отец Онаний : Варандей

На берегу Печорского моря стоит крест как напоминание о том, что люди не везде побеждают природу.
Когда там было маленькое поселение оленеводов, геологов и нефтедобытчиков. Но постепенно море начало наступать на берег и всех расселили, в Архангельск, Нарьян-Мар и село Красное. Остались покосившиеся сараюшку, остовы изб, разбитые лодки. Теперь на этом месте склад и небольшой аэропорт. «Король перрона» разбился в посёлке. На борту было пятьдесят два нефтяника, двадцать восемь погибли. Ровно через год природа снова показала кто здесь хозяин и вертолёт с родственниками погибших в той катастрофе потерпел крушение в том же месте. Погиб один человек. Но кому нужна сухая статистика.
В посёлке стоит часовня и крест как напоминание. Только тех, кто бы помнил там давно уже нет. Поговаривали, что некоторые бывшие жители посёлка хотели вернуться, но им не разрешили. Теперь там нефть бьёт ключом, в порт заходит большой наливной танкер и забирает «чёрное золото». А жизни здесь нет. Много охраны. Холёные чоповцы, пограничники, зевающие при виде поддатых вахтовиков и белые медведи. Песцы гоняют по тундре зайца. Это у них такая игра – трое на одного. Зайцу пизда, к гадалке не ходить. А лиса более хитрая, она бродит в снежной пробке среди машин и заглядывает в кабины. Из кабин летят объедки, вскрытые банки с тушенкой и чёрствый хлеб. Лиса тащит всё подальше, конкурентов вокруг хватает. А песцы уже рвут зайца на британский флаг.

Ни деревца, ни кустика, только оленьи хвосты торчат из под снега. Олени зарываются на метр, а то и больше, чтобы найти ягель. Оленевод грозит нам ружьём и материт «что, блядь, оленя никогда не видели. Идите нахуй, застрелю». Может и правда застрелит, дикий народ. А оленей мы видим почти каждый день. Но хочется потрогать, сфотографировать. Злой, сука, чукча, или кто ты тут, ненец, северный хуй, поди разбери.
Чуть задуло – надо рвать когти. За ночь грузовой Мерседес заносит снегом, а он метра три в высоту. Утром ни машина, а один сплошной сугроб. Еще эта влажность от близости моря. Всё гниёт. В карьере порой попадаются морские камни и ракушки, видимо много тысяч лет назад море было больше и климат, возможно, теплее.

Отсюда можно уехать в Нарьян-Мар, но это тупик, дальше некуда, только вода. Или в Усинск, уже республика Коми. Из Усинска поездом до Москвы. Зимой можно еще по ледовой переправе через Печору, но это для местных. Не местным я бы не советовал. Усинск – уже цивилизация, с вымирающим видом профессиональных клофелинщиц. Некоторые умудряются дважды попасть к одним и тем же, видимо, запретный плод сладок. А так вахтовики, вахтовики и кучи снега. Кафе «Шеш-Беш» - пуп земли. Здесь все драмы, драки и единственный в округе приличный шашлык. Дальше либо на пятнадцать суток, либо к клофелинщицам, либо на поезд. На московский еще попробуй купи билет. Можно до Печоры, потом пересесть, но это тоже лотерея. Есть еще одна ветка- Сыктывкар- Воркута. Сыктывкар – столица Коми.
В сорока километрах от Усинск село Усть-Уса- родина Валерия Леонтьева. Там одинокий бродяга любви Казанова родился в семье ветеринаров-оленеводов, а стал певцом.
Еще если ехать по зимнику из Усинска в Печору, то по дороге есть посёлок Ираёль. Смешное название, с непривычки читаемое как Израиль. Сколько таких посёлков и не сосчитать.
А в Варандее море снова лизнуло берег больше чем ожидали. Затопило аэропорт и склад. Люди стали жаловаться, что работать совсем невозможно, совсем эта природа обалдела и надо с ней что-то делать. Это при современных методах то. Что же мы море вспять не повернем ради нефтедобычи. Повернем, конечно. И время вспять, и мозги набекрень и песцов снова трое на одного. Потому что кто сильный, тот и побеждает. Но природа пока что показывает кукиш.