goos : Бутылка вина. Часть пятая

Когда Чак пришёл в себя, сразу вернулась боль. Попытка пошевелить правой рукой вызывала такие приступы, что кружилась голова и глаза закрывала пелена. Но выбираться нужно было.
Он и не в такие переделки попадал. В Конго неделю бродил по джунглям с рваной раной на плече, в которой на второй день стали заводиться черви. Он счищал их ножом и посыпал рану пеплом от сигарет. В Мексике пять дней провёл в пустыне без еды и воды. Когда его нашли, он был похож на высохшую мумию. В Никарагуа с пулей в ноге прятался в горах от партизан.
Так что, эта ситуация – сущий пустяк. Убить Чака не удалось ни людям, ни пулям, ни червям.
Он вылез из машины, прощупал плечо и сразу поставил диагноз – вывих. Это совсем уже дело пустяковое. Собравшись с силами, со всей силы ударил плечом об закрытую дверь. И потерял сознание от боли. Придя через несколько минут в себя, попытался поднять руку. Боль была, но совсем другая и рука более-менее слушалась. Кажется, была сломана ключица, но это уже дело времени. Нужно сначала выбраться отсюда. Чак обошёл машину, нашёл на земле раскрытую сумку с оружием. Достал «УЗИ» и пошёл по дороге.
После аварии прошло не больше часа. Так что, догнать Лу было вполне реально. Чака охватила злость, а злой Чак практически бессмертен. Он уже решил, что никого не повезёт на расправу боссу. Голова уместится в небольшую сумку. И отрезать её Чак будет долго и без наркоза.
Ветер поднимал столбики жёлтой пыли и кружил, унося в кукурузу. Небо на горизонте потемнело, предвещая то ли ливень, то ли бурю. Он шёл и шёл, не замечая времени и расстояния с одной лишь надеждой, что правильно выбрал направление. Если Лу ушёл прочь от города, то это тоже не страшно. В городе он одолжит автомобиль у одного из мертвецов, оставшихся на ступеньках перед ратушей. Зачем им тачка? Чтобы попасть в ад, машина не нужна.
Лу никуда не скроется. Ещё никто не уходил от Чака, разве что, на тот свет.
Когда на горизонте появились силуэты домов, небо полностью затянули тучи. Порывы ветра пытались скинуть Чака на обочину, но тот был сильнее стихии.

Лу помог Кристи оттащить тело адвоката в холодильник, где уже лежали четыре трупа.
- По такой жаре мясо быстро портится, - сказала Кристи, и пошла мыть пол.
Лу сел у окна и смотрел, как по пустынной улице ветер поднимает в воздух всякий мусор. Воздух стал густым и жёлтым. Небо посерело, вдали послышались раскаты грома.
- Давно дождя не было, - сказала Кристи, полоща в тазу тряпку.
Бродяга на улице сказал что-то собаке и поднял голову, рассматривая тучи. Пёс вилял хвостом и пытался положить передние лапы на живот бродяге, но тот лениво отталкивал его.
В голове Лу вертелось одно лишь слово. Бутылка. Разными голосами с разными интонациями. Бутылка, бутылка, бутылка. Как найти её? Шансов практически не оставалось, она могла разбиться, могла попасть в бак с пищевыми отходами и тогда этикетка, и так потрёпанная и пожелтевшая от времени, точно превратится в полное дерьмо. Но попробовать нужно. Прошло два дня, мусор должен быть уже на свалке. Если сейчас пойдёт дождь, то можно уже ничего не искать. Будь проклят босс, будь проклят таинственный коллекционер, будь проклят алкоголь, Чак, этот уродский город с уродскими законами. Будь проклята эта жирная сука, размазывающая тряпкой по полу сгустки крови. Пристрелить и её, что ли?
Не спроста это всё, ой, не спроста. Везение, наверное, имеет свой предел, и Лу исчерпал весь лимит. Жизнь в бегах не сулила ничего хорошего. Он не сможет снять все свои деньги, продать дом, чтобы жить припеваючи где-нибудь в Лесото или в Перу.
Рассказывали, что босса лет пятнадцать назад развёл на деньги его счетовод. Переслал несколько миллионов грязных денег совсем не в те банки. Сделано было очень грамотно, отследить переводы оказалось невозможным. Но и бухгалтер успел потратить их только на пластическую операцию и билет до Стокгольма, где его и оприходовали ребята босса. Пытали его пять дней, но он так ничего и не сказал и умер от болевого шока и потери крови. Правда, никто до конца не был уверен, что это тот самый бухгалтер. После операции его никто не видел, и вполне могли прихватить какого-нибудь ни с чём неповинного чувака и замучить насмерть, а он и не признался только потому, что понятия не имел, что от него хотят. В общем, мутная история.
И тут Лу увидел одинокий силуэт, бредущий по дороге. Из-за поднявшейся пыли рассмотреть было сложно, кто это, но Лу и так знал. Знал и ждал. Там, в кювете, он хотел сделать пару контрольных выстрелов, но почему-то не стал этого делать. Чак на его месте не колебался бы ни секунды. Он бы сделал это автоматически, инстинктивно, но Чак – киллер, а Лу – водитель.
И всё время после аварии Лу ждал появления этого призрака.

