Александр Боно : История о крышечке

Когда он пришел ко мне я даже не успел испугаться. Сначала открылась дверь, и желтый свет проник из коридора в мою комнату, неприятно ослепив зрачки. Я уже несколько часов просто лежал в кровати с открытыми глазами и не мог справиться с бессонницей. Воспаленный высокой температурой мозг бессознательно бредил. Огромный лототрон из кусочков воспоминаний, желаний и мыслеформ периодически бессвязно выдавал новые сочетания. По этому появившаяся в дверях фигура не столько испугала, сколько удивила меня. Визуальное восприятие погасло и сместилось в область звуковых ощущений. Дальнейший кадр состоял из трех звуковых событий: шаркающих шагов, щелчка включившего настольную лампу, и вздоха.
Он сидел за столом и смотрел на меня.
Старое сморщенное лицо, с огромными морщинами в области рта и глаз. Непрошеный гость состоял из трех частей - лысины, огромных глаз и носа, одетых в грязный мятый серый костюм. Или же наоборот костюм сидел на грязном мятом сером человеке. Необычайно худой, старый и сутулый.
Я приподнялся на кровати и сел, упершись о стену.
Добрый вечер, - сказал я, хотя если честно даже не собирался делать того.
- Добрый. - Прошептал мне в ответ человек, хотя только через некоторое время я понял, что он не издал не единого звука. Незнакомец просто шевелил губами.
- Кто вы? - попытался я точно так же прошептать ему в ответ и почувствовал себя дураком. Так говорить мог только он.
- Кто вы? - вновь повторил я, но теперь вслух и неприятный скрежет собственного голоса напугал меня самого. Это был не мой голос, это был голос старика.
Незнакомец очертил указательным пальцем в воздухе овал, и я понял, что его зовут «О»!
О? - еще раз переспросил я, еще раз ужаснувшись собственного голоса.
Мужчина радостно закивал. Он вскочил на ноги и начал быстро перемещаться из угла в угол, ужасно шаркая туфлями по полу. При этом он постоянно двигал головой вперед-назад, периодически приоткрывая рот в беззвучном «о». Через пару минут, он, совершенно неожиданно остановился, так же неожиданно, как и вскочил. Повернулся всем телом ко мне и, улыбнувшись, прошептал: «Давай бухать!», и хлопнул в ладоши, внимательно ожидая моей реакции.
Не знаю, по какой причине я вновь не удивился такому повороту событий. И дело не в том, что я бредил от высокой температуры, да и по жизни видел очень много странного. Я был уверен в том, что этот старик - реальность. Да, как-то и все равно мне было тогда. Главное, что он мог беззвучно разговаривать! Это мне очень нравилось. Да и побухать…
Вытащив из-под кровати бутылку водки, я подошел к подоконнику за стаканом. Стакан был грязный, треснутый с краю и излепленый весь изнутри черными прусачьими крошками. Почему-то этот стакан представился мне квинтэссенцией этого странного вечера.
Я жил в однокомнатной квартире, которая состояла из кровати, стола, книжного шкафа, двух стульев, настольной лампы, зеркала, стакана и меня. Я сам стал частью мебели, раз в день, выходя утром из дому купить буханку хлеба, пару консерв кильки в томате, сигарет. Четыре раза в месяц так же позволял себе купить бутылку спиртного. Где - то по пути в одной из торговых будок выпивал стаканчик кофе, а, проходя мимо журнального лотка, пробегался глазами по заголовкам газет.
Так я жил.… В общем, я так всегда жил. Даже не могу представить, как можно жить иначе.
Да, и еще одно. Забыл сказать. Я - псих. Ну, то есть, самый натуральный. Если, честно, этого факта я не знал до недавнего времени. Подслушал разговор соседей. Оказывается, когда-то я был «нормальным мужиком», но потом, что-то со мной приключилось. Был я нормальным - и враз стал сумасшедшим. Дальше одна из соседок начала рассказывать, как так приключилось, но мне стало скучно, и я не дослушал свою собственную историю до конца. Да и не принципиально.
В это время старик вырвал стакан у меня из рук и старательно начал протирать его уголком своего пиджака. Мне осталось только сесть на стул возле стола и приняться делить на кусочки хлеб.
Старик закончил протирать стакан, еще раз внимательно уставился через него на лампу, и, удовлетворившись его чистотой, сел напротив меня. Поставив его посредине, жестом он предложил мне начать. Я налил водки, выпил, и налил гостю.
