Доктор Просекос : Расстрел (часть 2)

Белла, чао!

Сначала на сцене темно и тихо, потом откуда-то доносится звук автоматной очереди, после чего резко включается свет: на сцене они -- трое русских добровольцев. Кришне и Вовчику лет 20-25, Брусилову -- за 30. Кришна сухощавый, бесплотный, Брусилов – коренастый, приземистый, Вовчик -- непонятно какой. Его правая рука в области кисти перевязана посеревшим бинтом. Герои находятся взаперти в подвале, за огромной железной дверью. В комнате лежат разбросанные ящики из-под патронов, на одном из которых лежит дверь – нехитрая конструкция используется в качестве стола, здесь же стоит железная койка с матрасом. Вовчик что есть силы лупит по двери здоровой рукой и ногами, кричит:

Эй! Открывай! Выпустите нас! Ну! Кто там! Да вы что, с ума все сошли!!! Эй, как тебя! Позови Казбека! Где Казбек! Ты что, не помнишь, я ведь вместе с тобой под пулями лазил?
Голос из-за двери. (это голос молодого человека из местных, но не Аршака, который появится позже) Помню. Только я здесь ничего не решаю. Без обид, мужики!

Вовчик опускается на койку, обхватывает голову руками. Брусилов и Кришна сидят на ящиках. Первый курит, второй перебирает четки.

Кришна. Да, хреново...
Брусилов. Кто бы подумал.
Вовчик. Приехали!.. А главное – свои же. Свои!
Брусилов. Да. Только глаза протерли, а тут они с автоматами.
Кришна. Еще этот, гад, издевается: «Будьте любезны, господа, проследовать за мной». Блин, ну еще вчера же я ему выстрелА к гранатомету подавал. В окопе. Когда на нас танк вот так пер.
Брусилов. Они что, правда, хотят нас того..?
Кришна. С них станется.
Вовчик. А главное – свои же. Вот уроды! Мы же за вас, убогих, кровь проливали!
Брусилов. Да уж.
Кришна. Кровь-то проливали, только ты ведь, Вовчик, сначала на ту сторону воевать ехал.
Вовчик. Ага, на ту. Точно, надо было на ту ехать!
Кришна. Если бы не автобус…
Вовчик. Ну. Не на тот автобус сел. Да там ведь хрен разберет, что на нем написано. Не по-русски. Даже не буквы, а кренделя какие-то. Приехал сюда вот, огляделся. Ничего. Дай, думаю, за этих повоюю. Мне-то что. Повоевал. Облом! Не, ну чего они присобачились, а?
Брусилов. Подожди. А ты точно уверен, что это они из-за того типа?
Вовчик. Да вроде бы.
Брусилов. Так что там было?
Вовчик. Повторяю. Для военных. Специально для Брусилова.
Брусилов. Зачет: оскорбил.
Вовчик. Наши расстреливали их этого Виро, ну которого на той неделе поймали.
Брусилов. Так.
Вовчик. Мне захотелось посмотреть, как его будут расстреливать.
Кришна. Захотелось посмотреть ему! Ты что, маньяк кровавый?
Брусилов. Кришна, заткнись!
Вовчик. Интересно было: а как ты перед смертью держаться будешь.
Кришна. Вот обдолбыш!
Вовчик. На себя посмотри! Короче, его так и не убили.
Брусилов. Знаю.
Вовчик. А пока его вели, я дал ему закурить.
Брусилов. Закурить?
Вовчик. Ага, закурить. А он, зараза, вместо спасибо кричит мне на прощание…
Голос Виро. Да, русский! Все хорошо! Скоро начнется!
Вовчик. Прикинь, такая поганка. Я даже сначала не прохавал, о чем это он. Ну, они ночь думали и утром доперли, что будто я с ним заодно.
Брусилов. И мы тоже.
Вовчик. Типа того.
Кришна. Отлично!
Вовчик. Что отлично?
Кришна. Держался отлично. Видишь, человек думал не только о том, что его расстреливают, а еще и о том, что нас надо бы.
Брусилов. Теперь, выходит, нам тоже надо готовиться. Раз – и все свободны. «Спасибо танцевальным парам, отдыхайте спокойно».
Вовчик. Да я… я… вообще…
Брусилов, Кришна -- вместе: Знаем!
Пауза.
Кришна. (Вовчику). А что, тебе правда все равно, за кого воевать?
Вовчик. А тебе не все равно?
Кришна. Мне – нет.
Вовчик. Ах, да, ты ведь у нас за угнетенных впрягаешься. Вот от них пулю и получишь. От угнетенных.
Кришна. Правда, обидно.
Вовчик. Да видел я, как они расстреливают. Смех один.
Брусилов. Это они своего злейшего врага не расстреляли, а нас только так в расход. Здесь все наоборот. Абсурд, понимаешь. Тут, конечно, может быть один плюс один два. Но очень редко, в качестве исключения.
Вовчик. Да, теперь доказывай, что ты не верблюд.
Брусилов. Сложная задача. Тут у народа от войны такая паранойя. Я еще удивляюсь, как нас раньше к стенке не поставили. Все на нервах.
Кришна. Может, Казбек придет - все разрулит?
Брусилов. Дай Бог. Только где он? Слышишь, какой расколбас в городе начался.
Вовчик. Да, что-то шалят сегодня. А Казик – он ведь нас с хорошей стороны знает.
Кришна. Особенно тебя.
Вовчик. А что, мы тогда неплохо с ним поработали.
Кришна. На временно оккупированных территориях, ага? Много добра тогда вынес?
Вовчик. Да иди ты! Не хочу даже с тобой разговаривать. Лучше знаешь что… Я бы письмо написал. Женщине. В Россию. А то прибьют и все на хрен…

Вовчик подходит к двери стучит в нее.