Чак вошёл в город, свернул в первую же калитку и увидел на веранде мёртвого старика в кресле.
Валевски зашёл в дом, заглянул в холодильник, достал бутылку газировки и кусок копченого бекона. Жадно откусывал мясо, запивая ледяной освежающей водой, пока не почувствовал боль в желудке. Есть было больно из-за разбитой губы, но он не обращал внимания на такие мелочи. Нужны силы, чтобы найти ублюдка.
Тут же, на кухне, Чак смыл с лица пыль и запёкшуюся кровь. Сразу стало легче. Он сел на табурет, достал из кармана смятую пачку сигарет, покурил, жадно вдыхая дым. Чёрт, жизнь налаживается. Он вышел из дома, качнул кресло, подмигнул трупу и двинулся дальше. Правое плечо опухло и посинело, рука не слушалась и висела плетью. Ничего, у него есть ещё одна. И зубы, чтобы перегрызть горло Лу.
По пути он не встретил ни одного человека. Дома казались картонной декорацией. Полицейский участок с разбитыми стёклами, церковь, магазин с опущенными жалюзи, кислотного цвета коттеджи – всё выглядело ненастоящим. Съёмочная группа отсняла фильм и уехала, оставив ненужную бутафорию на растерзание надвигающейся буре.
Но Лу здесь. Никаких сомнений. Чак чуял его, он читал его мысли, он видел след ауры, прошедшей по улице. Чака не так просто сбить с следа. Просчитывать шаги противника – этому учили его всюжизнь. Лу! Где ты, Лу?
Вдруг в пыльном воздухе возник человек, медленно идущий навстречу. Это была женщина, пожилая, судя по походке. Подойдя ближе, рассмотрел шляпку, которую старушка придерживала рукой, чтобы не унёс ветер, развевающийся шарфик и сумочку, расшитую рюшами.
- Миссис, вы не подскажете, не встречали ли случайно молодого человека, чужого, не здешнего? Него разбито лицо, и вообще, он должен выглядеть не очень хорошо.
Старуха посмотрела на незнакомца с автоматом в руке и заплакала. Навзрыд, её согбённое тело сотрясалось от рыданий, шляпка вырвалась и улетела.
- Что с вами?
Женщина посмотрела Чаку в глаза и закричала.

Чак не дошёл до бара несколько метров. Лу раздвинул жалюзи и смотрел, как Валевски подошёл к непонятно откуда появившейся бабульке. Что-то сказал ей, оглядываясь по сторонам. Со старушкой внезапно что-то случилось. Она тряслась, словно в припадке, потом стала размахивать руками, набросившись на Чака. Мимо окон бара пролетела шляпка. Чак отступал назад, потом наставил на женщину автомат. Лу уже ждал, что тот выстрелит, но он не стал стрелять. Просто обошёл угомонившуюся даму и направился к бару.
- Зачем? Это вы убили Джона?
- Какого Джона?
- Моего Джона! – старуха кричала, брызжа в лицо слюной. – Моего сыночка! Мерзавцы.
Она внезапно кинулась на Чака, вцепившись ногтями ему в лицо. Чак отпрянул. Несильно оттолкнул безумную и поднял автомат.
- Уйди с дороги, кляча. Не до тебя.
В окнах бара шевельнулись жалюзи. Лу, это ты, я знаю, что это ты.
Старуха внезапно умолкла, плечи опустились и она замерла, лишь слёзы лились по щекам.

- Кристи, тебе лучше уйти, - крикнул Лу официантке.
Чак шёл к бару. Лу направил оба пистолета на дверь, не вставая со стола. Отсюда было видно противника очень хорошо. Он мог бы выстрелить через стекло, но не решился. Лучше уж наверняка.
Лу не был напуган, он чувствовал себя героем вестерна. Будет перестрелка, кто-то умрёт, неважно кто. Всё равно, режиссёр скажет «снято» и все пойдут пить пиво.