Старик затряс головой и прошептал «Не стоит…», а из внутреннего кармана извлек небольшой пузырек обычного тройного одеколона. Открутив крышечку, он развернул флакон этикеткой ко мне и артистично добавил «Тройной», улыбнулся и одним глотком опустошил его содержимое.
Несколько секунд мы просидели молча, жуя хлеб. Потом «О» некоторое время сидел, уставившись на крышечку от одеколона, а потом начал вспоминать свое детство. Как он жил в одном небольшом шахтерском городке на востоке Украины. И как они с ребятами собирали эти самые крышечки.
Следует сказать, что с первых же слов «О» очаровал меня. Что-то определенно было в этом помятом человеке и в его воспоминаниях. Мне, почему-то сразу же захотелось слушать. Нет, не говорить, а просто слушать. Слушать про его детство, про крышечки…
Алкоголь приятно разгонял кровь, а слово «Крышечка» казалась каким-то магическим. Может быть потому, что было созвучным «Кришне». «Харе Крышка» - мысленно прокрутил в голове я и улыбнулся.
«Харе Лампа» - неожиданно ответил незнакомец, посмотрев на лампу и мы оба рассмеялись. По прошествии несколько секунд, старик продолжил рассказ про свои крышечки…
У него была отдельная коробочка, куда он эти самые крышечки складывал. Самое восхитительное было в том, что крышечки даже от одного и того же одеколона бывали разного цвета.
Через некоторое время старик заявил, что крышечка от тройного вообще вмещает в себя всю ведическую философию, всю концепцию мироустройства, и, что если посмотреть сверху - она состоит из определенного числа вмещенных друг в друга кружков. А круг…это ж - круг. Вообще основа основ. Круг - это солнце, это круговорот жизни, времени. Да и вообще - круг - это круг. А если их несколько - то это вообще символ Солнечной системы, состоящей из нескольких орбит, а количество кружков на крышечке - на одну больше, чем мы знаем планет.
- Это потому, что одну планету еще не открыли, - прошептал «О», внушительно добавив, - она за Солнцем прячется.
- Уже открыли, - вступился в разговор я, - утром в заголовке газеты прочитал. Американцы.
Старик восхищенно поднял указательный палец вверх, как бы пораженный новостью. И на несколько секунд ушел в себя.
Его восхищение передалось мне, и я уставился на маленькую голубую крышечку от одеколона лежащую на столе.
Через некоторое время на столе уже лежало около десяти крышечек от одеколона, неизвестно откуда возникающего в руке у старика. Когда моя бутылка водки закончилась, я так же стал пить одеколон.
Старик говорил очень много и безудержно. Говорил вещи, которых я раньше не знал, удивлял, шутил… Но что бы воспринимать все это мне сначала постоянно приходилось следить за движениями его губ. Позже эта условность отпала. Как исчезла и необходимость вербализации собственных мыслей. Я просто мысленно формировал реплику и отсылал ему. Он воспринимал, и, наверное, таким же образом обращался ко мне.
Неожиданно «О» резко вскочил на ноги, не так уверенно, как в первый раз. Опрокинув стул на пол.
- Пойдем, прогуляемся.
Я ответил, что не хочу. Слишком пьян, да и вообще не люблю выходить из своей комнаты. Но старик был неумолим. «Пойдем, пойдем, я покажу тебе…»
Его уловка сработала. Что же может мне показать это уродливый незнакомец, что пришел за полночь ко мне домой? Незнакомец, пленивший меня своими чудаковатыми воспоминаниями.
Я согласился. Старик открыл окно и стал на подоконник. «Становись рядом». Ничего не понимая, я последовал его указанию, залез на окно и посмотрел вниз. Ночная мгла постепенно рассеивалась и первые признаки утра, начали вытеснять ее серой дымкой. Город еще спал. Я видел свои пальцы ног сквозь дырки старых заношенных домашних тапочек, а под ними обрыв трех этажей и серый асфальт. От высоты я чуть было не потерял сознания и не свалился, но старик вовремя смог поддержать меня под руку.
- Готов? - спросил «О» и улыбнулся.
- Готов! - ответил я, понимая, что это утро самое волшебное. Я буду гулять просто по воздуху. Как там, в Библии - главное не усомниться…
Харе Крышка! Харе Лампа! - приободрил я себя этой новой маха мантрой.
Первый шаг дался очень тяжело. Я долго не мог перебороть страх. Старик казался уже маленькой точкой в небе, когда я все же решился, и принялся быстро подниматься вверх, ступая по невидимой лестнице. После того как я догнал его, он остановился и преложил нам присесть.