Вовчик. Эй! Как тебя!
Голос из-за двери. Без обид, мужики!
Вовчик. Да я не о том. Слышь, у тебя есть там поблизости бумага, ручка какая?
Голос. Вроде есть что-то. Ага. Карандаш. Блокнот.
Вовчик. Отлично! Давай сюда.
Голос. Как я вам отдам?
Вовчик. У тебя чо, ключей нет?
Голос. Есть.
Вовчик. Так открывай.
Голос. Я больной, да?
Вовчик. Ты о чем?
Голос. Я открою, а вы меня прибьете и смоетесь.
Вовчик. У тебя же ствол.
Голос. Ствол, ага. А как я в тебя стрелять буду?
Вовчик. В смысле?
Голос. Мы же с тобой под пулями ходили вместе.
Вовчик. Угу. Хоть кто-то понимает. Что же делать? А может ты это… Вон, в окошко просунешь?
Голос. Я совсем больной? С той стороны три снайпера хреначат.
Вовчик. Хреначат. (Думает). Давай тогда так. Мы отойдем. В тот угол. Ты быстро все бросишь и закроешь дверь. (Тишина). Чего заглох?
Голос. Понял. А как узнаю, что вы там?
Вовчик. А это… по голосам. Мы разговаривать будем.
Голос. Разговаривать?
Вовчик. Ага. (Кришне, Брусилову). Давайте скорее. (Отводит их в дальний угол комнаты). Ну!
Голос. Все там?
Вовчик. Все. Давай скорее!
Голос. Ну, говорите чего-нибудь. Погромче.
Брусилов. Да не буду я ничего говорить.
Голос. Ага, слышу. Один там. Говорите все трое. Без обид, мужики!
Вовчик. Здесь мы. Здесь.
Голос. А третий?
Кришна. (Громко). Меня зовут Дмитрий Долгих. Я живу хорошо! Стою вот в углу темного подвала.
Голос. Нормально. Теперь Брусилов!
Брусилов. Да иди ты!
Голос. Отлично. Теперь студент.
Кришна. Давай быстрее.
Голос. Ага.

Пока идет перекличка, дверь приоткрывается, просовывается рука, бросает блокнот с карандашом, дверь спешно закрывается, слышен звук ключа, орудующего в замке. Вовчик поднимает блокнот с карандашом, отдает их Кришне.

Вовчик. Пиши. У меня рука.
Кришна. Ладно, давай. (Садится за стол, готовится писать).
Вовчик. Значит, так. (Диктует). «Привет, Анна!» Так хорошо будет?
Кришна. Гениально.
Вовчик. «Пишет тебе твой Андрей, правда, рукой своего боевого товарища. Моя была ранена во вчерашнем кровопролитном бою».
Кришна. Хорош врать-то. Сам себя ранил, когда по дури гранату разбирал. Зачем разбирал-то?
Вовчик. Не твое дело, пиши дальше. «Мы едем с друзьями по дороге Смерти мимо выжженных сел на прорыв окруженному отряду. Наверное, я сейчас не более чем мишень в чьем-то прицеле, но я пью черное вино, пою боевые песни и чувствую себя превосходно. Мне не страшно, хотя где-то рядом рвутся снаряды и пролетают пули, свист которых…» Свист которых что, Кришна?
Кришна. Не знаю. Может, свист которых тебе уже стал приятнее звуков органа.
Вовчик. Точно! Давай так! Дальше: «Я тебе уже писал, меня здесь сразу окрестили Пантерой…»
Брусилов. Лучше уж Черной пантерой.
Вовчик. Ну. Можно и Черной пантерой. А, вот так. «Здесь, среди наемников…»
Кришна. Я не буду этого писать.
Вовчик. Чего так?
Кришна. Я не наемник, я доброволец.
Вовчик. Доброволец он! А как ты это определяешь?
Кришна. Все равно не поймешь.
Вовчик. А вот я наемник.
Кришна. Не льсти себе.
Вовчик. Я – наемник, понял, да? Пес, нет, гусь войны! (напевает): «Ой, летіли дикі гусі у неділю дощову…» Наемник! И не хочу казаться лучше, чем есть, как некоторые. У меня в роду интеллигентов нет.
Кришна. А кто у тебя в роду? Братки? То-то ты все песенки про купола да про волков травишь.
Вовчик. Ты это не трожь. Там каждый может оказаться.
Кришна. Да уж. Главное… как там… отрицаловку налево не гнать, когда няню с бациллой топчешь.
Вовчик. Хлебало закрой!
Кришна. Наемник!.. Наемник - он за деньги, а ты у нас по любви. Да какой дурак нанял бы такого баклана?
Вовчик. Баклана!?!
Кришна. Баклана, а кого еще-то.
Вовчик. Вот ты падаль! Подожди, выберемся отсюда, я на хате все твои четки выброшу.
Кришна. Только попробуй!
Вовчик. И палочки эти вонючие, индийские. Метлой у меня дымить будешь.
Кришна. Да я тебя урою, баклан дешевый.
Вовчик. Чакру завали, а то карму погну!
Кришна. Сам не погнись, чмо болотное!
Вовчик. Ну все, сучонок обдолбанный, ты договорился!