До двери оставалось всего пара шагов, как прямо над городком ударила молния, осветив на мгновенье улицу, вырвав из пыльного тумана дома и деревья, выхватив в окне бара лицо Лу. Чак вздрогнул от неожиданности. Вслед за молнией пушечным выстрелом раскатился гром. Чак остановился и упал лицом в пыль. «УЗИ» выпал из рук. Валевски попытался встать, но безуспешно. Тупая боль в спине разливалась и сжимала в кулак всё тело.
Давно, очень давно, когда Чак был подростком, к ним приехал цирк-шапито. Он даже не помнит, как оказался в палатке предсказательницы. Старая цыганка с цветной шалью на плечах сидела за столом, уставленным всякими магическими штучками.
Она посмотрела на Чака, даже не предложила сесть. Сунула сигарету в длинный мундштук, закурила. Чак стоял, как завороженный, ожидая, что будет дальше. Но ничего не было. Цыганка выпустила клуб дыма, махнула ему, чтобы он уходил.
- И это всё? – спросил Чак.
- Всё. Тебя убьёт старость.

Молния на миг ослепила Лу, в глазах на чёрном фоне повисла яркая кривая линия. От грома завибрировали стёкла. Лу инстинктивно выстрелил сразу из обоих стволов. Но дверь не открылась. Чак исчез из виду. Только что он стоял почти у входа, и вдруг пропал.
Лу вскочил и стал пятиться вглубь бара, ещё раз глянул в окно и увидел Чака. Тот лежал ничком. Нет, меня на эти уловки не возьмёшь. Но Чак не шевелился. Прошла минута. Реальность зависла. Стоп-кадр затянулся. Чак вряд ли занял бы такую неудобную позицию, если бы решил схитрить. Неужели и впрямь его убило молнией?

Чак не верил в магию, экстрасенсов и провидцев. Такая чушь вызывала у него, разве что, ироничную улыбку. Но слова цыганки застряли в голове навсегда. И с годами они подтверждались всё чаще. Сколько раз он смотрел смерти в глаза, и до сих пор оставался живым. Он не боялся смерти. Они были старыми знакомыми, но и умирать не торопился. И вместо молитвы перед сном благодари Господа за ещё один прожитый день.
Чак мог только думать. Он не чувствовал ног, руки не подчинялись. Вроде до старости ещё далеко. Обманула таки цыганка.

Но цыганка не обманула. Лу обратил внимание на старуху, с которой разговаривал Чак. Она медленно, семеня ногами, подходила к Чаку. Только когда оказалась возле Валевского, Лу увидел у неё в руке револьвер. Длинноствольный «Кольт», из которых любили мочить плохих парней герои Клинта Иствуда. Она наставила пистолет на спину Чаку и выстрелила. Тело дёрнулось. Она выстрелила снова. И снова. Сунула «Кольт» в нелепую сумочку, плюнула на землю и пошла прочь.

Лу мог ожидать чего угодно. Даже, если бы Чака убила молния, это было бы намного закономернее. Чак всегда был начеку, подобраться к нему не смогли даже профи высшего класса. Только случай мог погубить его. Только то, что было непредсказуемо, нелогично и хаотично. Например, кирпич, упавший на голову.
Хотя, подумал Лу, что может быть нелогичнее и непредсказуемее бабульки, стреляющей в спину из допотопного «Кольта»?
Теперь всё стало на места. Выстрел совпал с раскатом грома. Старуха выстрелила в спину. Старость. Старость убила Чака.

Лу вышел из бара, подобрал автомат, вытащил у Чака из заднего кармана брюк портмоне. Чак не любил кредитки, расплачиваясь наличкой легче оставаться в тени. За тобой намного сложнее следить. Лу насчитал две с половиной тысячи. Неплохо. Этого хватит на первое время. Он переступил через труп, вышел на площадку перед входом. Дождь никак не начинался.
Бродяга сидел на бордюре, трепля по шее пса. Как ни в чём не бывало, наверное, он живёт в своём мире, где нет этой грязи, где нет убийств, горя, вообще ничего нет, кроме облезлой дворняги.
Лу подошёл к нему, протянул сотню.
- Отведи меня на свалку.
Бродяга посмотрел на него, взял деньги, сунул их в холщёвый рюкзак и сказал:
- Нет ничего проще. Пойдёмте.
Они пошли какими-то задворками, вышли в яблоневый сад, заброшенный и заросший сорняком. Упали первые тяжёлые капли дождя, оказавшиеся и последними. Тучи унесло так же быстро, как и принесло. Снова выглянуло солнце, разливая зной.
Бродяга остановился, снял рюкзак и принялся рыться в нём.
- Что там? – спросил Лу.
- Пить хочу. Жарко.
Бродяга извлёк бутылку, грязными ногтями выковырял пробку и сделал несколько глотков.
- Будете? – протянул бутылку Лу.
- Нет, спасибо, – не хватало ещё пить из одной бутылки с этим оборванцем.
- Это вода.
- Нет…, - ответил Лу и осёкся.
Это была она! Это была бутылка, из-за которой завертелся весь кавардак, из-за которой перебили половину населения городка Лейквилль. Из-за которой погиб Чак и чуть не погиб Лу.
- Слушай, старик, продай мне эту бутылку.
- Зачем продать? Я вам и так отдам.
- Нет, друг, держи, - Лу сунул ему ещё сотню. Потом, подумав, ещё одну.
- Ну, спасибо. Идёмте, свалка уже близко.
- Нет, уже не нужно. Спасибо.
Лу взял бутылку, забрал из другой руки пробку. Пробка была родная, с гербом, выбитым на прилипшем к ней сургуче. Всё! Спасён!
Лу побежал обратно.
Бродяга пожал плечами и спрятал деньги, глядя вслед убегающему чудаку.

