отец Онаний : Наука

Когда я смог найти неопровержимые доказательства, что мертвые и живые тараканы магнитятся по-разному, начальство решило от меня избавиться. Это всё от зависти- подумал я. И решил, что без боя не сдамся. Не для того я часами просиживал в лаборатории, чтобы меня взяли и вышвырнули на улицу. А ведь это так важно!
Моим первым исследованием было исследование температуры тестикул одетого и раздетого почтальона. Выбор был не случайным. Единственным почтальоном в округе был Афанасьевич. Имени его никто не знал, как, впрочем, и фамилии. На исследование Афанасьевич согласился не сразу. Пришлось влить в пожилого пропойцу чужих пенсий целый литр. Закусывали чем бог послал. Почтальон расстелил газету, которую должен был отдать по подписке и выложил на неё лук и сало. В тот день мы нажрались. Но чего не сделаешь ради науки.
Результаты исследования превзошли все мои ожидания. Выяснилось, что в случае, когда Афанасьевич одет, его левое яичко имеет большую температуру, чем правое. Ошеломляюще! Но начальство, исследование молодого дарования не приняли. Но и не наказали. Отнеслись спокойно и даже холодно, как-будто ежедневно могли наблюдать феномен из разряда если бы петух нёс яйца.
Когда у меня родился сын, я вывел закономерность, что ежедневно мой ребенок выделяет пол-литра слюны. Жену это нисколько не удивило. Это и понятно, от науки она далека. Не всем же быть Нобелями.
Я занимался всем, что могла попасться на глаза. Наука не должна стоять на месте, некогда чесать щиколотки, спину и предплечья, хоть это и самые приятные для чесания места на теле человека (тоже, кстати, мои исследования).
Меня особенно занимали животные и птицы. Их можно было исследовать на что угодно. А на работе исследовали молекулы и атомы. Нано то, нано это. Кому это нужно?! Всё это слишком мало, чтобы быть интересным. Я недавно выяснил, что на опорожнение мочевого пузыря у млекопитающих уходит 21 секунда. Представляете! Год ушел на исследования. Зато не в пустую. Но начальству снова не угодил.
Когда я начал своё эпохальное исследование с тараканами, то осознал, что делаю что-то большое, для всего мира. Я не боялся быть не понятым, к такому я уже давно привык. Я боялся лишь опоздать, что кто-то уже занялся этой же проблематикой и магнит моих тараканов. Времени было мало. Днём и ночью я отлавливал тараканов, благо наша кухня кишмя кишит ими. Одних я нещадно убивал тапком, других- бережно загонял в ловушку, подцеплял и аккуратно сажал в банку. Трупики тараканов я проверял на месте. С живыми было больше возни. Живые тараканы не хотели участвовать в науке и бегали как угорелые по кругу. Порой их так и не удавалось прищучить и от злости я их давил. Потом шел ловить новых. Для этого стоило лишь включить на кухне свет и толпа усачей разбегалась кто куда.
Всё-таки я вывел закономерность, что мертвые и живые тараканы магнитятся по-разному. С этим величайшим открытием я пошел к своему начальству. Начальник лаборатории выслушал меня с нескрываемым отвращением на лице. После подозвал меня поближе и плюнул мне в рожу, сказав, что это от лица всей нашей отечественной науки, чьё имя я опозорил. Из лаборатории меня выгнали. Но я не расстроился. Зарплата всё равно была мизерная. Но теперь у меня есть много времени для других исследований.