Орех : Наталья Петровна.

Наталья Петровна неторопливо брела по аллее старого парка. Золотая осень раскидала ковёр разноцветных листьев, и они тихо шуршали под сапожками уже не молоденькой учительницы. Воздух был свеж и наполнен какой-то незримой пришвинской тоской. Торопиться в одинокую каморку хрущёвки особого желания не было. Наталья Петровна бродила под опадающими сводами вековых клёнов и тихо мурлыкала нетленные строки пушкинских стихотворений из своей школьной программы.
Вдруг, откуда-то сбоку, на дорогу вывалилось огромное бесформенное существо, сопровождаемое стойким запахом мочи и дешёвого перегара. Наталья Петровна взвизгнула и застыла в оцепенении.
Преградившее дорогу чучело оказалось бомжом неопределённого возраста. Бомжу явно понравилась реакция учительницы на его экстравагантное появление, о чём свидетельствовала широкая желтозубая улыбка в дебрях усов и большущей бороды. Откинув со лба свалявшуюся прядь и одёрнув длинное пальто, бомж громко гаркнул:
- Мадам, а не угостите ли мужчину сигареткой?
Только теперь Наталья Петровна осознала, что находится одна, в глубине ночного бескрайнего парка, наедине с этим огромным чудищем…
- Нет… у меня нет, - как-то взяв себя в руки и стараясь изображать холодную неприступность залепетала заслуженная учительница. – Я нее курю и вам не советую… Это вредно… И вообще…
Она развернулась и быстро засеменила в обратную сторону, всем своим видом показывая, что разговор окончен, но чучело не унималось.
- А мелочишкой не поделишься, а? На мобильную связь не хватает! Гы-гы… Подкинь на лекарство!
- Оставьте меня в покое! – взвизгнула Наталья Петровна, громко цокая по асфальту.
- Ну, хоть за пизду дай подержаться! – театрально вскинув руку, сотряс осенний вечер шаляпинским басом бородатый мужик и загоготал.
Догонять перепуганную женщину он явно не собирался и просто кричал вслед, развлекая себя в этот скучный, холодный вечер:
- Хуесоска, бля! Да кому твоя целка нужна! Шлюха ёбаная! Да ебать тебя конём, шалава!
Потом, немного подумав, добавил:
- И в жопу тоже!
Цокот каблучков неожиданно замедлился, и бомж выжидательно затих.
Что-то странное произошло в Наталье Петровне. Страх отступил и горячей волной по телу прокатилось какое-то новой чувство. Вперемежку со злобой, подростковым куражом и чем-то ещё. Она резко развернулась и неожиданно выпалила своим тонким, но звонким учительским голоском:
- Да пошёл ты нахуй! Ты определись, целка я или шалава!
Бомж опешил и застыл на аллее парка тёмным пятном.
- Долбоёёёёёб!!! – заключила Наталья Петровна, но вдруг осознала, что не может уже остановиться.
Она поняла, нет, просто почувствовала, как вместе с психологическим очищением, её накрывает дикое, необузданное сексуальное наслаждение. Совладать с этим чувством не было никаких сил, и Наталья Петровна взорвалась! Голосок заслуженной учительницы прошивал холодный воздух колкими короткими ругательствами и сложными словооборотами богатого русского языка, которые она успела почерпнуть на овощных рынках, в пьяных скандалах буйных соседей и на партах, исписанных старшеклассниками. Она бросала ругательства весело и задорно, как камень в окно; с ненавистью и злобой, как гранату во вражеский танк; широко и с душой, как гопака на большой сцене. Обезумевшая женщина размахивала сумочкой, плевалась и пинала попавшие под горячую руку, а точнее, ногу, листья…
Вонючий бомж трусливо ретировался в кустах живой изгороди, а Наталья Петровна, под впечатлением неожиданно яркого оргазма, всё брела под склонившимися фонарями парка и продолжала бубнить себе под нос: «…сам сосать будешь… сосать… сосать… сосать…»
На выходе из парка к учительнице обратился пожилой дворник интеллигентного вида. Он опёрся на свою метлу, и по-отечески заглянув в глаза проходящей одинокой женщины участливо спросил:
- Извините, у вас всё в порядке?
- И ты соси, понял! – вскинула свои большие обезумевшие глаза Наталья Петровна. – В жопу себе засунь свою метлу, пидараз!
Дворник выронил орудие труда и стал тихо оседать схватившись за сердце…
Второй оргазм заслуженная учительница испытала уже дома, когда распинав обшарпанную дверь ворвалась к скандалящим соседям. Хозяйка квартиры, Ленка-Горлодёр, работающая в свободное от домашних скандалов время кондуктором в маршрутке, поначалу ввязалась в полемику, но была быстро сломлена напором филологического образования, помноженного на сексуальную активность Натальи Петровны, и забившись в истерике убежала на балкон. Еёный муж, ранее судимый за мелкую кражу, а ныне подсобный рабочий на стройке Колька-Фанфурик, заворожённо смотрел на соседку и, похоже, тоже испытывал сексуальное удовлетворение.
Добравшись наконец до своей квартиры Наталья Петровна небрежно скинула с себя ненавистную учительскую униформу и плюхнулась в кровать. Это была первая ночь, за долгие годы трудовой практики, когда учительница мгновенно уснула без приёма успокаивающих капель и всевозможных пилюль.