- Кристи, у меня к тебе предложение. Давай махнём не глядя. Забирай мой «Шевроле».
Машина так и стояла перед баром с распахнутым багаником.
- А я что?
- А я заберу машину твоего покойного муженька. Всё равно, он уже не сможет на ней ездить.
Кристи порылась под стойкой и бросила ему ключи.
- Забирай. Грузовик на заднем дворе. Бензина полбака.
Они будут его искать. Они ещё приедут сюда, чтобы выяснить куда делся Лу, Чак, Боб и Кувалда. И главное – чтобы узнать, где бутылка. Пусть едут куда хотят. Пусть взорвут это местечко к чёртовой матери, пусть пытают кого хотят. Плевать. У Лу есть ещё три дня.

Грузовик выглядел жутко. Он был ещё старше, чем «Шевроле». Но завёлся легко и двигатель работал вроде бы нормально.
Город закончился. Опять кукуруза без конца и края. Минут через десять он будет на трассе. Что-то сверкнуло впереди. Лу нажал на газ, машина закряхтела, но стрелка на спидометре сдвинулась ещё миль на пять. Его никто теперь не сможет остановить.
Поднявшись на холм, он увидел полицейскую машину, перегородившую дорогу. Таранить её на такой колымаге опасно - не известно, чья машина больше пострадает. Попробую объехать, решил Лу, но увидел, что рядом с машиной стоит коп с направленной на него винтовкой.
Ничего, проскочу. Сейчас влево. Только не тормозить.
Коп выстрелил, пуля попала в зеркало заднего вида, срезав его подчистую.
Не тормозить!
Вторая пуля попала в стекло, оставив дыру с расходящимися лучиками. Лу сполз почти на пол, но не снимал ногу с педали газа.
Выстрел. Хлопок, машина стала уползать вбок, не слушаясь руля. Пробита камера, чёрт! Лу нажал тормоз, пытаясь выровнять грузовик, но ничего не получалось. Наконец, заехав в кукурузу и едва не перевернувшись на бок, автомобиль остановился.
Лу спрыгнул на землю и побежал по полю, прижимая одной рукой бутылку, а в другой сжимая пистолет. Сзади слышался крик. Раздался выстрел. Пуля просвистела совсем рядом. Лу остановился. Аккуратно положил бутылку на землю и пошёл на встречу копу. Как же мне надоело. Почему бы вам не оставить меня в покое? Лу выстрелил на звук. Полицейский выстрелил в ответ. Лу присел и стал ждать погоню. Ждать пришлось не долго. Прямо на него бежал коп. Тот самый, который останавливал его, когда Лу въезжал в Лейквилль. Получи, свинья. Лу прицелился и нажал на курок. Но выстрела не последовало. Лу нажимал ещё и ещё, но безуспешно. Он отбросил пистолет, стал на колени и поднял руки за голову.
- Привет! – радостно сказал запыхавшийся полицейский. – А я тебя ищу. Что же ты, сука, в полицейских стреляешь? Ну, что с тобой делать? Пристрелить при попытке бегства и сопротивлении, или сдать обратно в лагерь? Я же тебя спрашивал – есть спиртное или нет? Спрашивал?
Лу кивнул.
- Говорил – вернись на трассу? Говорил?
- Слушай, отпусти меня. Ты же знаешь, что это за клоака этот Лейквилль. Ты должен сам понимать.
- Мне нечего понимать. Я выполняю свою работу. Ловлю беглецов.
- Да я знаю, знаю. Вам платят десять штук за каждого пойманного?
- Может, ты считаешь, что это маленькие деньги…
- Нет, совсем нет. Но я могу предложить тебе сто кусков. Сто!
Полицейский почесал затылок.
- Сто? Ну, хорошо, давай. Я согласен, - коп протянул руку.
- Но не сейчас же…Как только я доберусь до банка, сразу же перечислю тебе деньги. Только скажи куда.
- Всё ясно. Вставай, поехали обратно.
- Там никто вам не заплатит. Там все мертвы.
- Поднимайся и иди молча.