опездо.. апёздо.. р–рхоз
— Извините? — вежливо переспросил ботан. — Гипертрихоз вы сказали?
— Ап.. апездо.. — начинает злиться Маринка, не в силах выговорить это загадочное оскорбление.
— Описторхоз что ли? — смекнул ботан и широко улыбнулся, отчего у Маринки возникло такое неприятное напряжение в чреслах, будто ей приспичило поссать — Так это когда у тебя (У ТЕБЯ ЛИЧНО, ССУКА — слышит Маринка) в кишках черви заводятся и живут там в тесноте, как ты сама в своей ёбаной коммуналке с отцом алкашом и матерью дояркой...

Дальше Маринка уже не слушала, слабо различая реальность с собственными домыслами. "червь — болезнь — таблетки от геморроя" — выстроилась нехитрая логическая цепочка в её ещё более нехитром мозгу. Она бежала в аптеку.

— От апездорхоза! — с порога проорала Маринка вваливаясь в тесную аптеку в подвальном помещении, тяжело дыша после рекордной для её жизни пробежки длиной в двадцать метров.
— Чего? — поправила на носу очки старая крыса, обитавшая за прилавком.
— Эти.. таблетки надо от червей в животе, от апездо.. опёздо.. — сбивчиво бубнила Маринка, наваливаясь на исшорканный телами пенсионеров прилавок своим тучным телом.
— А–а.. — покачала пыльной головой мумия продавщицы. — С–час. Принесу. — И ушла.

Обратно старуха не возвращалась довольно продолжительное время.
Маринка пока присела на пол в углу и от скуки уже начала ковыряться в жопе, когда скрипнула дверь подсобки.

— Во. — На прилавке образовалась большая синяя банка с круглыми таблетками, размером с мячик для тенниса каждая.
— Боди.. билде.. — всмотрелась Маринка в кривые бусурманские буквы на боку банки. — Это чё? — она нахмурила брови.
— Это от червей твоих. — Не раскрывая рта и плотно сжав тонкие губы, ответила старая крыса. — Глотай по одной таблетке в день.

— Дай сюда — рывком схватила банку Маринка, будто отнимая её у продавщицы. Но та уже сидела в углу и читала пожелтевший журнал, водя по страницам иссохшимися пальцами.

Маринка вышла на улицу и достала первую таблетку–мяч. Покрутила её перед прыщавой рожей и сходу попыталась засунуть в рот. Не тут–то было! Таблетка была больше рта. Поэтому Маринка улеглась на землю и положила шарик рядом с лицом. Затем упёрлась ногами в мусорный бак, растянула себе рот обеими руками и натянула его на таблетку, с силой вдавив лицо в землю. Мяч со скрипом прошёл в сухой от вчерашней попойки рот. С хрустом сломалась пара передних зубов с подгнившими основаниями.

— Бля — промычала Маринка, ворочаясь в пыли с растянутым до чудовищных размеров ртом. Засунула пальцы в рот и начала проталкивать шар дальше в горло. Ей пришлось засунуть руку по самый локоть, пока шар не прошёл через горло и не провалился в пустоту красного от гастрита желудка. После этого последовали пара часов диких мучений от боли в желудке и наступил глубокий приятный сон.

Проснулась Маринка в полукруглой деревянной кровати. Стены вокруг были покрыты кафелем, через маленькое окошко едва пробивался голубоватый свет. Между ног было мокро и холодно — снова обоссалась во сне. Кое–как выбравшись из кельи, новоиспечённая монахиня неровными шагами потащилась к ободранной фанерной двери. За дверью у маленького столика с жёлтой лампой сидел милиционер. Сгорбившись над толстым журналом, он выводил в нём замысловатые каракули.

— Ащвгцуь? — поинтересовалась Маринка. Милиционер поднял на неё уставший взгляд, но ничего не сказал.
— ывоыуды?! — ещё раз воскликнула Маринка, понимая что не понимает понял ли её милиционер, да и поняла ли она сама хоть что–нибудь из сказанного.

Милиционер встал и открыл ей дверь на улицу, указал туда рукой.
— Там улица. Иди домой. Штраф потом по почте пришлют. Бухай поменьше.

— АваРЫВДдо! — крикнула Маринка на ходу, выкатываясь на свет божий. Свет божий ударил в очи так, что она зажмурилась. Но сделав пару шагов, дама налетела лбом на старый фонарный столб и с грохотом впечаталась в проржавевший металл. Сверху посыпались осолки давно разбитого плафона.
— АдшывлцилдЁ!! — взревела Маринка и ринулась не различая дороги подальше от страшного места.

Через несколько часов она выбежала за пределы города и понеслась по затопленным рисовым полям. Тяжёлые отвисшие сиськи колотили её по бокам словно гири в авоськах, зубы скрипели, дыхание обжигало носоглотку так, словно ей закапали туда расплавленное стекло. Истратив все силы буквально до 1–2 процентов, Маринка упала на землю, уткнулась лицом в кротовью нору и глухо зарыдала.

В это время крот Виталий спокойно сидел в своём зале перед телевизором и смотрел порнуху с кротами. Услышав глухие раскаты чудовищного рёва, он вставил в уши беруши, взял мощный китайский фонарь на пять тысяч ватт и отправился разбираться в ситуации.

Увидев что выход из его норы заткнут кривой раскрасневшейся рожей, перемазанной в соплях и волчьем помёте, крот Виталий смекнул что дело тут нечисто. На всякий случай он посветил своим промышленным фонарём в лицо Маринке. Оба глаза одичавшей бестии тут же с морозным хрустом затянули бельмеса. Чудовище взревело и вышло в открытый космос, разделившись на атомы, побыв Буддой, Шивой, Аллахом и Петром Геннадьевичем с четвертого токарного участка одновременно. Ей открылись все тайны мироздания (и тут же закрылись обратно), а в дополнение ко всему она пережила ощущения Большого Взрыва у себя в паховой области. После чего, мгновенно обмякнув, рухнула обратно, обрушив своим весом к чёртовой матери все владения крота Виталия.

Много воды утекло с тех пор. Людские предания утратили всё что было известно о дальнейшей судьбе Маринки и крота Виталия. Немногие уцелевшие книги были сожжены во время февральской революции. А тех кто помнил их содержание, случайно раздавил неуправляемый грузовик с подушками как раз накануне мартовской революции.

События канули в лету, а лета канули в события. Впрочем тут уже никто в своём уме ничего более не разберёт.