Шева : Халонг и

Бухта Халонг расположена в северо-восточной части Вьетнама и известна своими изумрудными водами и тысячами известняковых островов, покрытых тропическими лесами. Девственная красота островов и необычный цвет моря привлекают в Халонг туристов и кинематографистов со всего земного шара.
Так пишет Википедия.
И надо признать - не врёт.

Через неделю пребывания во Вьетнаме Комов вдруг почувствовал, что чертовски устал.
Разница во времени, влажный душный климат, непрерывно стекающий по тебе липкий пот, утомительные ежедневные выезды на объект, непростое согласование деловых вопросов требовали постоянного напряжения и внимания. От планировок, чертежей и схем рябило в глазах.
Поэтому предложение вьетнамской стороны, что завтра у них будет день отдыха, и их повезут в Халонг, было встречено всеми «на ура».
Делегация состояла из девяти человек: шестеро мужиков - смежников, и две женщины, представители двух министерств - финансов и экологии.
Минфиновка была одногодкой Комова, лет сорока пяти, но хорошо сохранившейся, другая женщина, скорее - девушка, была значительно моложе.
Комов, как представитель генподрядчика по строительству тепловой электростанции в окрестностях Ханоя, возглавлял делегацию.
По случаю завтрашней поездки за ужином негласный «сухой закон» был нарушен. Выпили привезенной с собой водки. Народ оживился, разговорился, повеселел.
Комов подумал, - Надо будет и на Халонг не забыть взять пару бутылок водки. Мало ли. Пригодятся.
Расслабленный, Комов чувствовал, как отпустило ежедневно натянутые нервы, и появился даже интерес к вещам, имеющим к «его» электростанции весьма опосредованное отношение.
Ему очень глянулась девушка из минэкологии. Виолетта, или, как она сама попросила называть, - Виола. Лет до тридцати, явно незамужем. Высокая, с хорошей фигурой, приятным лицом, длинными тёмными волосами. Умная.
Что Комов определил сначала как недостаток, но потом изменил мнение на «а почему нет?».
Ребята - смежники относились к Виоле с заметно подчёркнутым вниманием, особенно один из них, - Фёдор Зарайцев.
- Что ж, хороша Маша, да не наша! – с грустью констатировал Комов.
Когда уже расходились по номерам, к Комову подошла Нина Васильевна, - начальник отдела минфина.
- Хочу с вами посоветоваться по одному вопросу. Давайте поднимемся ко мне!
- Пойдёмте! – согласился Комов.
Вошли в номер.
Нина Васильевна стыдливо убрала разбросанные по кровати какие-то женские вещички.
- Понимаете в чём дело! Завтра же мы будем загорать, купаться. А я, дура такая, купальник не захватила. Сегодня вечером пробежала по лавкам возле отеля, - купила! Но сомневаюсь, - как он на мне сидит?
После выпитой водки Комов подвоха не почувствовал, - Так а я чем могу?
- Да я сейчас быстренько переоденусь, а вы оцените - как? Хорошо?
Хорошо, нехорошо, да какая разница? Женщину надо уважить. Опять же, в песне поётся, - Если женщина просит…
- Да вы присаживайтесь, я быстро.
Купальник синего цвета был цельный. Нина Васильевна в нём была похожа на дельфина. В меру упитанного, с гладкими, плавными формами.
Но с ногами. Ноги Комова удивили - очень даже вполне.
Для её возраста.
- Очень хорошо сидит! – похвалил он искренне.
- Ох, как вы меня порадовали! – расцвела Нина Васильевна, - Можно я вас расцелую?
И прижавшись к Комову немалой грудью, поцеловала его в щёку.
- Вы не будете возражать, если мы тогда мою покупку обмоем? У меня тут и коньячку немного есть.
…Разбудила она Комова часа в четыре.
- Идите уже к себе в номер. Не надо, чтобы кто-то из наших увидел. Да и мне хоть пару часов надо поспать. Ворчливо добавила, - Заездил совсем!
Полусонный Комов брёл по коридору в свой номер, как вдруг вспомнил, как под конец ночного марафона Нина Васильевна с какой-то будто девичьей, стыдливо-доверительной интонацией призналась ему, что недавно стала бабушкой.
Внутренний голос подъебнул, - Бабушек мы еще не ебали…