Вовчик идет на Кришну, тот принимает боевую позу из У-шу, оппоненты пускают в ход руки и ноги, но между ними вовремя встает Брусилов.

Брусилов. Стоять!!! Щас вломлю обоим! Вы что, уроды!?! Вы можете хоть сейчас не ссорится? Нашли же время, обдолбыши! Вот идиоты-то.
Вовчик. Студент снова острит. А я, между прочим, не прочь за это дело баблишка срубить. Если удастся. Война - тоже работа.
Кришна. Да-а, и пока берешь натурой.
Вовчик. Беру. Мы и так здесь на голом энтузиазме держимся. А мне же надо есть и одеваться.
Кришна. Забыл добавить – пить.
Вовчик. Ничего, тут и так наливают.
Кришна. Да, здесь чтят своих освободителей. Хорошо вчера было?
Вовчик. Вчера как раз не хотел. Так получилось. Просто зашел к знакомым на похороны перекусить. А там – как без этого?
Кришна. Ага. У людей горе, а ты жрать на похороны ходишь.
Брусилов. Правда. Не позорил бы ты нас. Кончай-ка с этим делом.
Вовчик. А что делать, зема? Хоронят много, кормят мало, только так и выживаем, брат. Я не виноват.
Брусилов. Тогда уж давай с бухлишком осторожнее. А то мне за тебя уже здесь высказывали, типа, зачем им такие бойцы.
Вовчик. А как ты будешь осторожнее-то? Они ж наливают стакан вина и следят, чтоб ты одним глотком его: «Давай-давай, не чай же пьешь». И так десять раз.
Кришна. (Брусилову) Да чего ты на него время тратишь? Все равно оправдается. Порода такая.
(Пауза).
Вовчик. О! А давай у Брусилова спросим. Брусилов, ты наемник?
Брусилов. Я? Да я просто военный. Я, кстати, в Ливии родился, и этим все сказано.
Вовчик. Для кого?
Брусилов. Объясняю. Специально для вовчиков. У меня родаки – военные спецы. Я больше трех лет в одном месте на земном шаре не жил. Ливия, Владивосток, Архангельск, Венгрия, Душанбе. Перелеты да переезды. Одни военные городки и помню.
Вовчик. Ну нормально.
Брусилов. Не жалуюсь.
Вовчик. А чего сюда?
Брусилов. Что тебе сказать? … Посмотришь на этих офицеров - одно нытье: зарплаты нет, жилья нет, мы никому не нужны. Сидят в гарнизонах, водку пьют. Тошно видеть. Чего плакаться-то, оружие в руки и вперед. В общем надоело мне это.
Вовчик. Так, значит, ты того… повоевать решил?
Брусилов. Уволился и – сюда. А потом, эти ведь за Россию, да и вера у нас с ними одна.
Кришна. Не смеши - вера одна. Ты только в Москве в церкви не скажи, какие у тебя здесь единоверцы. Отлучат не глядя.
Брусилов. Ну все же.
Кришна. Да язычники они все, язычники, еще и гордятся этим. А что касается за Россию, так это только сейчас. Как будет завтра? Тут уж лучше в Приднестровье или в Сербию надо было двигать.
Брусилов. Сегодня я это понял. А ты, кстати, как ты решаешь проблему «человек-армия»?
Кришна. Сам видишь.
Брусилов. А-а, уклоняешься, значит?
Кришна. Ну, вон аж где от военкома скрываюсь.
Брусилов. Надежное местечко.
Вовчик. Так давай допишем, что ли.
Кришна. Не могу я эту лабуду писать, у меня руки дрожат.
Вовчик. Ага, руки дрожат. От страха, да? А на меня тебе наплевать? Хороший товарищ, ничего не скажешь.
Кришна. Ты кому понты эти канифолишь?
Вовчик. Одной моложавой учительнице физкультуры. Я с ней в Краснодаре познакомился, когда сюда ехал.
Кришна. В Краснодаре? Ничего не путаешь?
Вовчик. Ты чо, допрашиваешь? В Краснодаре. Я у нее две недели прожил. У нее еще дом такой нехилый, дочь десятилетняя. Правда, не похожа на мамку совсем.
Кришна. А как отчество твоей учительницы?
Вовчик. Отчество…Не знаю… Алексеевна…Викторовна.
Кришна. Ты две недели общался с учительницей, а она тебе даже не рассказывала истории из школы и не говорила, как ее называют дети?
Вовчик. А что?
Кришна. Не смеши мои тапочки. Нет никакой учительницы. Ты все придумал, обдолбыш, и думал, я поверю.
Вовчик. Блин, расколол! Догадливый гад! А я сразу понял, что ты мусорок, Кришна. Все на лету рубишь и паспорт у тебя мутный, ментовский, рожа-то мусорская. Деньги, опять же, водятся. Или ты габэшник? А?
Кришна. Неважно. Главное, что ты придумываешь всякую хрень и впариваешь и ее всем направо и налево. Вот какого черта ты это фуфло придумал?
Вовчик. Воспарить человеку захотелось. А тебе в падлу написать? Для боевого товарища? В падлу.
Кришна. У меня руки дрожат. А твоя, наверное, уже месяца, как зажила.
Вовчик. Тогда чего бы я ходил такой забинтованный?
Кришна. Это у тебя надо спросить, да ведь ты врешь, как дышишь.
Брусилов. Достали уже. Ваши терки мне вот уже где. Тоже черкнуть письмо, что ли.
Кришна. У твоей-то хоть есть отчество?
Брусилов. Расслабься.
Вовчик. Нет, я первый. (Срывает бинт, под которым обнажается здоровая рука, берет листок, карандаш).
Кришна. Я же говорил, он только прикидывается.
Брусилов. (Вовчику) Отломи немного. (Вовчик достает из кармана перочинный нож, разрезает карандаш пополам, одну часть отдает Брусилову). А ты, студент, в голове пиши, раз руки трясутся. Голова-то не трясется?
Кришна. Ладно, буду писать в голове. Хотя мне кажется, только у меня одного из нас реальная женщина.
Вовчик. Ну и как твою малУю?…
Кришна. (Перебивает). Изабелла Александровна! Фамилию не скажу.
Брусилов. Выходит, Белла. Как в песне, что ли?
Кришна. Ага.
Все трое пишут письма. Вовчик – сидя на корточках, Брусилов – за столом. Кришна стоит в центре сцены. Он просто мысленно обращается к своей девушке, силуэт которой появляется вдали. У двух других героев по ходу их монологов тоже могут появиться женщины – такие, какими они себе их представляют.
Кришна. Ну привет! Ты злишься, правда? Злишься. Не сказал ни слова, уехал. Только записку оставил. А ведь ты лучшее, что у меня есть. Ты у меня еще есть? Хоть немного?

