Петро Залупа : Кассиопея

Мой покойный ныне отец был космонавтом, а мать — штукатурщицей 6 - ого высшего разряда, мне же судьба уготовила долю учителя биологии.

— Вот ребята, посмотрите, — это пестик (раздаются смешки с задних парт), не обращая на них внимания, продолжаю:
— Пестик — это часть цветка, из которой образуется плод после оплодотворения пыльцой.

Далее следует не менее захватывающее повествование про тычинку, и тоже не без комментариев из «зала», ну, а в конце истории — увлекательный процесс оплодотворения у цветов с участием всех главных героев.

— Ребята, обратите, пожалуйста, внимание, в пыльцевой трубке из пыльцевого зерна образуются два спермия или, как их ещё называют, мужских гаметы — показываю указкой на соответсвующий рисунок на учебном плакате, —
когда пыльцевая трубка через пыльцевход проникает внутрь зародышевого мешка, что, как вы думаете, происходит...?

Класс уже слушает внимательно, молча, ловит каждое мое слово. Ребятам тема близка, что неудивительно для подростков в пору их полового созревания.

Паузу в моем повествовании прерывает звонок, и урок, как в очередной серии захватывающего детектива, заканчивается на самом интересном месте.

— Продолжим на следующем уроке. Запишите домашнее задание: страница 15 параграф 32- 34..., — строго отпускаю я им в напутствие

Грохочут крышки парт, стулья, толкотня, ребята с шумом выбегают в коридор на перемену.

Остаюсь один. В классе душно. Освободив тугие шпингалеты, приоткрываю окно. Сырой сквозняк нагло, по -свойски, врывается в помещение, сразу начинает хозяйничать на моем столе, переворачивает страницы верних, оставленных на проверку тетрадок, как - будто хочет сделать мою работу также быстро и со знанием предмета. Ну что ж, с удовольствием, как говорится, милости просим ...

Распахиваю окно настежь. Встаю ближе к подоконнику, пытаясь окунуться в бодрящую свежесть апрельского утра... Дома, дома, девяти- и пятиэтажные, торчащие вдалеке башенные краны, строящегося за рекой микрорайона; рядом, под окнами, — школьный стадион, высокие худые деревья, чернеющая земля, местами покрытая прошлогодней выцветшей травой, и, наконец, солнце — яркое, слепящее, но все ещё холодное на безоблачном, сияющим весенней чистотой небосводе.

Пестик, тычинка, оплодотворение — ухмыляюсь про себя , — молодец, рассказываешь с интересом, а у самого секса уже месяц как не было, и здесь никакие тебе ветер с пчёлками не помогут, тут другой подход требуется.

Из коридора, откуда-то издали, доносится детский гам, но здесь, с другой стороны комнаты, выстроила свой невидимый замок утренняя тишина. Она залипла в проеме окна, ее можно потрогать руками, и даже незаметно дышать ей. Контрасты. Вся наша жизнь построена на контрастах, они и придают ей вкус.

Вспомнился прошлогодний майский субботник. Мы белим этот кабинет вместе с молодой учительницей математики. Она невысокая, сильная, свободная от семейных уз девушка, бойко орудует кистью, параллельно непрерывно рассказывая мне о своей недавно завершившейся учебе в институте, первых впечатлениях, особенностях взаимоотношений с учениками. Я же, толком не слушая, наслаждаюсь ее ловкими движениями, звонким голосом, тонкой талией. Синее трико обтягивает ее стройные упругие ляжки, короткая майка — плечи и довольно крупную грудь с торчащими через ткань сосками... Она ловит мой откровенный взгляд, улыбается, и ни капельки не стесняясь, воркует и кокетничает ещё бойче. Вот и я уже вовсю подигрываю ей, много и остроумно шучу, рассказываю про моих родителей, весёлые истории из школьной жизни.

— Ах, вот откуда вы так умело мешаете известь! — весело щебечет она. Мы от души смеёмся. Наши испачканные, раскрасневшиеся от работы одухотворенные красивые лица становятся все ближе и ближе, а потом и вовсе сливаются в одно сплошное безудержное какое-то ребяческое веселье, желание чего-то большего сегодня, сейчас, без промедления ...

На улице сгущались сумерки, когда мы иступлено трахались с ней в пустом, обклеенном газетами классе, вначале на моем столе, а после на широком подоконнике, в порыве нечаянно столкнув глиняный горшок с фикусом на пол. Она, обвивая мою шею тонкими, как ветви лианы, руками, страстно шептала на ухо, как ей хорошо со мной, так хорошо, что это просто «космос какой-то», тем самым объединяя то, что я сейчас вытворяю с ней с героическим прошлым моего прародителя.

Сказать к слову, я практически не знал его, никогда вживую не видел. Мать, в молодости женщина вполне привлекательная бойкая брюнетка, работала, одно время, в буфете на космодроме. Там же мои родители и познакомились, после чего у них случился бурный, но увы, непродолжительный роман, на осколках которого в качестве эпилога на свет появился я.

Мама часто мне рассказывала про отца, какой он был сильный и крутой. В средней школе я серьезно подумывал пойти в лётное, любил фантастику, читал специальную литературу и мои знания предмета были гораздо дальше известного в народе факта, что марсиане подарили Валентине Терешковой автоматический хуй, но, к сожалению, резко ухудшившееся зрение разрушило мои грандиозные планы. В сердце, как заноза, остались детские мечты и любовь к космосу, как к чему-то далекому, неизведанному, недоступному, что мне уже никогда не удастся покорить.

Дверь с шумом открылась.

— Виктор Александрович, — отвлёк меня от мыслей звонкий мальчишеский голос, — а урок сейчас будет? ...

— Будет, конечно, но по звонку, а сейчас закрой, пожалуйста, дверь!

И снова тишина.

Я вновь посмотрел в небо на котором белую, как известь полоску, прочертил невидимый самолёт, и вдруг подумал, что отцу, наверное, было страшно одиноко на корабле среди холодных мерцающих звёзд, или может быть просто страшно? Нет, — твёрдо решил я, — просто страшно ему точно не было, он же лётчик - космонавт, а тех, кто боится, в космонавты точно не взяли бы!

Внутренне, мне всегда хотелось походить на своего отца - космонавта, ничего не бояться, быть сильным и крутым, как он. Что такое быть крутым мать не объясняла, и я для себя с годами решил, что это — не бояться говорить правду в лицо, не давать «заднюю», если дело касается принципов, и сейчас, инстинктивно, как бы требуя для себя очередного подтверждения собственной правоты, принял решение спуститься после последнего урока в учительскую, где высказать всё, что накопилось этому выскочке — новому завучу по воспитательной работе, расставить все по своим местам. Пусть, если захочет, жалуется потом директору!

Из приятного, если повезёт конечно, попробую поближе познакомиться с новой молоденькой учительницей физкультуры, приехавшей к нам на работу из далёкого Красноярска, вдруг она, согласится через какое-то время совершить со мной космическую прогулку, полную романтики и бунтарства! Если это так, мы полетим с ней к созвездию Кассиопеи, к звезде Шедар, чтобы раствориться там в неземном блаженстве. Двухспальный шаттл всегда готов принять экипаж на четвёртом этаже моей двухкомнатной квартиры. Будучи достойным сыном своих родителей, я был полон уверенности и решимости, что это увлекательнейшее путешествие состоится, для этого осталось всего ничего — просто понравиться друг другу, как говорит моя мама «раствор правильно подготовить», в этом деле ей равных не было.