…На острове, куда их привезли, было сказочно красиво.
Как на обложке какого-то туристического буклета: длинный песчаный пляж, чистое, тихое, спокойное море, спрятанные под пальмами бары.
Но зачем бар, если у них с собой было?
Уединившись под одной из раскидистых пальм, Комов, Фёдор Зарайцев и Юрий с кабельного завода выпили «на троих» бутылку водки.
Из горлышка, потому что пластиковые стаканчики были забыты на катере. Идти и просить в баре было как-то неловко.
Благо последующее долгое купание в водах Южно-Китайского моря позволило сохранить благопристойный вид, пресловутый «облико морале».
И в воде, и на берегу Нина Васильевна всё пыталась быть поближе к Комову.
Тот внутренне чертыхался.
- Вот дай слабину, и на тебе…
Виола с недоумением поглядывала на Нину Васильевну, - что за «танец мотылька»?
Когда Комов, улучив минутку, несмело предложил Виоле где-то посидеть вечером вдвоём, та неопределённо хмыкнула, - Не знаю. Посмотрим…
В пятом часу несыто, но пьяно поплыли обратно.
Любуясь зелёными горами многочисленных островов, изумрудной водой, проплывающими навстречу или мимо затейливо раскрашенными парусниками, вспоминая по ходу Ван Дамма и Джеки Чана.
Неожиданно катер замедлил ход. Справа по борту объявилась небольшая, но широкая джонка, на дне которой кучками были разложены различные дары моря.
От морских звёзд до красивых красных свежевыловленных рыбёшек и больших, затейливо выгнутых раковин.
На корме джонки в полуплоской, остроконечной шляпе сидела маленькая, сморщенная бабушка-вьетнамка. Отряженная местными рыбаками блуждать между островами с целью впарить эти фальшивые богатства туристам.
Она была такая маленькая, что казалась представителем какого-то неведомого сказочного народа из саг Толкиена.
Против Нины Васильевны, бросившейся выбирать себе раковину, она выглядела как Джошуа против Руиса. А то и того меньше.
…Когда джонка отвалила от борта, катер опять набрал скорость.
Комов, Виола и Фёдор сели на корме, свесив ноги за борт.
Перевёрнутая и закрученная гребным винтом морская вода оставляла за кормой длинный, далеко тянущийся за катером след.
Солнце уже потихоньку садилось.
Становилось уже не так одуряюще жарко, как днём.
Было так хорошо, как бывает очень редко.
Когда ты отчётливо понимаешь, что больше в твоей жизни этого не будет.
Что-то коснулось плеча Комова. Его задел Фёдор, то ли в шутку, то ли всерьёз приобнявший сидевшую между ними Виолу.
Та засмеялась.
Будто и море было то же, что и несколько мгновений назад, и солнце, и тот же влажно-тёплый ветерок, но…
Для Комова почему-то окружающая картинка враз поменялась.
Мелькнула злая, обидная мысль, - Это тебе не бабушек ебать!
Подумал, - Сейчас встану…и прыгну в море! Ничего страшного - остановятся, достанут!
Непонятно из каких закоулков серого пробилась трезвая мысль, - И по прибытии домой мгновенно разнесётся новость, как бухой Комов, будучи главой делегации, чуть не пошёл на корм акулам в Тонкинском заливе!
Комов поднялся на ноги, еще раз подумал…и передумал.
Что ж - не его день!

Домой улетали из Хошимина, бывшего Сайгона.
Утром последнего полного дня была встреча в министерстве энергетики. Потом собирались, упаковывали сувениры.
Вечером разбились на группы «по интересам» - последний вечер, однако. Повезёт ли еще побывать?
У Комова появилось странное чувство.
Будто он оставляет здесь, во Вьетнаме, частичку себя.
Или, наоборот, чего-то не сделал, не доделал. Что должен был.
Не по проекту, нет.
- Что же, как пел Пол, - Let it be, - с грустью подумал Комов.
В холле отеля к нему вдруг подошла Виола. С наигранной, будто приклеенной улыбкой спросила, - А вы вечером куда, с кем?
- Еще не решил, - честно ответил Комов.
- А давайте вдвоём посидим где-нибудь, - неожиданно предложила Виола, - Последний раз окунёмся в экзотику!
Кроме банального, - А жизнь-то налаживается!, в голове Комова ничего больше не возникло.
Да и не нужно было.
И так было хорошо.
И этим душным, влажным, потным вечером в Хошимине было всё.
И долгая поездка от Интерконтиненталя в ресторан в тесной кабинке велорикши, когда бёдра и ноги поневоле оказались прижаты друг к другу и создавали иллюзию сбытия мечт, и извивающаяся и злобно бьющая хвостом живая, почти метровая змея, выбранная лично Комовым из шевелящегося многоголового клубка в дерюжном мешке, и нежная плоть моллюсков из разнообразных раковин, и какие-то жгучие вьетнамские приправы и специи, и сразу же запотевшая бутылка водки из холодильника, и четверо молодых вьетнамцев-официантов, ставших по углам их столика и пожиравших глазами парочку глупых европейцев, собравшихся в этой саунной атмосфере после очередного тропического ливня выпить целую бутылку местной водки.
Было, было…
И любовь была.