ХуемПоСтолу : ЧИКАГСКАЯ БОЙНЯ (продолжение)

Акция MAYDAY

Глава II. Скотобойня.
Чикаго. Второе мая. 1886 год.
…
...На следующий день лучшая чикагская бойня снова не работала. Хозяин, косясь на деревянный молот перед дверью, безнадежно уходил в запой.
…
Какие-то уебки с самого утра топтались у бараков. Зажимая свои длинные носяры белыми платками, они гундосили одно и то же: «Сэбмуэль Фылдын, Дждо Эднгэл, Юдждын Шдваб Ведзида». Из барака вышел Юджин и дружелюбно ткнул в нос первого попавшегося уебка. Уебок озадаченно охнул и впечатался в грязь. Белый платок налился багрянцем. Уебки опасливо зашушукались и предусмотрительно отскочили на середину зловонной лужи. Из барака напротив появился Филден:
…
- Хуясе, гыгы. Никак наш уважаемый мэр послал своих очконосцев на терки-хуерки. Ни бздеть, бразы, убивать будем быстро, гыгы. Очки не испортим, мы ж не пидары, гыгы.
Очконосцы стали переминаться с ноги на ногу, хлюпая по жиже:
- Уважаемый Сэмюэль! Уважаемый Юджин Верзила! Мистер Гаррисон предлагает Вам провести совместный митинг. Он обещает Вам неограниченную поддержку, а также гарантирует, что работодатели удовлетворят все разумные требования забастовщиков относительно сокращения рабочего времени и улучшения условий труда...
- А хуй сасать ани умеют? – Верзила расстегнул штаны и стал мочиться в лужу. Уровень ватерлинии на ботинках уебков приблизился к критической отметке. «Еще немного, и мы абасремся,» - подумали очконосцы.
- Еще немного, и они абасруцца, - зевая, пробубнил Джо Энгель, как всегда чуть не проспавший самое интересное.
Сэмюэль смачно плюнул в летящую муху. Слюна, перемешанная с болотными соплями и бурым табаком, шлепнулась на пенсне одному из очконосцев. Промахнулся. Хуево.
- Завтра будет славное пиздилово на «Мак-Кормике», - какие-то пидары собираются выйти на работу. Приходите, негры вам очки прочистят, гыгы. Мы не лионские ткачи, наших песдюлей на всех хватит. Свабодны нах!
Очконосцы радостно и наперегонки съебались.
…
…
Глава III. Завод «Мак-Кормик».
Чикаго. Третье мая. 1886 год.
…
На заводе «Мак-Кормик» объявили локаут, 1,5 тысячи человек были уволены, остальные забастовали. 3 мая на завод прибыли штрейкбрехеры.
…
К проходной было не пройти. Трехтысячная гудящая толпа с дубьем, ножами и железяками вряд ли могла кому-либо навеять мысли о гостеприимности. Гудящий рой пополнялся рабочими скотобоен, грузчиками, трудягами с соседних заводов. К стихийному митингу присоединились и штрейкбрехеры, - все равно с проломленными черепами работать не получилось бы.
…
- Осиное гнездо... Вытравить нахуй! – прошипел Франс Грюйер. Отряд полиции в полной боеготовности ожидал только взмаха его руки. Дрожащей руки. Грюйер прерывисто дышал, то расстегивал, то застегивал воротник. Даже неожиданно для себя вдруг пернул. Момент был напряженным. Ружья у полицейских тоже дрожали. Пердеть было не положено по рангу.
…
На проходной Альберт Парсонс и Август Шпис, бесспорные лидеры и известные похуисты, как всегда призывали рабочих вооружиться, создать отряды и «разгромить всю эту поеботину насилия и эксплуатации!». Толпа одобрительно гыгыкала в ответ. Расхуярить к ебеням – это понятно.
…
Какой-то мудила из Ордена рыцарей труда попытался мощно задвинуть про 8-часовой рабочий день, но огреб песдюль еще задолго до проходной, и благоразумно решил больше не выебывацца.
…
- В песду 8-часовой рабочий день! Вы готовы согласиться с тем, чтобы деловые ебали ваших жен по два часа в день вместо трех?! Правильно, дать им по зубам и отобрать все нахуй! Ваших жен должны ебать вы сами! Вашими заводами должны управлять вы сами! Вы должны сами спать на своих женах и сами работать на своих заводах!
Толпа вновь одобрительно загыгыкала. Про еблю – это понятно.
…
Грюйера начало трясти. Он как фокстерьер, не мог долго выдерживать охотничью стойку, и начал поскуливать. Эти суки сейчас же должны получить свое! Разорвать их на тряпки! Запыхавшийся полицейский доложил, что к заводу подтянуто еще несколько отрядов, митинг локализован, все соседние улицы заблокированы.
…
Понимая, что любой из капитанов может его опередить, Франс скомандовал движение вперед. Взъерошенный ружьями отряд приставными шагами сокращал расстояние до встревоженной проходной. «Осиное гнездо» загудело громче. Отряд съежился и ощетинился. Проходная в ответ насупилась ломами, цепями и ножами. Полицейские остановились. Отборный мат и плевки долетали до них без труда. Кто-то сзади тихо шепнул Грюйеру, что Гаррисон покинул здание мэрии и собирается выступить на митинге. Охота срывалась. Вперед!
- Огонь! – скомандовал Грюйер. Никто не выстрелил. Толпа заулюлюкала. Грюйер не целясь жахнул из пистолета. Кто-то вскрикнул и упал, за проходную зацепилась недобрая тишина. Из «осиного гнезда» бесшумно вылетела стайка разделочных ножей. Навстречу зажужжали пули...
…
В тот же вечер пунцовый мэр яростно орал на бледного капитана:
- Йобанарот! Нахуя ты мне в тапки срешь, мурло?! – каждый слог сопровождался тыканьем в лицо капитана листовки с призывом собраться на митинг протеста против террора полиции.
- Митинг на «Мак-Кормике» не был санкционирован... - капитан пытался пропихнуть слова через заталкиваемую ему в рот грязную бумагу.
- Не санкционирован?! Стрелять-то зачем?! Я тебе щас оторву яйца вот этими руками, и ты не уйдешь отсюда, пока не сожрешь их без соли! – мэр решительно сжал капитанские яйца, - ты карьеру мою гробишь! Ты же за яйца меня схватил, падла! – капитан стал зеленеть от боли, на лбу вспухли вены. Мысли теперь были не о славе, даже не о новых любовницах, и даже не о будущих детях. Мыслей вообще не было. Была дикая пронзительная боль, горячим шаром раскатывающая от паха к почкам и до темени. Грюйер почему-то вспомнил Собор Парижской Богоматери. И потерял сознание...
…
(окончание следует)