Петербургский вечер за три месяца до данных событий. Кришна и Белла гуляют по городу.

Кришна. Вон, видишь?
Белла. Где? Ага, точно, пустая.

Подходят к лавочке, Кришна садится на нее, Белла устраивается у него на коленях.

Кришна. Тут и спинка есть.
Белла. Лавочка с удобствами.
Кришна. Купе.
Белла. СВ.
(Целуются).
Кришна. Не надоело тебе вот так, на лавочках да по подъездам?
Белла. В меню есть что-то другое?
Кришна. Не знаю.
Белла. А чего ты такой в последнее время?
Кришна. Какой?
Белла. Ну, вот такой.
Кришна. Да так, думу думаю. (Пауза).

Почему у вас улыбки мумий?
И глаза, как мертвый водоем?
Пепельные кондоры раздумий
Поселились в городе моем.

Почему бы не скрипеть воротам?
Некому их тронуть, выходя:
Золотые метлы пулеметов
Помели народ на площадях.

Это Роальд Мандельшам. А вот представь, завтра бы у нас война началась.
Белла. Представила. Что дальше?
Кришна. Да нет. Неправильно. Я другое хотел сказать. Вот представь, например, на Кавказе идет война...
Белла. На Кавказе идет война? А кто там с кем?
Кришна. Ты что, телевизор не смотришь?
Белла. Смотрю. Да разве там что-то разберешь? Ну, допустим, там идет какая-то война. И что?
Кришна. Представь, там есть девушка. Такая же, как ты. Ну, тоже Белла… Только там живет. Она ходит по городу - жмется к заборам, а ночью не может заснуть от выстрелов. Война ведь. Такое творится! И она – ну Белла эта с Кавказа – такая, как ты, только оттуда… Ты понимаешь?
Белла. Продолжай.
Кришна. Она знает: изнасилование – ну, это самое малое, что она может пережить, когда за ней придут...
Белла. (перебивает). Ты мне напишешь реферат по философии?
Кришна. Что, реферат? Да чего там писать… А ты бы меня отпустила?
Белла. Куда?
Кришна. На Кавказ. Чтобы я заступился за нее. Ну как мог.
Белла. Знаю я твою Беллу.
Кришна. Правда?
Белла. Ей хорошо будет. Если ты со мной останешься. (Целует его). Только ты не дури, Дима.
Кришна (он уже снова в подвале). Ну а я вот. Как говорит Вовчик, за один маленький народ подписался. Семьдесят тысяч нас. Тех – больше. Воюю, значит. Нам главное город удержать, столицу.
Вовчик. А потом такая рукопашная завязалась! Ну уж я тут штыком их, штыком!
Брусилов. … я, кажется, тебе уже говорил, был у меня один друг. Он обычно так девушек на улицах грузил: «Извините, вы не дочь военного?» «А что?» Представь, они у него спрашивали: «а что?» Ему-то только того и надо. Тогда этот кекс сразу подсовывал свою теорию. Дескать, раньше военная профессия была в цене. В училища набирали самых крепких парней, а все девчонки мечтали выйти за них. Результат: здоровые, красивые дети. Селекция, понимаешь. А сейчас что? Вот. И я о том же.
Вовчик. Пощады? Ну уж нет, не будет этого! Вы умрете достойно!!!
Кришна. (В трансе). Бледных, уже даже уже не плачущих женщин выводят из подвала… Или… Пулеметы расстреливают сад. Каждый снаряд при полете чуть изменяет направление, двигается от дерева к дереву, но отступающие не мешают движению огненных пунктиров… Людей прошивают, как бумагу… Ты-то думала, что черепная кость человека толстая? А ничего подобного: вот они лежат с крупнокалиберными проломами в голове… Черепные коробки, оказывается, не толще обычного бутылочного стекла… Будто кто-то сделал «розочку», но не успел пустить ее в ход… Белые парашюты-снежинки спешат в темно-красный провал дымящейся головы, но тают, не долетая…
Вовчик. Так мы эти пеленки детские – на портянки! Да! А что делать?
Брусилов. Я же, по сути, сбежал из гарнизона. Скучно там, а здесь Брусиловым вот прозвали, в честь генерала. Уважают, значит. Но бардак тут это просто что-то. Армии нет, народ тусуется отрядами по десять-пятнадцать человек, а на деле каждый подчиняется только себе. Под пулями ходят в полный рост. Храбростью это считают. Да вы бы лучше оружие освоили, чучундры.
