Сашатэ : СОВМЕСТНАЯ ЖИЗНЬ 2

Кирилл лежит на полу, раскинув руки, а его жена, и ещё какая-то женщина, похожая на тёщу, маячат где-то наверху тёмными силуэтами. Если бы Кира мог встать, то, конечно, встал бы, но он слишком пьян.
Поносного цвета обои с уродливыми цветами... ДСП, трещины, забитые тараканьим помётом, линолеум, облезлая батарея... И посреди всего этого сверкает тысячами граней дешёвого стекла неуместно «шикарная» люстра... Логово зверя.
В воздухе угар, плотный, почти осязаемый. Две дюжие рогатые фигуры безжалостно топчут щуплого матадора.
Сам он тоже был не святой, и женился на этом несуразном существе только из-за московской прописки. Очень часто, сидя на кухне и глотая бульон из кубика, Кира показывал ей в спину средний палец, шепча сквозь зубы проклятья. Это была взаимная ненависть... Но он был маленький и одинокий, а за ней стояла тяжёлая артиллерия. Кира был обречён с самого начала...
Дочки-матери терзают его, как обезумевшие животные, шипя и роняя на пол ядовитую слюну. Жена вскакивает супругу на грудь и начинает отплясывать какой-то остервенелый первобытный танец. Кира слышит, как хрустят его рёбра под семидесятикилограммовой тушей. Кира закрывает глаза. Звуки становятся тише, гулче, превращаясь в далёкое дурманящее эхо... Голова, словно губка, брошенная в воду, разбухает и опускается на дно... Кире кажется, что его накрывают тёплым пуховым одеялом, как это делала мама в детстве. Он теряет сознание.
На следующий день Кирилл лежит в больнице. Ночь наступает на горло, и он плачет навзрыд, впиваясь в мандарин мелкими зубами. Над Кириллом довлеет самобытный образ русской женщины.