Шева : Учитель танцев

- Так это одно и то же!
- А вот и нет!
- Да я тебе говорю!
- Ну и что, что ты говоришь? А я читала!
- И чем же они отличаются?
- Во-первых, у них разная целевая аудитория. Педофил - он по детям. А насильнику возраст без разницы. Во-вторых, - мотивы. У насильника - это обычное звериное либидо, а у педофила оно еще отягощено когнитивным диссонансом, обычно связанным с сексуальными домогательствами в детстве. И в третьих: если для насильника это акт агрессии, вызванный общим негативным отношением к женщине, то у педофила просто в какой-то момент неожиданно отказывают внутренние тормоза.
- Ленка, а ты б кого выбрала?
- Да ну тебя, Мишка! Типун тебе на язык!
И засмеявшись, девочка со всего размаха крепко врезала пацанчику по рюкзаку на спине.
В споре двух школьников, судя по возрасту, - семи- или восьмиклассников, которых медленно обгонял Комов, явно победила девочка.
- Во дают! – удивился Комов, - Мы в своё время и слов таких не знали.
- Потому что не те книжки в детстве читали! – ухмыльнулся внутренний голос.

Встречались, как обычно, в «Парк-отеле». Незамысловатое название мини-отеля, разместившегося в первом этаже девятиэтажного жилого дома, полностью отображало его суть.
Рядом - настоящий парк. С двумя небольшими, но уютными прудами. По глади которых в выходные дни лениво скользили прогулочные лодки и катамараны. Заставляя пугливо жаться к зарослям камыша стаи уток, оккупировавших пруды.
В конце дамбы между прудами, как огромный плоский гриб или НЛО, торчала круглая стекляшка кафе. Разливайка-наливайка, живой шашлык с дымком.
Что еще человеку надо для счастья?
А для счастья человеку надо, чтобы было - где. Когда человек не один.
И это - главное. А лодки, катамараны и утки с шашлыками пусть себе гуляют.
Лесом. Или парком.
Так что «Парк-отель» своим существованием удачно реализовывал расхожую фразу: оказаться в нужном месте в нужное время. Которая, как известно, предваряет банальную следующую, еще более приятную: и будет тебе счастье.
…Счастье ворвалось в номер где-то через полчаса, как Комов заселился.
И сразу начало тарахтеть, почему она задержалась.
Комов не особо вслушивался.
Просто смотрел на Алину, Алёнушку, - как он её называл, и тихо радовался.
В душе в который раз удивляясь, - за что мне такое счастье?
Почему сейчас, а не тогда, когда был молод и полон сил, рыл землю и взбрыкивал как жеребец?
Потом сам же себе и ответил, - Да какая разница - почему? Радуйся и цени. Порхающую и танцующую перед тобой яркую бабочку. И мечтай, чтобы её существование продлилось для тебя как можно дольше.
По своей обычной привычке Алина схватила пульт от телевизора и начала искать музыкальные каналы. Решительно отвергла Стинга, на минорной Russians которого Комов предложил остановиться и, наоборот, аж завизжала от радости, попав на клип Билли Айлиш.
- Это же All the good girls go to hell - Все хорошие девочки попадают в ад!, моя любимая!
И дурачась как маленькая, запрыгала на кровати.
То ли от ритмичной мелодии, то ли от вида раскрасневшейся и возбуждённой Алины, то ли от высоко поднимавшегося во время её прыжков края короткой плиссированной юбки, демонстрировавшей, что под ней - всего-ничего, Комов быстро завёлся…
…Уже после, когда расслабленные и умиротворённые они лежали, покуривая, Комов спросил, - Что там в мире? Твоём?
Алина начала рассказывать, - У Маринки щенок появился. Бассет-хаунд. Такая лапочка. Я тоже теперь хочу. Вика на каникулах с родителями слетала в Шарм-Эль-Шейх. Не понравилось. Скучно. Ни потанцевать, ни погулять. Милка с Иркой с арабами познакомились. Студенты меда. Прикольно. Девчонки рассказывали -приятные такие, приветливые, доброжелательные.
- Кстати, - усмехнулся Комов, и пересказал Алине подслушанный днём разговор школьников.
- Да, сейчас время такое, ухо надо востро держать! - с нарочитой, а потому для её возраста даже смешной серьёзностью ответила Алина.
- Что в школе? – задал Комов традиционный вопрос.
Алина надула губки, - Хоть ты меня с этим не доставай! Для этого у меня есть родители. И бабушка.
Улыбнулась, - Тоже мне, надзиратель! Ой, это не то слово, я хотела сказать -наставник!
И зашлась смехом, - Фру Фрекен Бок!
- И всё же, кто я по-твоему? – потянувшись на кровати, с затаённым интересом спросил Комов.
- Ты? – по-девчоночьи хитро улыбнулась Алина, сидевшая на животе Комова.
- Ты - учитель! Который, как говорит наша классная, - с большой буквы!
И рассмеявшись, упала головой ему на грудь, рассыпавшимися волосами закрыв Комову лицо.
Громким шёпотом балованой девочки добавила, - А еще развратник, педофил и насильник!
И совсем неслышно, - Но мой. Персональный.
Комов счастливо, как даун, улыбался.
Почувствовал, как от тепла тела прижавшейся Алины твердеет и длиннеет его хранитель основного инстинкта.
- Прям, как у Буратино!
Сам же себя и поправил, - Да не, у того ж был нос!
Совсем не к месту, как застрявшая в голове заноза, опять мелькнуло недоумение по поводу названия так понравившегося ему вчера вечером рассказа.
Из последней книги любимого писателя.
Почему - Дидло?
Может, наборщик в типографии буквы перепутал?