Сэм Самсусам : АРМЕЙСКИЙ ДЗЕН

Один.
РОооТА! - Прозвучало тревожно в голове, образовав нервный тромб, прошедший по всему телу, сотрясая электрическими разрядами каждую струнку тела, все мышцы позвоночника напряглись, заставляя держаться прямо, еще прямее, сильно, еще сильнее сотрясать подосновы государства стоптанными, отпидоренными до дыр слонопотамами (там мы любя называли свою обувь, щедро подаренную нам государством на день ро… призыва на военную службу ).
Еще два шага, два отточенных до автоматизма движения ног, когда-то неслушавшихся ритма строя рук. О! Эта дивная музыка возгласов тела настоящих мужчин, два ответа, два жеста безоговорочного послушания и бескрайней внимательности. Строй не прощал ошибок, пока их не искоренили методическими воспитательно-тренировочными работами, наши отцы командиры, вернее будет сказать, братья сержанты.
Все…можно дать своим опорно-двигательным механизмам немного передохнуть, можно слегка ослабить внушительную силу звука втаптывания ног в землю. Как это прекрасно просто идти в строю, когда тела, движущиеся рядом, образуют поток живительной силы, когда-то неудачников, ставших первоклассными зомби, сливаясь в общем магическом танце строевого шага.

Дво.
- Рота!
- Да пошел ты нахуй!
- Упор лёжа принять! Суки! Иии… Рас! Двоо! Рас! Двоо.. Я что, уебаны, сборище недоделков, непонятно сказал ? СукаГрызтьЗемлюЗубами! Иии… Рас! Двоо! Рас! Двоо..

Три.
Я просыпаюсь в поту, я думаю, думаю, думаю о том, что армия не сможет сделать из меня зомби, что я останусь человеком, во что бы то ни стало, разве может это сравниться со смертью?
- Рота! Подъём! Построение через две минуты, форма одежды номер два!
Я просыпаюсь в поту, я не могу думать.
Он надрывается, ему нравится, что ему не нужно вставать, не нужно идти сейчас на холод. На зарядку. Он чувствует свою власть, что он хоть и на 24 часа, но выше…!
Я не могу проснуться, это все один большой кошмарный сон, из которого я не могу проснуться. Я бью себя по лицу….
Изо дня в день одна и та же музыка, я робот, мной управляет механическая машина, она командует изо дня в день, она говорит “Смирно!”, она говорит, “К выполнению упражнения приступить!”, её наделили человеческим голосом, но зачем ?
Мы делаем рас, мы делаем два.
Холод – это закалка. Закалка. Физические упражнения – это моя сила, чтобы выдержать и быть, и оставаться человеком. Я стараюсь никогда не забывать, что ничего не имеет значения. Сегодня ночью меня пиздили – это закалка. Сегодня ночью я стоял в позе разведчика – это физические упражнения.
Мы делаем рас, мы делаем два.
У солдата должно быть только три желания: пить, есть и спать. Только три мысли, три первичных инстинкта выживания. Я не могу думать о доме – это просто порнография, я не могу думать.
Из меня тут делают Настоящих Мужчин.
Настоящий мужчина – это человек, который не задумывается, он хочет есть, пить и спать. Настоящий мужчина - это будущий я.
Сегодня я проснулся в поту, но я не могу проснуться. Я делаю рас…

Четыре.
У пищи нет вкуса. Вкус есть у еды. У нашего вкуса нет еды. У нашего желудка есть наполнитель. Я делаю рас. Государство дарит мне подарок. Подарок на мой день ро.. новый день.
Задача ставится обычно командиром, но тут задача ставится первым солдатским долгом выжить, я ставлю задачу, командир сам себя, я делаю рас. Моё отделение заходит на приём пищи последним. Моё высочество КомандирСамСебя заходит на приём пищи последним. Я последний щенок вылезший из утробы свино-матери государства, я никогда не любил политику, но я должен успеть поглотить хотябы треть энергии, необходимой мне для того, чтобы служить государству, выполнить свой долг…Долг который невозможно отдать. Я делаю рас со скоростью в три раза быстрее, мне нужно выжить. Знаете почему статистика веса военнослужащих такая стабильная ? Потому что моё отделение заходит последним на приём пищи…
ХУЯК! Я вздрогнул. Это не неожиданность. Это уже привычка. Я делаю три. В три раза быстрее чем три раза быстрее. Это последнее что попадёт в мой механический желудок для переваривания пищи, я не чувствую вкуса не потому, что его нет.
- Рота встать! – допил чай сержант. Знаете почему алюминиевые кружки в солдатской столовой уже давно потеряли форму?