- Почему ты так боишься? - возмущенно обратился он ко мне. - Чего ты боишься? Упасть и разбиться? Боишься умереть? Тебе не стоит этого делать. Ты и так мертв. Уже давно мертв. Как, впрочем, и большинство из них.
Старик ткнул пальцем в сторону черной точки внизу, и я только сейчас понял, насколько высоко мы взобрались. Черной точкой был город.
- Если боишься..., - произнес он, смягчившись, и щелкнул пальцем. Под нами оказалась крыша небоскреба, а сами мы оказались намного ближе к земле. Я глубоко вздохнул.
- Кто ты?
«О» начал улыбаться, а потом неожиданно расхохотался.
- Ты разве не догадался? Ты же - псих. А я твой глюк! - смеясь, ответил «О». Потом махнул рукой и снова стал серьезным.
- Есть два вида бытия. Внешнее, так сказать - материальное, и внутреннее - субъективное. Главный прикол в том, что они оба существуют. И одно - реально и другое. Какой главный вопрос?
- Что первично, - подумав, ответил я.
- Правильно. Материя порождает дух, или дух материю? Вот ты - реальный человек, а я глюк. Я не материален. Силой своей мысли ты родил меня. Или я родил тебя силой своей…
Не суть важно. Важно лишь одно. Я захотел прийти к тебе сегодня ночью. А ты согласился побухать со мной. Усек?
Я сидел, уставившись вниз. Я просто слушал его, уже зная ответы практически на все вопросы.
Неожиданно я вспомнил. Вспомнил свое детство. Вернее не все свое детство, а лишь один эпизод. Ладонь, а на ней крышечка. Красная крышечка от тройного одеколона, на детской ладони. Я сижу между двух железных гаражей, находившихся в нашем дворе. Под ногами битое стекло, различный мусор, а в руках - крышечка. Я счастлив.
А потом я вспомнил клоунов в цирке. Мы с папой сидим в первом ряду. На арене клоун на спор собирается прыгнуть с двухметровой вышки в ведро с водой. Я понимаю, что это не возможно. Можно прыгнуть в море, можно в глубокий бассейн, но в ведро…
И вот он взбирается по лестнице. Становится на площадке. Второй клоун внизу устанавливает ведро. Вместе они весело переговариваются и подкалывают друг друга. Клоун подходит к краю площадки. Складывает руки вместе, сгибает ноги… и тут гаснет свет. Две - три секунды. Когда свет включается, я вижу ведро, а из него торчат смешные клоунские башмаки. Я смеюсь… Папа тоже.
И еще одно смешное слово из детства - «покабудке».
А в руке у меня крышечка. Та самая, которую нашел утром между гаражей.
Интересно, а смог бы клоун прыгнуть в нее с вышки? Пусть даже «покабудке».
А дальше я вспоминаю школу. Пирожки. Портфель. Чернильную ручку. Звонок. Каникулы. Вспоминаю университет. Первую девушку. Первую жену. Сына. Автокатастрофу. «Простите, но ваша жена и сын…» Похороны. Серый мятый костюм с черной повязкой на предплечье. Одиночество…
- Так что первично? - прерывает мои воспоминания «О».
Я молчу. И знаю кто он.
- Ты - не глюк, - спокойно говорю старику. - Это я - твой глюк.
Старик томно закатывает глаза.
- Да, о чем ты вообще? Я - глюк, ты - глюк. Какая собственно разница. Главное, что ты и я - реальны. Мы есть. Мы в бытии. А вообще я и ты - это одно и тоже. Принципиально здесь иное - вопрос «что первично». Объективное или субъективное?
- Ни то, ни иное. - Отвечаю я.
Старик улыбается.
- Правильно. Первично - желание… - весело произносит он и протягивает раскрытую ладонь, а в ней - маленькую крышечку - Ну, что? Попробуешь?
Я киваю. Старик исчезает. Через несколько секунд слышу его голос в голове. « Я внизу, крышечка в метре от здания прямо под тобой».

Я встаю на край крыши.
Складываю руки вместе и сгибаю ноги…

Я между гаражей. В руках крышечка. Что - то мистическое притягивает меня к ней. Я продолжаю смотреть на множество кружков на ее поверхности.
И на секунду мне кажется, что я вижу двух похожих дядь сидящих свесив ноги на крыше небоскреба. Один из них смеется, а другой плачет.
В голову неожиданно приходит странная песенка, которую любит петь папа, хотя точных слов не помню «Харе крышка, харе лампа, не выхожу я из ресторана…»
Мне почему-то становится очень весело, и я бегу домой, чтобы спрятать новую крышечку в коробку.

Одесса, 9-11 сентября 2005