Петя Шнякин : НЕПОНЯТКИ.

Вот как в жизни случается всё! С начала девяностого года я поступил в кооператив *Вега* на должность заместителя директора. Хотя стоял у истоков - поёбывал Маргошку, и очень давно, ещё с 1979 года, когда она числилась аспиранткой в НИИПЗКа. Именно числилась, когда хотела приходила, могла вообще не явиться, поскольку папаша её был профессором Московской ветеринарной Академии им. К.И. Скрябина (не путать с Тимирязевской академией), к тому же начальником Кафедры кормления и кормопроизводства. Вот он и поспособствовал прохождению аспирантуры дочурки Маргариты в институте, где я работал и.о.м.н.с. Почему исполняющим обязанности? Потому, что имел медицинское, а не зоотехническое образование. Сейчас смешно, а то время мне было похуй. К тому же реальным мэ-нэ-эсам платили такую же нищенскую зарплату - сто пятнадцать рублей в месяц. Но был один *ништяк* - в конце года нам продавали меха по низким ценам. Причём б/п прекракрасные, какие не купишь даже в 200-й секции ГУМа для шишек-коммуняк. Дело было в том, что выбирая шкурки меховых зверей на аукцион в Лондон, некоторые эксперты отбраковывали кое-какой товар, говоря, что типо *некондиция*.

- Вот, коготок на лапке надломан. Или - вот ушко чуть надорвано! Мы не можем вести такую продукцию за рубеж!

Х/з, походу *эксперты* оценивали так *спецом*, потом этот *неликвид* выделывали рядом, в ОПХ - опытно-производственном хозяйстве в небольшом цеху с итальянским оборудованием. Хули, институт давал валюту Советской Стране. Конечно, распределение мехов напрямую коррелировало ( лат. Correlatio, взаимосвязь ) с должностью и стажем работы. Но в *одни руки*. Везло тем, кто работал вместе с женой, а начальник Отдела Питания пушных зверей Нохим Шлёмович Перельдик, профессор, его сын Давид и невестка Наташа(оба кандидата наук) гребли в три руки, по правде сказать, они это заслужили. Да что греха таить, относились ко мне хорошо, несмотря на то, что постоянно пил и тут же искал кого отъебать и в итоге, я сломал целку Надьке, племяннице старшего научного сотрудника Ильинского В.М. Как-то раз мне говорят, - Петя, тебя Ильинский к себе вызывает. Иду к нему в кабинет, думаю, что он мне предъявить может? Ей восемнадцать стукнуло недавно, мне - тридцать, всё пучком, хотя он кабан здоровый, на голову выше меня, и всего на двенадцать лет старше. А что если в пятак даст? Не, не посмеет, я местный, ребятам скажу, они кирпичами жигуль его расхуячат .Прихожу, он печальный такой:

- Петя, прекрати с Надей встречаться, пожалуйста! Ты женат, твой сын в садик ходит.
- Хорошо. Но не сразу.

Потрахал её ещё с полгода и мы разбежались. Да я об этом писал года три назад. Так вот.
Самым улётом считалась шкурка серебристо-чёрной лисицы - одна на человека, или две больших норки, разных окрасок, или голубой песец, который имел большую носкость по сравнению с белым собратом. Именно белый песец мне и достался. Но я и этому был очень рад! Всего-то полгода отработал, не было ни гроша, да вдруг алтын! Хотя у меня была возможность купить четыре шкурки хоря-фетки. Это древние хищники, которых тысячелетия назад держали у себя Плиний Старший, Аристофан, и даже Аристотель. Но хорьки эти нахуй никому не были нужны. Я попросил у Маргошки сто десять рублей. Песца мне положили в тёмный пакет и я поехал на автобусе в Удельную. Изнутри ко мне в горло подкрадывалась подлая мысль - отнести шкурку в Угловой и *сдать* продавщицам за двести пятьдесят. С руками бы оторвали.
(Продолжение следует)