отец Онаний : За столом

За обедом, если, конечно, не успел улизнуть от общей трапезы, начинаются воспоминания. Обед- это образный приём пищи. Вообще это может быть и завтрак, и ужин, и даже простой перекус или кружка чая. А я ненавижу воспоминания, особенно связанные со мной. Там обязательно будет или про то, как я где-нибудь обкакался, к примеру, в гостях и дабы сохранить лицо семьи, задницу мне мыть не стали, а просто вытащили какашку из трусов и забросили за мойку. Хай будэ, как говорится. И дальше пировать. А задницу можно и вечером помыть, даже если к ней трусы приклеятся насмерть. Теплой водичкой бабушка всё отмоет.
Или же вспомнят про какую-нибудь девочку. С которой я поступал вместе или учился, этого уже не вспомнят. И звали её Саша/Маша/Даша/Глаша, как-то её в общем-то звали. И что она была такая вся умная, красивая и стройная. На что я, непременно, отвечу, что стала наркоманкой, живет с тремя неграми и звали её вообще-то Василиса Манукян. Ну зачем всё это вспоминать.
Я от этих воспоминаний вжимаю голову в плечи, лицо покрывается пунцовыми пятнами и есть стараюсь так быстро, как могу; даже не глотая, лишь бы побыстрее свалить из-за стола. Ну не могу я всё это слушать.
Еще любят вспоминать как я лет в 16 или 17 познакомился со взрослой девушкой. Взрослой, конечно же. Ей было тогда лет 25-26 максимум. Старуха! И часто стал к ней ездить. Переживали всё, как бы я «старуху» не обрюхатил. А я был прыщявым девственником, и оставался таким еще лет пять. А та взрослая девушка работала методистом в университете и по доброте душевной помогала мне с поступлением. Так сказать давала путевку в жизнь, пока родственники ахали и охали о растлении малолетних.
Иногда я давлюсь едой. Да чего уж там иногда, часто давлюсь. И становлюсь похожим на главного героя романа Паланика «Удушье». Все пытаются мне помочь, кто-то хлопает в ладоши, кто-то орёт мне прямо в лицо «плюй, плюй» или «дыши, дыши». А мне хочется обосраться и забросить кусок говна под мойку. Но я и сам здесь живу, так что это не выход из положения. Но вот я сглатываю кусок котлеты или пирога или чего другого и начинаю дышать как рыба, вытащенная на берег. Тяжело, глубоко и обессилено. А мне в догону летит очередное воспоминание, как я поперхнулся на чьей-то там свадьбе лимонадом Буратино, который до того совсем не пил; и у меня из носа пошли газированные пузырьки вперемешку с зелеными апрельскими соплями. Всем было смешно, а одну очень впечатлительную девочку вырвало прямо в оливье.
P.S. Да, да, девочку эту я очень хорошо помню, с рвотным рефлексом у неё просто беда. Но минет был отличным. Но это уже совсем другая история, не для мяса по-французски.