Петро Залупа : Цитадель

Друзья, как хочется попойки, как раньше, чтобы «в пыль», «в дрова»,
Опомниться в объятьях ольги, шептать ей нежности слова,
Взбодрится розовым шампанским, чтоб пробка из постели — в дверь,
В лесах тамбовских аль рязанских, где птица водится и зверь
Сюда, где горностай с куницей свои владения стерегут
Спешит потешиться Столица, на пару дней зависнув тут

Особо пряны наши сборы: дорога сквозь поля и бор,
Прочь деловые разговоры, уж кони мчат во весь опор,
Быстрей туда, где снег белее, и небо вылито в стакан
Кто из нас Пушкин, кто Рылеев? — Звени фокстрот, лети канкан!
Сруб ждёт распаренный, вальяжный
В укрытым снегом сосняке
Бывает волк зевнёт протяжно, да филин ухнет вдалеке...

Скорей же в дом, через парадный, убраться с лютой стороны
И сразу беленькой прохладной под гриб хрустящий, под блины!
Тепло миллиардами иголок, слезой туманятся глаза
Оставим за порогом холод, замерзших окон образа,
Девичий говор тихий, чуткий, как песня лета по лугам
Таких фиалок, незабудок, не снилось этим берегам

— Шампанского! — подняв хрустальный, огнем сияющий бокал,
Дремавшие до селя дали от спячки зимней растолкал
Охочий до услады плотской любвеобильный толстячок,
Дымя заморской папироской, прицелив в узкий глаз зрачок:
— Какая лучше? Та, брюнетка — порок и дьявол во плоти?
Иль эта — дерзкая нимфетка, блестящая как конфети?...

Разлился хмель рекой широкой, веселья буйствует волна
Пленившись девой дивноокой не налюбуюсь ей сполна,
Воркуют милые голубки, — игривы, девственно кротки,
Горят преступной страстью губки, влекут охотников в силки!
Проветрюсь. В зубы сигарету, в тулуп овчинный, за порог
Пространство чёрное кометой на миг обрушилось в острог

Мы здесь одни в сугробах пухлых, занесены, погребены
Те, не сменяя караула, оберегают наши сны
Грохочет музыка накатом, и ноги в пляс, —жара и лёд
Танцуют, курят, точат лясы, и снова всё наоборот...
Вот по углам поплыли тени, замедлясь в диком кураже,
Все реже выбегаем в сени, и звуки слышатся уже
Другие, — тайное шуршание нарядов падающих ниц,
И следом, стоны, придыхания под скрип пружин и половиц...

На утро дом, запрошенный ночной приказчицей — пургой,
Сияет, словно обновлённый, и сам любуется собой
Мерцает в золотой оправе лучей светила чистый снег
Здесь тишина до неба правит царицей не последний век
Лишь иногда, разок за зиму, сюда слетается народ
За сутки лесу душу вынут, и снова тихо целый год ...

Я ссу в окно, игриво жмурясь, вдыхая полной грудью Русь
Одежда скомкана на стуле, она повсюду — ну и пусть!
Морозной свежестью упитан, стряхну последних капель стыд
Сугроб — ты зимней сказки свита, меня залетного прости
В кровать с прыжка, в мир безрассудства, и вновь, как с чистого листа
Друзья, ну чем вам не искусство, грешить за пазухой Христа!