Я вот тут на днях одному джигиту задницу, извини, спас. Что ты, думаешь, в буквальном смысле. Лежит он себе в канаве, изогнутый, как йог – у нас так Кришна с высшими силами по утрам общается. Ага, ну лежит этот джигит по танку из РПГ, значит, целит. Вот так. Я ему говорю: «пятую точку спрячь». Он спрашивает, а что, обожжет? Нет, говорю, оторвет. Там ведь такой факел сзади вырывается – что тебе сказать, сразу кранты.
Вовчик. А я кричу: «В атаку!» «Вперед!»
Кришна. Здесь место одно есть. Самое удивительное на всем Кавказе. Озимова скала называется, чудо природы. Недалеко от города стоит небольшой такой бугорок над обрывом, ну метров в пятнадцать высотой. Каждый вечер, часов в восемь, там начинает дуть такой ветер, что если распрямишь тело, то повиснешь на его потоках. Вот так, под наклоном. Градусов сорок пять. Просто разбрасываешь в стороны руки и висишь над обрывом. Представила? А если подожмешь ноги, тебя отбросит на два шага назад. Потом снова подходишь к обрыву, опять зависаешь. И снова. Я привезу тебя сюда. Зависнем вместе! Это как на волнах! (Слышно завывание ветра на Озимовой скале. Кришна и Белла зависают на воздушных потоках. Силуэт зависшей, взявшейся за руки пары, остается на дальнем фоне и после слов Кришны). Ветер выдувает слезы, только они не капают вниз, а текут по голове к ушам. Как будто плачешь лежа. Мы накупаемся до одури, и потом побежим обратно, без напряжения. Нас ветер погонит.
Вовчик. Нет, я, конечно, не Богдан Хмельницкий, но возглавить этот поход пришлось! А больше некому было.
Брусилов. Или вот. Село три дня назад заминировали. Ну кто же так делает. Представь, наставили противопехоток, эМэСок третьих. Нормальные такие мины. Ну их еще лягушками называют: они подпрыгивают при взрыве. Технические характеристики что надо. Срок боевой работы этой штуки не ограничивается, но самоликвидатором она не оснащена. Не оснащена, нет. Элементов неизвлекаемости и необезвреживаемости не имеет. Очень высокая чувствительность взрывателя – я тебе говорю. А то еще недавно получили пулеметы новенькие… Блин! О чем это я?
Вовчик. Да зачем мне ваши ордена. О своей прекрасной Родине думайте. Маленькой и прекрасной. Так им и сказал, когда товарищей хоронили.
Кришна. Ветер начинает дуть в восемь вечера, в два ночи все заканчивается. И так каждый день. Будто кто-то включает его и выключает.
…Да, здесь в одном селе захватили человек десять, привели на Озимову скалу и сбросили с нее, оставили их там на дне долины мучиться… Переломанных… А двое последних, два брата, зависли. Тогда уже начал дуть ветер. Им и в спину стреляли, и вниз толкали, а они все висели. Говорят, что они мертвые зависли. Чушь! Мертвый, он и минуты так не протянет. Надо ведь, чтоб тело прямым было! Труп падает, висеть может только живой. А вы говорите, мертвые…
(На дальнем фоне все тот же силуэт зависшей пары, взявшейся за руки, только сейчас оказывается, что это не Кришна с Беллой, а два расстрелянных брата).
Вовчик. (заканчивая писать). Вот такие пироги. А так все нормально. Где там Казик? Скорее бы уж.
Кришна. Пора бы.
Брусилов. Сколько можно решать. Да, подпортил нам биографию вражеский боевичок.
Кришна. Подпортил. Но дело, может, и не только в нем.
Брусилов. А в чем?
Кришна. (Вовчику). Рассказывай.
Вовчик. Ой, да нечего там рассказывать. Просто так вышло.
Брусилов (настороженно). Что вышло? Еще сюрпризы?
Вовчик. …Как сказать…
Брусилов. Говори, как есть!
Кришна. Я скажу. Ну помнишь, шашлыки из свинины ели?
Брусилов. Ели.
Кришна. Ага, ты их еще похвалил. Хорошая, говоришь, свинина. На этой неделе, сказал, от голода не умру. Классные шашлыки, хорошо так прожарились. Никогда таких, типа, не…
Брусилов. (Перебивает). Украли?!?
Кришна. Нет, сказали же, ничейные были. Там другое. Помнишь, мы сдали это село, как его… Мегврикиси. Бездарно так сдали…
Брусилов. Дальше!
Кришна. Тогда к нам эти, местные, подходят и говорят, дескать, там поросята молочные в вольере на брошенной территории.
Вовчик. Сказали же: идите, хлопцы, берите, а то пропадут.
