отец Онаний : Свадьба

Тут уж, как говорится, не наебёшь- не проживешь.
И повод есть, а денег нет. Но повод дороже денег. Даже не так, когда очень хочется выпить, то повод как-то сам собой вырисовывается. А тут свадьба- святое дело. Но на свадьбу с пустыми руками не ходят, и зная меня, могут и вовсе не пустить. Хотя и родственник. Очень дальний, конечно, не такой дальний как обезьяна для человека, но и не самый близкий. Родственники уж очень привередливые. А как по мне, так расчётливые. Троюродного племянника бывшей жены уважить не дадут.

Думал я, думал. А на трезвую голову, еще и с бодуна, думать совсем невмоготу. И решил судьбу наебать. Но не намного. Тыщ на пять или даже на три. У меня всё равно нисколько не было. А было денег ровно восемнадцать рублей на чистый конверт. И еще была бесплатная газета, что-то насчёт работы. Но это не важно. Дошёл я до Почты. Благо всё рядом. И торжественно прикупил конверт девственно чистый, без марки. Потому что с маркой стоил тридцать рублей, а это уже ненужные траты. Конверт девственно чистый как невеста. Хотя невеста у троюродного племянника та еще блядь, штампа ставить некуда. Но я ему об этом говорить не собирался; говорят, что из блядей и проституток потом самые верные жёны получаются. Вот пусть и помучается.

Вернулся домой, взял газету, ножницы и нарезал в размер купюр полосок. Получился приличный такой конверт, увесистый, с таким не стыдно к родственнику прийти. Даже иным завидно будет. Да за такой пухлячок мне еще кусок свадебного торта положен, если уж на то пошло. Нарядился. Ну как нарядился, что было, в том и пошёл. Судят не по одёже, а по подарку. А подарок у меня был.

Пикантность данного события, свадьбы то бишь, была ещё и в том, что невеста троюродного племянника была на восьмом месяце беременности и не факт, что от него. Сей факт тщательно скрывался, а любые недоверия прерывались на корню. Родится и увидите, что ребёнок чисто ваш. Ага. А там казах чумазый с кривыми ногами и что потом племяннику всю жизнь мучиться, кониной его кормить варвара окаянного. А у нас конину хрен достанешь.

И вот свадьба. Шатёр. Гости. Шум. Гам. Веселье. И я с краю. Чтобы не сильно глаза мозолить. Но выпить уже успел, за здоровье молодых, конечно. И за всех ея родственников. Мать невесты затянула напутственную сагу, длинную как бородатый анекдот Аркадия Райкина. Все уже приуныли. Мать невесты была известная жаба. И внешне тоже, ква-ква. И доча вся в неё, еще и с барабаном наперевес. Там похоже двойня. Один варвар казахский с кривыми ногами, другой из потерянного десятого колена израилева, возможно. Про эти колени все давно знают, что не было ничего. Может только обезьяны от евреев, но не более. У меня вот колени нормальные, только вытянутые, с пузырями слегка. Но это от времени.

Стали подарки дарить. Меня в бок толкают, мол, ты чьих будешь, холоп. Иди, титька тараканья, подарок дари. А то мы тебя враз отсюда выдворим как самозванца. А я уже принял и блажь по членам растеклась.
Подхожу к молодым и так конвертом бряк об стол, вот вам, на всех ваших отроков. Все обомлели, конечно. Конечно, они тут со своими наборами кастрюлек и постельным бельём думали всех удивить. А дядя ваш троюродный, пусть и через бывшую жену, халеру, всех переплюнул. Пухлый конверт, ничего не скажешь. Мать невесты говорит откуда это у тебя, у меня то есть, столько денег. От верблюда, Люда. Твоё какое материнское дело. Я – человек широкий, кастрюльками не гремлю, наволочками, стыренными из поезда, не одариваю. Не жалко ничего для хорошего человека.
А она не успокоится всё никак. Откуда куд-куда, кудахтает, курица старая. А потом говорит, он же алкаш, он может эти деньги украл, убил какую-нибудь старушку топором и украл её пенсию. Не может быть у него столько денег. Давайте говорит конверт при всех вскроем и посмотрим нет ли крови на них. Мне, признаться, не по себе стало. Кровь к лицу прильнула. Стою красный как рак. А курица не успокаивается. И чьи-то руки уже конверт вскрывают.

Били меня не сильно. Но и считаю, что не за дело. Потому что сами виноваты. Это провокация. Если бы не уважение к судьбе племянника, я бы им всем показал. А так еле ноги унёс. Майку разорвали, сволочи. Нарезанных купюр в трусы напихали. Синяк под глазом. Тьфу на них. Я больше ни на одну их свадьбу не пойду, пусть так и запишут. А то, что свадьбы еще будут, к гадалке не ходить. Вот только родит эта, так сразу станет видно кто был прав. Но трубы заправлены, топливо греет трубы, а синяк пройдёт и майку зашить можно. Только не сейчас. Сейчас надо отдохнуть.