: Кончилось лето

«Хороший тортик. Свеженький".
Фраза из телевизора застряла в сознании, как медицинская ложка в гортани. Юрий Николаевич сглотнул, почувствовал прильнувшую к языку горечь, и отправился в магазин.
В маленьком, прижавшемся к дому лабазе, тортиков не было. Да и не очень-то хотелось. В крошечном магазе был теплый белый хлеб и свежая Докторская. Их родимых он и купил. Постоял, поозирался, и попросил дать чекушку. Пить-то он давно не пил. Но как было не купить? К свежему-то хлебу, да с колбасой.
Вышел. Пошел к морю. Желудок ныл. Солнце мельтешило в глазах листвы, прыгало по асфальту, и норовило сказать,
- Хороший тортик. Свеженький.
У памятника Неизвестному матросу собрались собаки. Нюхали цветы. Лаяли напропалую.
Юрий Николаич отдал им колбасу. Спустился на Ланжерон. Присел на дерявянный настил.

На Ланжероне кончалось лето. В себя ли, или от себя? Умирало как летящая в небе стая чаек. Куда? Зачем? Пропадало, как у Тарковского. "Словно, и не бывало".
Пенсы в красных трусах подставляли солнцу морщинистые шеи. Сверкали рамы оброненных велосипедов. Учились ходить дети. Мелькали лески рыбаков.
На Ланжероне кончалось лето. Юра отщипнул от батона хрустящую, пахнущую колбасой корку. Положил в рот. Горько.
- Сингулярности в мире нету. – Подумал Юрий Николаевич и уснул.
Сентябрьское солнце залезло ему в трусы и, был бы Николаич женщиной, то подумал бы,
- Как хорошо! Как славно было лето!
Но, Юра был мужчиной,и в ласковых лучах полуденного солнца,ему снились цыгане и он подумал,- Скоро осень.

- Лэйла! Лэйла! Попроси у людей денег!- Кричала во сне Юрия Николаевича старая цыганка.
- Давид, Давидушка, иди к маме! – Звала мальчика напуганная цыганами белобрысая женщина.

Юра проснулся, затаил в ресницах ярко-холодный луч, положил на деревянный настил батон белого хлеба, поставил рядом чекушку. И ушел.
Вверх, вверх по ступеням. Задыхаясь от жары полуденного сентября. Юрий Николаевич шел в свой следующий сон. Сон, белых,требующих свежего торта чаек.

Лето не кончалось. Лето кончилось.