Кришна. И сам все слышал: мы десять раз спросили, есть ли там кто еще из наших. Никого. Если кто попадется – враги это.
Вовчик. Ты ведь хотел с нами идти, а потом передумал. Чего, мол, колхоз разводить.
Кришна. Ну идем мы по селу, идем. Идем. По Мегврикиси. Там еще такая дорожка есть…
Брусилов. Что потом?!?
Вовчик. А нам навстречу два типа. Автоматы в руках. Все при делах.
Кришна. Мы так и не поняли, куда они идут, еще и разговаривают шепотом. Вообще не ясно ничего. И темнота – глаз выколи.
Вовчик. Вот. Короче, Кришна им гранату подарил.
Брусилов. Так..!
Кришна. Лежат они, а Вовчик винтовку направляет на них.
Вовчик. И говорю: «Иди, а я буду стрелять по всему, что шевелится, кроме тебя».
Кришна. Я подошел, а они готовые. Оба. У одного мешок с поросятами. Шевелится.
Вовчик. Наши это оказались. Ахсар с Инчиком.
Брусилов. Скоты! Скоты!! Скоты!!!
Кришна. Мы не хотели.
Вовчик. Кто ж знал.
Кришна. Ну, чего они там шарятся по ночи, а?
Брусилов. А какого хрена вы гранатами бросаетесь, а?!? Есть граната – надо бросить?!? Так? Руку она тебе жжет!?! Граната! Жжет руку!?!
Вовчик. Ну а что мы должны делать? Спрашивать: стой, кто идет? Равняйсь-смирно, да?
Брусилов. Да пересидели бы в траве, обдолбыши!
Кришна. Брусилов, ну ты же ел шашлыки. Понравилось?
Брусилов. Так! Студент, ты завалил двух человек, а теперь бравируешь своим вегетарианством!
Кришна. Я не то хотел сказать.
Брусилов. А что? Идиоты! Обдолбыши! Дал же Бог братьев по оружию. Нет, ну это по сторону добра и зла! Вы понимаете, что теперь нас точно…
Кришна. Если узнают.
Брусилов. Здесь ничего не спрячешь.
Вовчик. Хорошо. Мы тебя отмажем. Я скажу. Послушай, что я им скажу. Мы ведь двоих убили: вот раз, вот два. Нас двоих и стреляйте, а Брусилова отпустите. Дебет-кредит. Все справедливо.
Брусилов. Лучше я вас здесь сам прибью.
Вовчик. Слушай, ты того… тоже здесь… не надо.
Кришна. Правда, Брусилов, не наезжай, в конце концов, кто ты нам? (Пауза). И опять же, десять процентов потерь на войне – дружеский огонь.
Брусилов. Это если мы за кого не воюем, а с нами все пятьдесят. Да. Когда они нас прихлопнут, это очень даже правильно будет: от нас один вред.
Кришна. Ну чего же, вред. Вон Вовчик геройствовал – детей спасал. Потом, дедушку мы отбили, ну, который с прострелянной ногой за памятником три часа под огнем стоял. А одних мин сколько вытянули голыми руками. Да ты и сам здесь спуску не давал.
Брусилов. Не вспомнят. На нас два трупа. Вы хоть стволы-то забрали у них?
Вовчик. Да. В лесу закопали.
Кришна. А они ваши уже конфисковали. И мой, наверное, уже прибрали.
Брусилов. Ага. Нам-то они выдали, а ты сам купил. И ведь продукты покупаешь на свои.
Вовчик. Солидный клиент. Откуда у студента деньги?
Кришна. Так, были кое-какие сбережения. На черный день.
Вовчик. Колись, откуда. Говори. Недолго осталось.
Брусилов. У тебя папа важный перец, да?
Кришна. Смеешься?
Вовчик. Говори, сын мой. Я тебя исповедую. И если ты здесь еще чем-то промышляешь в тайне от своих друзей, я прощу тебя. Но не сразу.
Кришна. Да ты что, с ума сошел?
Вовчик. Тогда говори, откуда бабки.
Кришна. Откуда бабки. Вот привязались. Коммерческая тайна…
Вовчик. Приторговываешь чем-то потихоньку?
Кришна. Да ты что, с дуба рухнул?
Вовчик. Говори, что толкаешь! А может, тыришь чего? Кстати, ночник вот у нас пропал.
Кришна. Какой еще ночник, ты чо?
Вовчик. Не прикидывайся - ПээНВэ. Прибор ночного видения.
Кришна. И что?
Вовчик. Да так, ничего.
Брусилов. Кстати, да. Я его со вчерашнего вечера не видел.
Кришна. Твои проблемы.
Брусилов. Что значит - мои проблемы? Это был наш ночник. Теперь его нет. Где он?
Вовчик. А знаешь, Брусилов, я бы хорошенько потряс этого востоковеда.
Кришна. Ты чо, гандон помойный, думаешь…
Вовчик. А знаешь, что у нас с крысами делали?
Кришна. С крысами?
Брусилов. Где ночник?!?
Кришна. А я почем знаю!
Брусилов. Прикидываешься, солдат?

