отец Онаний : Посёлок городского типа

Событийность в посёлке зашкаливает. В шестьдесят седьмом посёлок вырос из подросткового возраста и получив паспорт стал городом с населением в двадцать пять тысяч к восемьдесят девятому. Это был пик. Начиная с девяностого город терял население как заядлый курильщик теряет здоровые зубы. И без малого через тридцать лет у города отобрали статус и он снова стал посёлком, хоть и городского типа. Типа – это когда есть два микрорайона с четырьмя пятиэтажками и двумя девяти. Но теперь уже посёлок продолжал жить. Была зона строго режима, был дурдом, мужской (а кому сейчас легко), был Дом Культуры и пару кафе. В остальном не было ничего. Серо, пыльно, жарко. Один светофор и ямочные ремонты. Всё как везде.
Возле магазина встретил Мишку Сорокина. С утра все тянутся к магазину, хлеб там, пиво. В основном пиво. Мишка поведал о последних новостях. Что работы кругом нет и не предвидится, что Димка «Грен» недавно сломал Макушкину ебало. Прыгал на нём вот и сломал. Это потому что накануне тех событий пили все вместе, Грен, Макушкин и Твердохлеб. Грен вырубился и Макушкин с Твердохлебом вытащили у него деньги. На следующий день Грен выцепил макушкина и сломал тому ебало. Очевидцы говорят, что он прямо прыгал ногами на тщедушном теле воришки. Теперь Макушкин хочет триста штук, чтобы забрать заявление. Зарплата у Грена около двадцати. Макушкин пишет на бумаге триста, говорить Макушкин не может. Пока бодаются. Но Грен вполне может присесть за тяжкие телесные.
А еще младший брат Грена Лёха учудил. Ехал из деревни с корешком, естественно пьяный. Потому что из деревни трезвыми не ездят, в деревню еще можно, а из – нет. На трассе его тормозят гаишники, он по газам. Пока несся, не справился с управлением и влетел в дерево. Пассажир на глушняк, Лёха в коме. Из комы вышел, оклемался- статья. Дали два года плюс пол ляма родителям погибшего корешка выплатить. Сидел, правда, в колонии для бывших сотрудников, потому что служил в ВВ. Это родители подсуетились. Еще и вышел по УДО. За бабки всё. Но всё равно ебланит ходит. Только пол ляма сами себя не заработают. Теперь и старший Грен присядет за Макушкина – будет семья что надо.

Галицын младший сожительницу убил. Четырнадцать ножевых. И в бега. Хули, Галицын наркоман со стажем, да, и сожительница была как на подбор. Вместе пили, вместе вжаливались. А потом он её убил. Говорят, что хуярил ножом как в масло прямо при ребёнке сожительницы. Ребёнок, девчонка, побежала к соседям и говорит- там мамка вся в крови, её дядя Саша убивает. Пока соседи чухнули, уже четырнадцать ножевых, Галицына хуй. Теперь Галицын в розыске. А может и вскрылся где, долбаёба кусок. Помню как он с крыши прыгал, самоубийца, блядь. С крыши сарая в солому.

У Цыбули мать умерла. Тётку Свету знали все. Она была как столп. Ни одна новсть мимо Цыбули не проскакивала. А Димка пил, периодически наркоманил и ждал когда ему дадут третью группу по инвалидности. Мать он ни в хуй не ставил пока та не померла. Теперь вроде за ум взялся, не пьет, стал ребенка брать на выходные, оформил группу.

А в остальном всё без изменений. Пиво только немного подорожало. И сигареты совсем стали из говна делать. Курить невозможно. Надо было в армии оставаться- сетует Мишка. Просрал контракт, всё из-за пьянок-гулянок. Хуле теперь. Да ну и хуй с ним.
Пыльный автобус под номером три пропердел мимо, обдав нас пылью и пониманием, что жизнь в посёлке замерла навсегда.