Петя Шнякин : СТАРАЯ КНИГА.

Если бы меня спросили - почему я начал писать прозу в пятьдесят пять лет? К тому же не находясь в тепличных условиях где-нибудь на Капри, как Максим Горький, кстати, один из моих любимых писателей. Жизнь Клима Самгина(сорок лет) - это песдатый роман, я обожал читать его с похмелья, лёжа на продавленной софе от наших любовных утех с Таней, моей первой женой, с которой я развёлся и упустил возможность (а, точнее, сам не захотел) стать полноправным жителем Москвы, купив однушку в районе Ждани, на улице Молдагуловой — казашке, девушке-снайпере, уничтожевшей в Войну семьдесят восемь фашистских солдат и офицеров.

Так вот. Касательно Горького. К тридцати годам он был не очень грамотен, но его ошибки правила первая жена Катя, которая припахивала корректором в издательстве. По-хорошему, бабы дохуя помогли писателю найти нужных ему людей. Этим достоинством обладала и очередная девушка Максима - актриса Мария Андреева. (Это не по теме, но моя первая супруга носила ту же девичью фамилию). Артистка познакомила господина Пешкова аж с Саввой Морозовым, Львом Толстым и многими, как сейчас принято у нас говорить, селебрити, то бишь знаменитостями, но того времени. Походу ёбарем Максим был отнюдь не плохим, и в пику некоторым профессорам медицины, утверждавшим, что больные туберкулёзом не могут обладать высоким либидо, или, попросту говоря, у них не сильно маячит, я приведу пример из жизни.

Мой двоюродный брат Андрей был подстрелен в грудь с пяти метров дробью №4. Какой-то деревенский мудак сделал роковой выстрел, и мой четырнадцатилетний брат, отец коего взял на охоту в Тверскую область, был практически мёртв. Но очень повезло с местным хирургом. Он успешно провёл операцию. За это время дядя Володя - отец Андрея - позвонил в Москву и за ними прислали вертолёт. Дядя Володя работал на космос в секретном НИИ и являлся там не последним человеком, поэтому и вертолёт прилетел очень быстро. Андрею сделали ещё три операции за пару лет, одну в Склифе, две другие в Институте хирургии Вишневского. Дробью побило правую часть груди, лёгкие повредило. Рука стала несколько суховатой и немного тоньше левой, но Андрей научился стрелять с левого плеча, а в восемнадцать лет получил охотничий билет и купил двустволку. Не совру, если скажу, что по тем временам он был очень высокого роста - метр восемьдесят шесть, стройный жгучий брюнет с голубыми глазами. Соседские пацаны дали ему кличку *Грузин*. Но за ним водилось ещё одно уменее - легко, с шуточками разговаривать с бабами, порой совсем незнакомыми. Я же, при виде хорошенькой тёлки, столбенел, терял дар речи, и от этого чувствовал себя ещё бОльшим мудаком.

Может это сравнение не совсем корректно по отношению к покойному брату, но будучи экпертом по охотничьму собаководству, всё же приведу его. Андрей меня простит. Я не раз принимал участие в помощи владельцам при вязках собак. Породные самки при этом, даже в период эструса, в который приходится овуляция и происходит большинство удачных вязок, упирались что было сил, кусали кобелей и их хозяев, визжали и рычали. Не желали отдаться законным женихам с прекрасной родословной. Хотя если кто-то упускал течную суку на пять минут, глядишь, а она уже ебётся с дворовым ковалером. Дворняги слово какое-то знали. Вот и Андрей его знал. Но *простым* чуваком его назвать было нельзя. Он закончил два года вечернего Фармфака, но затем устроился по большому блату, его мать - тётя Зина, работала на должности зам.начальника одного из цехов мясокомбината *Останкино* - в Множительную лабораторию 1-го ММИ. Там Андрюха копейку зашибал большую, из-за этого забросил учёбу, но книги Самиздата читал, и мне дарил - Доктор Живаго, Собачье Сердце, Мастер и Маргарита, Под Серпом и Молотом И.Бунина... И всё бы хорошо, но тут у него обнаружили туберкулёз, каверны в лёгких, то есть патологические полости.
(Окончание следует).