Брусилов наступает на Кришну.

Кришна. А почему ты думаешь, что я его увел, а не этот?
Брусилов. У этого денег нет. У тебя есть.
Вовчик. Классный ночничок был. Тут такой по сотке покатил бы. Трехратное увеличение, защита от засветок опять же.
Брусилов. Где ночник? Больше спрашивать не буду!
Кришна. Засунь его себе плашмя…
Брусилов. Ах, ты курва!!!

Брусилов бросается к Кришне.

Вовчик. (радостно). Ну, все, он тебя сейчас размажет за ночник-то.

Кришна снова принимает боевую позу, на это не помогает ему: советский офицер стремительно хватает студента, валит его на пол, начинает душить.

Брусилов. Вот тварь!
Голос из-за двери: «Мужики, не ссорьтесь! Не ссорьтесь, мужики!»
Брусилов. Ты у меня расстрела не дождешься!
Кришна (хрипя). Да не брал я этот драный ночник.
Вовчик (он с удовольствием смотрит сверху на лежащего Кришну). Тогда говори, откуда бабки?
Кришна. Бабки… Ладно, пусти, скажу.

Брусилов отпускает, Кришна встает.

Кришна. Ну ты даешь, товарищ майор. Я думал, ты нормальный, а ты -- нашел, кому верить.
Брусилов. Ночник!
Вовчик. Деньги…
Кришна. Короче… Девушка моя стационарная, ну, с которой я встречался постоянно. Два года…
Вовчик. Красивая хоть?
Кришна. Прохожие оборачиваются.
Брусилов. Так. И причем здесь девушка?
Кришна. Ну я ее… того.
Вовчик. Убил и съел?
Кришна. Хуже.
Брусилов. Ну.
Кришна. Я ее продал.
Вовчик (вместе). По чем?!? Брусилов. Как?!?
Кришна. Все просто. Она там крутому одному очень нравилась. Он по ней с ума сходил, крышу ему рвало не по-детски. Цветами все ее задаривал. Говорил мне: «Студент, уйди. Что хочешь, для тебя сделаю». А она меня любила. Просто так, не за что. Сначала-то я посылал его куда подальше, а потом, когда на войну эту решил ехать, зачем, думаю, добру пропадать. Ну, что, я приеду сюда и начну канючить: «Дайте мне оружие, дайте мне поесть»?
Брусилов. Как мы, короче.
Кришна. Ну, типа того. Нет, я за все сам заплатил. А деньги… вот. Заключил договор: я уезжаю на полгода, а ты делай что хочешь. Остальное – судьба. Или не судьба. И еще. Пообещал я ей не писать. Пытаюсь вот держаться.
Вовчик. Сколько взял-то?
Кришна. Да какая разница.
Брусилов. Молодец!
Вовчик. Красавчик, чего там говорить!
Кришна. Красавчик? Правда? А я думал, обдолбыш.
Брусилов. Нет, чего же обдолбыш. Крепкий хозяйственник.
Вовчик. Обдолбыш, конечно, но здесь просто орел.
Кришна. Так я правильно сделал?
Вовчик. Ну да. А чо, ты же ее не в Турцию продал.
Брусилов. И не на органы. Все о кей. Железная картина, порядок, не пустяк.
Кришна. Но она меня любила. Наверное.
Брусилов. Да ладно, полюбит еще.
Вовчик. Представь, ты вернешься домой, придешь к ней, а он тебе предъявы там разные там кидать начнет: мол, я здесь основной, отвали. А ты его мочканешь.
Брусилов. Ага, опыт уже есть. В борьбе обретешь ты право свое.
Вовчик. Не парься. Ты все правильно сделал.
Брусилов. Хорош.
Кришна. Правда? Вы так считаете? Тронут.
Вовчик. Ну дак.
Кришна. А я вот что хочу вас попросить. Если меня сегодня… аннигилируют, а кто-то из вас останется живым, то передайте Белле…
Брусилов. Что твои духовные поиски окончились сокрушительным успехом? Передадим.
Вовчик. Нет. Что вы встретитесь в следующей жизни. Ты будешь камнем, а она речкой.
Кришна. Да, глупо как-то. Ладно, ничего не надо.
Вовчик. А если меня… как это… аннулируют, а вы останетесь живы, то возьмите там, в общаге, за холодильником, мешочек.
Брусилов. А что в мешочке?
Вовчик. Ясен пень, ночник.
Кришна. (Без зла). Ах, ты погань.
Вовчик. Да знал же, что придут за нами, вот и сховал. Не мне, так вам понадобится.
Брусилов. Вот те на. А если бы я из-за твоих маневров нашего студента..?
Вовчик. Ну, то такое.
Брусилов. Это, конечно, все хорошо, но куда же провалился Казбек?
Вовчик. Слушайте, а давайте так. Гранату в тех мужиков бросил, конечно, Кришна, но ведь это я ему сказал так сделать. Почти приказал.
Кришна. И что?
Вовчик. А ты разве не понял, ведь книги умные читаешь. Так вот, военный преступник – это не тот, кто преступный приказ исполняет, не-ет, а тот, кто его отдает. Значит, виноват я.
Брусилов. Ты чо городишь? Мы все трое у кого в отряде?
Вовчик. У Казбека.
Брусилов. Правильно. А среди нас троих главный кто? По жизни?
Кришна. Ну, ты.
