Иш Яш Мякиш Ваш : Конек-горбунок (Сказка на конкурс)

Костя Макаров продрал глаза на серое утро, в дверь отчаянно стучали.

- Письмо! Письмо принес! Расписаться надо.

Серый конверт был потерт и замаслен, углы обтрепались. Почтальон сунул под нос Косте тетрадку с ручкой, пиши, мол, фамилие свое.

Откуда здесь почтальон, как выпавший из мультфильма, простоквашинский? Здесь же края золотоискателей, Магадан. Костя живет в деревянном срубе, вросшим в землю, для тепла так устроено.

Машинально оторвав края конверта, вытащил лист бумаги в пятнах с сильным селедочным запахом. Эх, селедки бы сейчас! Или рассолу хоть огуречного.
Зачерпнул ковшом воды из деревянного ушата, отхлебнул. Льдинки застучали по зубам, заломило зубы от холода.

На коричневой оберточной бумаге выделялись крупные буквы химического карандаша, местами расплываясь в кляксы:
"Приезжай, милый дедушка! Христом богом тебя молю, возьми меня отседа. Пожалей ты меня сироту несчастную, а то меня все колотят и кушать страсть хочется..."

Костя Макаров, сорока лет от роду, никогда не был женат и детей у него не было.
Поэтому он, мало сказать, что удивился.
- Это ошибка какая-то, - сказал он, поворачиваясь к почтальону из Простоквашино. Но того и след простыл, выйдя из избы Костя и следов не обнаружил.

Зато напротив избы сосед щерился на закатное солнце, наполовину разрезанное горизонтом.
У соседа пыхтел-дымил трактор, прицепленные к трактору сани были  доверху набиты хворостом.
- Лошади, слышь ко, передохли все, мор на них случился, студенно очень. А отец-то мой рубит, а я отвожу.
В лесу раздавался топор дровосека.
"Это дятел", - подумал Костя.

Тем временем солнце окончательно скрылось, утонуло в реке, лента полярного сияния опустилась на сани с хворостом.

Костя, чтобы прекратить всякие сомнения, вытащил из-за пазухи топор, прикрученный к телу, отвинтив заглушку.
Подбирался к соседу долго, истово, ползком. Аккуратно прицелившись, отрубил подметки валенок соседа и удобно устроился на них. Поехал с горки на лыжах, ветер  свистел в ушах!
Большой пень на пути  остановил реактивное движение и Константин с размаху грянулся в прорубь.

- Тятя, тятя, мы тут сетью выловили, посмотри, что с ним делать?
Над Костей склонилась Рыжая борода и два хитрых глаза. По бокам Рыжей бороды два отрока босых да румяных, калачи трескают.

- Что, что. Это же Ванькин дедушка, проводите его к мальцу, заждался он, который год напрасные письма шлет на деревню дедушке, уж, поди, сам до седых мудей дожил, а все пишет, надеется.

Захватили отроки Константина под руки и потащили к печке, втолкнули в устье и закрыли заслонкой.
В трубе загудело, жар опалил, пот прошиб до семи струй, сознание угасло.

- И долго ты лежать будешь, забулдыга? Ванька из школы пришел, мне козу доить надо, окотилась коза намедни. А ты мальцу уроки помогай сделать, а то нам пособие выплачивать не станут скоро, одни колы у Ваньки по литературе-то!

Семья кормилась на пособие школьника Ванятки да молоко коза Настасья давала три дня после окота. А дальше живи, как охота!

Константин ухватил Ваньку за рыжую шевелюру и стал пытать, что по литературе-то задано.
А надо было ответить, сколько Коней родила Белая Кобылица Ивану.

- Ну и дурак же ты, Ванька! Два коня, конечно. На продажу. Два златогривых коня.
Ты так и отвечай, а если тебе пособие не заплатят в школе на семью, то отведаешь ты у меня ремня отеческого!

На следующий день Ванятка пришел без пособия, с шишкой на голове. Неверный ответ оказался.
И тогда Константин сам пошел в школу разбираться  с училкой, прикрутив для верности топор к телу по обычаю народному.

Ехидина училка, яга Марья Ивановна, говорила, что не два, а три коня родила Ивану Белая Кобылица, два златогривых и одного Горбунка. Все они кони и есть, потому что их родила кобылица.

Тут Констанина озарило, инда засмеялся он!

Не родила Кобылица Белая трех коней, ой, не родила! Двух коней от жеребца-отца, а Горбунок-конек с длинными ушами от  осла вышел. Поэтому он мулом будет. Мулом, а не конем! И хоть как ты его не назови, хоть Коньком, но мул он и есть мул. Поэтому сей же час выдавай пособие детское на ученика Ваньку, пора домой, к празднику готовиться, Новый год на носу.

Пособие мелочью в двенадцать копеек - по числу дней в году - выдала яга Марья Ивановна, искусница. Каждая копейка чистого серебра с ковригу хлеба. Покатил денежки по дороге Константин Макаров в дом у себе, а навстречу ему Ванятка бежит, радуется, коза скачет, собака Каштанка подпрыгивает.

Елку нарядили, бубликов наварили, стали Ванятку понуждать селедку к ужину очистить.
Чистит Ванятка селедку, плачет, а в руке Константина бумага коричневая, а на ней буквы проступают:

«А вчерась мне была выволочка. Хозяин выволок меня за волосья на двор и отчесал шпандырем за то, что я качал ихнего ребятенка в люльке и по нечаянности заснул. А на неделе хозяйка велела мне почистить селедку, а я начал с хвоста, а она взяла селедку и ейной мордой начала меня в харю тыкать. Подмастерья надо мной насмехаются, посылают в кабак за водкой и велят красть у хозяев огурцы, а хозяин бьет чем попадя. А еды нету никакой. Утром дают хлеба, в обед каши и к вечеру тоже хлеба, а чтоб чаю или щей, то хозяева сами трескают. А спать мне велят в сенях, а когда ребятенок ихний плачет, я вовсе не сплю, а качаю люльку. Милый дедушка, сделай божецкую милость, возьми меня отсюда домой, на деревню, нету никакой моей возможности... Кланяюсь тебе в ножки и буду вечно бога молить, увези меня отсюда, а то помру...»