Серафим Введенский : Чёрный чай

Как-то я и Рабинович, дело было ранним утром,
время года явно осень, но на самом деле май.
Мы сидели на террасе в бессознательности мутной
и о чём-то громко споря, пили с блюдец чёрный чай.

Рабинович долго думал о зачатии вселенной,
но со мною не делился сей идеей хитрый поц.
Я смотрел в глаза пространству и чесал рукой коленку,
по касательной минуя все зачатки благородств.

Чай допив до середины, я пространство вскрыл руками,
взял действительность оттуда и пошёл быстрее в лес.
Рабинович встрепенулся, стал за мной бежать шагами,
а потом идти галопом по истоптанной земле.

Где-то за вторым оврагом, между деревом и елью,
он настиг меня в раздумье и набросился как плед.
«Выворачивай карманы! – заорал в лесу свирелью –
Я что зря летел, как камень, по истоптанной земле?!»

А в моих карманах было: Млечный Путь две упаковки,
эхо чёрных дыр длиною в световых пятнадцать лет,
голос детства в аскорбинке, беззаботность и сноровка,
три галактики в пилюлях, а действительности нет.

«Что же ты наделал сволочь, где действительность посеял?» –
Рабинович разъярённо искривил в потугах рот.
А над лесом тлело солнце, батареи горячее,
и тогда я вслух ответил: «Где посеешь, там взойдёт!»

А когда мы осознали, что осознанность повсюду,
мы пришли к себе в рассудок и в осенний тёплый май,
где сидели на террасе вопреки движенью чуда
и в сомнительности пили с алых блюдец чёрный чай.