отец Онаний : Napolimania

Высокий негр цвета переспелого баклажана катил перед собой старую детскую коляску. От коляски несло мочой и марихуаной. От негра, впрочем, тем же. В коляске были диски, музыка, видео. Самопально нарезанные на CD болванки сборники на любой вкус. Негра звали..., блядь, да не помню как его звали, что-то типа Бэлло, это красавчик по-итальянски и никто у него ничего не покупал. Он стрелял сигареты, извивался всем своим двухметровым телом как надувная кукла возле автозаправки и предлагал интим услуги. Всё приговаривал – кто-нибудь хочет трахнуть меня, или хотите я вас отсосу. Услуги его тоже были без надобности. Ни диски, ни секс - ничего, извини, чувак. И он катил свою коляску дальше по улице к следующему кафе.

Пожалуй, он был тогда редким явлением в Неаполе. В то время нелегальные иммигранты представляли собой весь цвет бывшего Советского Союза, а еще Албанию, Болгарию и Румынию. Но было вполне свободно, работы хватало. Грузины воровали в магазинах электроники и парфюмерии, хохлы держали стройки, а все остальные просто работали где могли и никто особенно ни к кому не лез. Хочешь работай, а хочешь сиди у ног Гарибальди на одноимённой площади и пей вино за полтора евро за бутылку. Всем на тебя плевать.

В Неаполе я впервые в своей жизни столкнулся с западными хохлами. Пошел на пляж, и, услышав славянскую речь, спросил: "как водичка, девчата? ". В ответ получил: "По-русски не понимаем". Мне было двадцать три и я не разбирался в таком тягучем дерьме как национализм. Да и сейчас не разбираюсь. Это мне уже в квартире, которую я снимал совместно с еще восьмью такими же нелегалами сказали, что на пляже были западенцы и ну их нахуй.
А потом в нашей квартире появилась Алла. Всего на три дня её пустили по протекции перекантаваться, но за три дня она успела вынести всем мозги. Алла была из Ивано-Франковска и причитала постоянно о ще не вмерла Украина при любом удобном случае. Мне она подарила «Кобзарь» на украинском и там я вычитал: «не гуляйте девки с москалями, гуляйте девки с хохлами чубатыми». Ничего не понял и больше эту книгу не открывал.

Вспоминаю как добирался до Неаполя, сейчас бы точно сдох столько ехать. Трое суток без малого на автобусах. Жопа квадратная. Сначала со станции метро «Аэропорт» до Бреста в Белоруссии. Потом пересадка на другой автобус, уже не такой удобный, забитый на сто процентов нелегальными жопами и через Польшу, Германию, Австрию и больше половины «сапожка» в Неаполь. В душном Неаполе я вылез уже зеленым. Меня встречала подруга Олеся со своим любовником Нанду. Мы недолго ехали по узким улочкам, где едва могли разъехаться два авто, а местами и пара мопедов с трудом теснили друг друга. С высоты этажей болталось белье. Дома сужались кверху, отовсюду слышалась ругань на не знакомом мне языке. Душно.

Квартира у Олеси была двухуровневая в старом доме. Дому то ли четыреста, то ли пятьсот лет. Он находился на via Purgatoria ad Arco 13 недалеко от пьяцца Кавур в районе Пендино. Настоящее палаццо с толстыми стенами, сыростью и открытой балкой на потолке в кухне, чтобы было видно историческую принадлежность. Сотовая связь в квартире не ловила, видимо из-за толщины стен, поэтому все телефоны лежали на подоконнике. А неаполитанские мальчишки заметив такой подарок судьбы – периодически телефоны у нас воровали. Первый этаж.
Santa Maria delle Anime del Purgatorio ad Arco-это религиозное сооружение в центре расположенное на улице Via dei Tribunali было первым красивым сооружением, которое я узрел. Стиль барокко. Тогда я еще что-то помнил о стилях, потому что всего пару месяцев назад только закончил университет. Но теперь я здесь в шумном Неаполе, работаю бариста за восемьдесят евро в неделю плюс обед. По-итальянски я не знаю ничего, а мои боссы, семейка Адамс, не знают английского. Здесь его вообще никто не знает. Но я учусь.
Вот Нико, сын хозяина, показывает мне чашку для эспрессо и говорит «тацца». ОК. Показывает чашку для капучино и говорит «тацца грандэ» и снова чашку для эспрессо – «тацца пиколло». Да запросто, это большая, это маленькая.
Цветочник Франко из магазина через дорогу научил меня нехитрому неаполитанскому мату и теперь я тренируюсь на хозяевах. Всем нравится, но мне больше всех.
Механики Джанни, которого я называю Джанни Родари постоянно говорит – запиши на мой счёт. Заказывает кофе по пять раз в день и нехера не платит. Нико орёт и жестикулирует, что это козёл Джанни совсем обнаглел, но кофе ему всё равно отпускает. На этом стоит Неаполь, а то и вся Италия.
Парукьери и рядом барбьери любят капучино. Девчонки из пекарни за углом любят макьято. Я быстро выучил всех основных клиентов. Со мной не будет проблем. Я научился считать – uno due tre и так далее. Я легко и практически без акцента могу послать нахуй как на итальянском, так и на неаполитанском. Со мной здороваются местные барыги, которые в переулке толкают сигареты из Болгарии и Албании. Сигареты уже тогда стоили три восемьдесят, а у барыг от двух до двух с половиной евро за пачку. Барыги нормальные. У одного явные признаки умственного отклонения, второй толстый с грязными ногтями. Таких барыг я бы развел в два счёта. Но это мысли вслух.

Я познакомился с едой. Пасты, пиццы, местная выпечка, превосходное мороженное и натуральные свежевыжатые соки. Я нашел здесь свою любовь- кофе. С тех пор я не пил растворимого. Ни разу за тринадцать лет. Я так и не смог привыкнуть к шуму и неразберихе, к ругане и жестикулированиям. Я не попал на Везувий, хотя из Неаполя в хорошую погоду он был виден. Я пробыл в Неаполе всего три месяца, но запомнил их на всю жизнь.