Пять.
Я давно перестал думать. Я уже не думаю о том, почему я побрит. Я просто выбрит, моя кожа так же гладка, как гладок мой сапог – первый и последний друг, с которым так трудно было найти общий язык. Друг тут, где я делаю рас, всегда, когда не нужно думать. На день ро.. просто день государство подарило мне гуталин и щетку. Вы, ведь, знаете, почему мои сапоги всегда блестят? Когда государство дарит что-то оно делает это не просто так, оно никогда не делает ничего просто так, когда я должен старослужащему, то что могу отдать, государство дарит мне личное время, чтобы отдать, что должен. Мне почему-то кажется, что это старослужащий должен мне. Он должен своевременно за двадцать секунд напомнить мне, что я должен накрыть ему стол, купить и поставить на стол еды, потому что он уже почти прошел школу Настоящих Мужчин. Он должен хорошо поесть, чтобы потом хорошо управлять своими солдатами. Мне почему-то кажется, что он должен мне сказать: “Упор лёжа принять! Делай рас…и…двоо..”. Воспитать своих солдат, вот что должен старослужащий государству, сделать из них настоящих, нет, не мужчин, это слишком обширная программа, настоящих старослужаших. Я не могу думать. Я делаю рас.
Я не успел накрыть сержанту стол. Я виноват. Я представляю угрозу безопасности своей страны.

Шесть.
- Рота!
- Да пошел ты нахуй!
- Напали быстро! Мрази! Я, что непонятно сказал? Гниды! Я за вас буду танк пидарасить? Делай рас! И! Два!

Семь.
Цок-цок-цок – идёт старослужащий. Это звучит прекрасная песня его ритмичного шага. Его сапоги всегда блестят. Помните, зачем должны блестеть сапоги?
Каждый старослужащий художник своего интерфейса ой имиджа ой внешнего вида. Традиция чистки обуви превыше всего.
Он делает это с упоением, для него танец щетки и сапога это ритуал, это замечательная симфония. Когда делаешь что-то по три раза за 400+ дней, начинаешь получать от этого удовольствие.
Приобщаться к методическому соприкосновению его идеальной формы со своим отражением в его сапоге, или слизывать свою кровь, чтобы не нарушить гармонии и идеального баланса света и тени сапога.
Я как-то слышал, как офицер говорил своим сержантам.
Обувь военнослужащего должна быть не грязнее, чем у командира.
Я не знаю, зачем я это сказал. Я вчера подумал, что я не могу думать.

Восемь.
Знаете, почему старослужащие не разрешают нам пришивать подворотнички толще чем два слоя?
Правильно, потому что я получил пизды за это.
Девять.
Я вбиваю пыль в асфальт. Я делаю это уже почти хорошо. Знаете почему в армии нету оценки отлично?
Я люблю слушать, что говорят офицеры своим сержантам. В их словах есть глубинная логика и мудрость.
- Потому что оценки Отлично нету даже у командиров.
А, если военнослужащий считает, что он делает что-то на отлично, он нарушает устав. Субординация.
- Солдат должен быть как робот, машина для выполнения приказов, у него в голове должна быть только одна мысль – выполнить приказ. Столь сложную задачу возможно выполнить только за два года непрерывных тренировок. Поэтому, товарищи курсанты, предлагаю вам альтернативный, смягченный вариант - думайте о пизде.
Я люблю слушать, что говорят офицеры своим курсантам. В их словах есть глубинная логика и мудрость.
Знаете, почему я не могу думать о пизде?
Потому что я “никто и звать меня никак”, капля в зеленом потоке человеческой массы, организованного человеческого мяса, потому что курсанты - это будущие офицеры. Я понимаю, почему им можно ходить не в ногу. И берцы, их пиздатые, удобные, божественные берцы у них не блестят. И почему на подбородке проступает вчерашняя щетина и буква “К” на погонах набок. Потому что курсанты - это будущие офицеры. Они никогда не должны быть похожи на нас. Я делаю рас, рас…рас, дво, три. Я ебашу. Думать уже даже не хочется.

Десять.
Взвод! (Вздрочнулись.) Газы! (Надели противогазы, мой оказался мал, сильно мал, надели противогазы.) Бегом! (Руки военнослужащего, слышащего предварительный приказ бегом, становятся параллельно земле.) Марш! Вспышка слева! (Три секунды отводится для того, чтобы либо прыгнуть в укрытие, либо лечь на землю ногами в сторону взрыва, прикрыв оголенные участки кожи. Прыгнул в канаву на уже трех имеющихся там боевых товарища. ) На рубеж проведения атаки! Ползком! Марш! (И поползли. Грязь? Какая, нахуй, грязь! Над головой свистят пули! Мины? Мины. Знаете почему я до сих пор жив?)
Когда выполняешь приказ есть шанс, что его отдаёт человек не лишенный ума, а выполняет человек не думающий над приказом.