Херакл : Как Абрам в Игипте приподнялсо

Давно это было. Жили тогда чуваки, прикалывались по-всякому. И глюки ловили нехуевые - везде им всяка хуйня мерещилась! То Господа увидят, то потоп всемирный. Да и плющило их не час- другой, а как прищемит - так на полгода! Шышки, видать, не теперешние были. А хуле - границ- то нет! Хоть из Афгана при, хоть с Галандии...

Вот задвинул как-то напасик чувак один, Абрамом звали - и мерещиццо ему хуйня такая: в радугах, да ореолах сидит Господь на облаке, косяком попыхивает, заметил Абрама, да и говорит:

- О! Епта! Абрам, давно с тобой побазарить хотел! Землица у меня есть на примете, шышки там должны аж до неба расти, да пахать некому. Вот бери-ка ты ее себе, да приступай, а то у меня на пару раз пыхнуть осталось. А я тебе за это и дитей и внуков разведу дохуя, чтоб и агрономы были и трактористы. Целый народ себе из тебя сделаю, беспезды! Люблю я тебя - хуй знает за что. Не сцы, не ахтунг! Буго-го!

А надо сказать, что детей у Абрама не было. Совсем. Уж и еб он Сару свою исправно - аж очко дымилось и уж не шакаладное было, а багрово-алое. И нихуя. Нет дитей! Но пахать все ж как-то не хотелось. И думает он себе:

- Детишки - оно, конечно, заебись, хоть маленькими орут и сруццо постоянно. А подрастут - так плуг им в руки и тяпку, а сам - со стаканчиком к телевизору. (Хотя пизжу, телевизоров тогда не было - он радио слушал). Или еще можно арабов припахать, в общем, нужна землица. Беспезды.

Ну хуле, сказано - сделано. Собрал Абрам шмотки: Сару, да племянника своего, Лота, сели на "жигуля". (Бля, так и тянет спиздеть! Не было тогда "жигулей", На мотоцикле они поехали). Приехали в землю Ханаанскую. Там тогда еще Хананеи жили - далбаебы, каких свет не видал! Поэтому наебать их, чтоб пожрать и выпить на халяву, как-то не вышло. И пахать, сцуки, не стали. Но бензину дали дохуя, чтоб съебались гости дорогие побыстрее и как можно дальше. (Даже ешака сопровождения дали, с мигалкой). А жрать хотелось очень. Вот и двинули они дальше. Едут, едут - бля! Игипет! Пирамиды, крокадилы, фараоны кругом! Да видит Абрам, что как-то недобро на него один фараон посматривает. То на него глянет, то на Сару, то хуй потрогает, то меч.

А Сара была красавеца. И понял Абрам, что еще минут пять - и доставят его к Господу авиапочтой (ох и люблю я припиздеть - не было авиапочты, просто факсом отправят). А был он не дурак нихуя - тут же палец из Сариной жеппы выдернул, целоваццо перестал и братом притворилсо. Походил вокруг фараон, видит - брат! Хотел обнимаццо, целоваццо с ним - хуле, брат приехал! Но Сара ему тут же объяснила, что Абраша не его братом прикинулсо, а ее. Значит, нехуй с Абрамом обнимаццо, да и ахтунг, а вот меня (не меня, а Сару, мудаг!) вполне ебнуть можно. И даже нужно.
- Правда, Абраша?
Фараон, собственно, этим уж и занялсо, не отходя от мотоцикла. А потом себе ее забрал, типа - жен мало, кризис, цены на бензин... (ну-ну, нахуй, это я погнал).

Ох и поперло с тех пор Абраму! Да как поперло! Фараон на радостях сам ему и золота давал, и ешакоф, да ещо Сара дохуя с работы приносила! То бидэ золотое приволокет, то в ванной краник серебряный скрутит. Да фараон и сам бы все раздарил - добрый, сцуко, был и далбаеп с децтва (с пирамиды ебнулсо, да прям головой). Да как-то по пьяни, вместо косяка, Сарин "тампакс" прикурил - и так его вставило, что явился ему Господь. Смотрит так по-дружески и говорит:

- Ну что, мудло игипецкое? Пиздец тебе, кажись пришол? Ты, сцуко, посмотри, что ты куришь? А кого ебешь, тоже не знаешь?
Смотрит фараон – тампакс курит! Заплакал, плюнул на пол узорчатый и решил сигару свернуть. Сунул, не глядя, руку в корзину с листьями табачными, что у кровати стояла. Попалсо ему носок прошлогодний, он впопыхах, да в волнении его и завернул. Пыхнул пару раз - Господь воссиял круче прежнего, да и продолжает:

- Это кто ж тебе, питуху арабскому, позволил чужих жен ибать? Да выплюнь ты этот носок! Как ты меня заебал!

И навалял Господь песдоф нехилых и фараону, и детям его, и крокодилам даже немного досталось. И Сфинксу еблище накернил - так, за компанию, нос ему не понравилсо. Видит фараон - ну егонахуй такие разборки. Любит Господь Абрама этого. Да и покруче будет, чем боги игипетские - хуле, даже толпой за него не впряглись. Зовет Абрама, сам по сторонам озираеццо - чтоб еще пиздюлей не прилетело:

- Даебанаврот! Нучозахуйня! Нунахуя так наебывать? Ты ж, сцуко, подставил меня! Ну сказал бы, что баба твоя, что я - гандон какой, чтоб бабу замужнюю брать? Я б ее вдовой взял - и все заебись. Бля, ну и сцуки же вы! За что мне-то песды влетело? Сфинксу вон нос сломали, посуду побили! Опять же, кто-то статуэтку спиздил от Цыретели! Забирай свою бабу, - и чтоб в 24 часа вами тут не воняло! Поставь вазу греческую на место!

Заплакал тут фараон, махнул рукой, позвал молдаван и пошел пирамиду достраивать и Сфинкса чинить.

Пробежалсо Абрам по дворцу - посмотреть, что еще где плохо лежит, да ничего уж не лежало. Ни плохо, ни хорошо. Только тараканы из угла в угол сновали - думали, что пожрать чего есть. Забрал он тогда Сару, корзину с листьями для сигар, ночной горшок и вазу греческую, и пошел паковать чемоданы.

Много дней шел караван Абрама через таможню. Много лет еще свистал ветер по пустым коридорам дворца. Искал как-то ночью горшок фараон, искал, да так и обосцалсо. И поделом ему.

А Господь вел Абрама в землю ему предназначенную, чтоб приумножить семя его, да и разбросать его по всему миру, в изобилии.

Аминь.