bjakinist. : Ленин в нашем соку

(Данилкин Л. А. Ленин: Пантократор солнечных пылинок. — М.: Мол. гвардия, 2018. — 911 с.: ил. — (Жизнь замечательных людей)

«Ленин в собственном соку» — да, именно так, следуя за несколько выпендрежной манерой автора, хочется назвать отклик на его книгу. Сразу поясню неизбежное: «Пантократор» —иконографический тип Христа как Небесного Царя и Судии, Господа Вседержителя, Спаса Вседержителя». И если вам все ясно (вдруг) насчет Вседержителя, то кое-что добавим и про пылинки. Книге предпослан эпиграф из «Философских тетрадей» В. И. Ленина, это выписка его по-немецки: пифагорейцы считали душу скоплением солнечных пылинок. Опять вам что-то неясно? Ну, автор заранее оправдывает себя: он дает нам не биографию «просто» (это было бы так банально!) и не анализ т о л ь к о (попробуй матерого человечищу проанализируй адекватно!), а творит его портрет в духе пуантилистов: чтобы из мазочков, точечек, черточек создать образ, похожий на сон или грезу. Потому что четкий фотоснимок столь матерого (повторим опять) человечища, да и живого, актуального до сих пор (так автор считает) — короче, четкий фотоснимок эдакого объекта по определению невозможен.

Во всяком случае, так понял я это самое насчет пантократора авторское, э-э, все же ломание.

Итак, Данилкин предлагает обширный не слишком легкий, но увлекательный (надо должное отдать ему) текст о человеке, образ которого буквально умучил последнее советское поколение и почти не знаком первому постсоветскому — поколению же. А читать будут и те, и другие! И вот попробуй-ка исхитрись на протяжении без малого 1000 страниц оставаться информативным и увлекательным.

Сразу скажу: насчет информативности все ОК, и даже мы, зубрившие про Ленина в школе, узнаем «много нового и интересного». Например, что среди родственников Ленина все три Манна: Томас, Генрих и Клаус. Или что родовое имение матери вождя Кокушкино было довольно значительным земельным владением (от 200 до 500 га превосходной земли), это обеспечивало безбедное существование семейства Ульяновых с его полувынужденной привычкой кочевать по Европам. Или что «Материализм и эмпириокритицизм» Г. В. Плеханов едко назвал первоклассной книгой: в том смысле, что как мыслитель ее автор, дескать, ходит в первый класс. Или что среди 18 учеников ленинской школы в Лонжюмо было 2 осведомителя охранки, плюс такой же выпускающий «Правды», плюс такой же лидер большевиков в Думе Р. Малиновский, которого, кстати, даже после разоблачения Ленин защищал. Так что полиция, можно сказать, записывающую аппаратуру установила чуть не в черепе Ильича — да не повезло охранке с куратором: шеф жандармов придворный генерал В. Ф. Джунковский посчитал это непорядочным, не comme il faut, и свернул деятельность осведомителей!..

Но это все из области бонмо, курьезов и анекдотов. Гораздо знаковей и значительней эпизод с георгиевским кавалером прапорщиком Германом Ушаковым, который в январе 1918 года должен был метнуть бомбу в Ленина, однако ж не смог. Ибо накануне побывал на митинге с участием вождя и полностью подпал под его обаяние. Харизма Ильича-оратора была такова, что уходил он с трибуны под стук собственных башмаков, и только после зал взрывался овацией.

Данилкин известен как симпатизант левых. Так, известную ленинскую работу «Государство и революция» 1917 года — работу, где его герой (пророчески ль?..) размышляет об отмирании государства как такового после установления диктатуры пролетариата — эту работу Данилкин называет «противоядием» против «Собачьего сердца» М. А. Булгакова. «…В отличие от социального расиста Булгакова Ленин не видел в пролетариях антропологических «других»,… низшую расу, которая может конкурировать с буржуазией исключительно за счет своей физической силы; и смысл его, Ленина, деятельности — изменить среду таким образом, чтобы она больше порождала Иванов Бабушкиных, чем Шариков».

(Образ Ивана Бабушкина, любимого ученика Н. К. Крупской, представлялся Ильичу идеалом сознательного, культурного пролетария — и таким обаятельным, что это, собственно, побудило вождя защищать другого рабочего — все того же «прола», а на самом-то деле махрового люмпена и уголовника Р. Малиновского).

Нужды нет, что на ближайшем отрезке времени победил тогда все-таки Шариков. Вопрос о роли и участи государства при сетевой организации общества становится вновь актуальным в 21 веке. И это самое, пожалуй, любопытное в работе Данилкина: он смотрит на своего героя и на его идеи глазами человека 21 века, щедро вводит ассоциации с нашим временем, с творчеством В. Пелевина и В. Сорокина, непринужденно подсовывает словечки из нашего бытия-обихода: террористы — «шахиды» и т. д.

В этом и состоит обаяние книги Данилкина: он н е п р и н у ж д е н н о смотрит на когдатошнего кумира масс, не без восторга, но и не лакируя его — хотя да, по большей части, оправдывая. Ленин не только мыслитель и вождь, но и искусный интриган, верный ученик Макиавелли, хваткий, умелый менеджер, который может переступить через мораль ради интересов дела, прагматик до мозга костей — во имя осуществления своей идеи, своей мечты. Общественный идеал Данилкина, кажется, близок ленинскому — отсюда и адвокатство его, порой чересчурное.

Автор пять лет работал над книгой, изъездил все ленинские места (и подробно рассказал о своих впечатлениях, впечатлениях человека 21 века, об этих полусохранившихся мемориальчиках), сжился со своим героем. И завершает свой труд на вполне примирительной ноте: «Что же касается переговоров об «окончательном статусе Ленина», то они, видимо, еще продолжатся, и вот тут еще можно надеяться на благоприятный исход. Как сказал однажды сам ВИ. Что такое переговоры? Это начало соглашения! А что такое соглашение? Это конец переговоров!»

Впрочем, сие есть милый софизм, не более.

Книгу финалит безудержный, заразительный смех вождя. Что ж, остается разве и нам надеяться, что, как написано было над ленинским музеем в Польше (теперь лозунг сняли): «Дело Ленина есть незмьертельне (т. е. бессмертно?..)».

8.11.2019