Брусилов. Точно. Вы мои подчиненные. А кто отвечает за подчиненных? Командир. Как я накажу вас – это уже мое дело, а вот перед вышестоящим начальством отвечаю я. Во всех армиях так.
Кришна. И что нам всем теперь делать?
Брусилов. А ничего. Выходит, наши двухсотые на моей совести.
Кришна. Ну, это вообще софистика какая-то.
Вовчик. Не, Брусилов, ты это студента так грузи, а я только себе подчиняюсь.
Кришна. Да все равно решать будут они. Адвоката не дадут никому.
Вовчик. И слава Богу. А то у меня всегда адвокаты плохие были.
Кришна. Часто были?
Вовчик. Три раза. Три ходки. А все отчего? Дурной я. Сначала делаю, потом думаю. Не, хуже. Иногда вообще не думаю. Вот знаешь, как я впервые загремел? Еще в школе было. Взял и взорвал раковину в женском туалете.
Кришна. Зачем?
Вовчик. Ото ж, зачем. Не знаю.
Кришна. И что, тебя из-за этой разбитой раковины на малолетку?
Вовчик. Нет. Там осколком учительницу задело.
Кришна. Учительницу физкультуры?
Вовчик. Ага, моложавую. Только я вот все ее отчества вспомнить не могу.
Кришна. Да ладно, черт с ним, с отчеством.
Вовчик. Ну дальше пошло-поехало. Метало меня, я все ездил куда-то, жил где придется. А вот здесь, кстати, хорошо себя чувствую. Этот запах керосина, чуваки в камуфляжах, живешь одним днем – норма. Будто что-то правильное делаешь.
Кришна. Меня здесь тоже прет. А что там делать, водку пить да по бабам ходить? Брусилов, а тебе здесь как, хорошо?
Брусилов. Да просто живу и радуюсь. С такими-то орлами чего грустить.
Вовчик. Ну отлично.
Голос из-за двери. Казик идет! Мужики, Казбек!!!
Голос Казбека доносится сначала издалека – командир спускается - в подвал, потом появляется он сам.
Брусилов. Все, кранты.
Казбек. Где они?!? Где эти русские?!? Студент, Вовчик, Брусилов! Где мои русские братья? А-а, вот они!!! (Вооруженный Казбек входит в подвал, обнимает добровольцев, за ним следует Аршак. Он несколько смущен, а может, это только кажется).
Кто вас сюда заточил? Этот? Ты держал моих русских братьев в сыром подвале! Знаешь, кто ты после этого? Эти воины-освободители приехали воевать за твой дом, за твоих женщин и детей, а ты запер их сюда! Грозил расстрелом! Знаешь, кто ты после этого? Ты чурка! Официально! Чурка чугунная! Как ты мог подумать, что вот эти Георгии Победоносцы на стороне наших врагов, что они сражаются за этих неоколониалистов? Братья, простите меня, простите за этого вот чурку! Нет, ну это… я не знаю…
Брусилов. Да ладно, ничего.
Кришна. Ну, с кем не бывает.
Казбек. Мы ко мне. Сейчас все ко мне домой. Поляна-маляна! О, я вам такой шашлык сделаю!.. Вино! А вино нам принесет угадай кто, чурка? (Аршаку). С тебя вино, понял? А теперь официально извинись перед нашими братьями.
Кришна. Да ладно, не надо.
Вовчик. Мы уже попустились.
Казбек. Эй, помолчите-ка. Так-с, я что-то не слышу.
Аршак. Извините, ну, а…
Казбек. Ох, если еще раз узнаю…
Вовчик. Он исправится.
Казбек. Мы все надеемся на это. Ну что, идем?
Кришна. Пошли.
Казбек. На машине поедем.
Кришна. На какой машине?
Казбек. На железной - здесь стоит.
Брусилов. На БМП, что ли?
Казбек. Ага. Поведешь? Ты же умеешь.
Брусилов. Умею.
Казбек. Ай, красавец! Официально!
Брусилов. А зачем нам по городу - на броневике?
Казбек. Ох, пустяки. Не думай. Просто надо децл поработать. Мой дом – там немного враги.
Кришна. Какие еще враги?
Казбек. Да неоколониалисты эти. Захватили микрорайон, мракобесы Средневековья! Но ничего, сейчас наведем порядок и - шашлыки. Мы с Брусиловым поедем в этой консерве, а вы втроем – пойдете вдоль дамбы. Стрелять по моему сигналу.
Брусилов. Так что, воевать будем?
Казбек. Ой, да разве это воевать. Просто организм должен себе на обед заработать. Доктор сказал. (Смеется). Все, пошли-пошли! Сейчас мы сделаем брусиловский прорыв. Официально. Быстрее. Ну! Я уже проголодался. Нарядим этим козлам шалаш и - кушать. Чурка, с тебя вино. Кришна, братан! Люблю тебя! Давай песню какую-нибудь сбацаем, что ли. Давай вместе.

Поют:

В горах и предгорьях цветут эдельвейсы.
В долине послышался крик коростели.
Мы скоро увидимся, будем мы вместе,
Дорога к тебе мою песню несет.

О, Белла, чао! О, Белла, чао.
О. Белла, чао, Белла, чао, Белла, чао,
О, Белла, чао, Белла, чао, О, Белла, чао,
Белла, чао, Белла, чао, чао, чао.*

Направляются к выходу.