Giggs : Тяжелый случай

-    Что с моей дочерью, чтооо?!!! Что вы молчите?!!! Говорите же блядь!

Врач в пропитанном кровью халате стоял, понурив голову, и молчал. Капли пота на его лбу были похожи на росу. И Семену Михайловичу мучительно захотелось слизать их, чтобы смочить пересохшее горло. Он даже немного подался вперед и врач слегка отпрянул, прикрывая лицо руками, подумав, что Семен Михайлович хочет ударить его.

-    Она… - начал было говорить врач, но не осмелился продолжить.

-    Да говори ты, сучара, пидар, хуесос! Говори, будь ты проклят!!! – кричал обезумевший отец, схватившись за халат на груди у врача.

-    Она сдох… эээ, то есть умерла, - быстро поправился врач и виновато улыбнулся.

Отец облегченно вздохнул:
-    Блядь, урод, всю душу ты из меня вытряс. Чего молчал полчаса?!

-    Это еще не все, - сказал врач, трусливо прячась за муляж скелета.

-    Ты охуел?! Что ЕЩЕ может быть? В ее теле обнаружена ядерная боеголовка, которая сейчас ебанет и мы все умрем? В ней нашли следы моей спермы? Она пришелец?! – бесновался Семен Михайлович, бегая за врачом по кабинету.

Врач, повизгивая от страха, прыгал по столам и тумбочкам, как обезьяна, уворачиваясь от цепких пальцев Семена Михайловича. Несчастный отец, наконец, выдохся и плюхнулся на стул, с трудом глотая воздух.

-    Перед смертью она успела родить детей, - проблеял врач из-под стола.

-    Много? – безразлично спросил Семен Михайлович.

-    Прилично так.

Постепенно охуевая все больше и больше, Семен Михайлович медленно повернул голову к врачу:
-    Ты что сейчас сказал, мразота?

-    Ну не считал я! Операция тяжелая была…

-    Так это же вроде хорошая новость? – осторожно осведомился Семен Михайлович.

Врач нервно хихикнул:
-    Ну, это еще как посмотреть…

-    Все бля – ты допизделся! – багровея, утробно проревел Семен Михайлович и закрыл кабинет.

-    Подождите, я сейчас все объясню, - пообещал врач, на коленях выползая из-под стола с молитвенно сложенными руками:
-    Детишечки немного… необычны, я бы сказал, страш… странноваты…

-    Я хочу их видеть, немедленно!

-    Может, Вам лучше сперва съездить домой, отдохнуть… Вы ж уже целый час в больнице торчите…

-    Не еби мозги, показывай, - грубо ответил новоявленный дедушка, поднимая врача за шкирку и пинком направляя его к двери.

Спустившись на этаж ниже, врач немного прошел по коридору и остановился перед внушительного вида дверью с амбарным замком. Над дверью висела табличка «Дети трупаков за последние 2 недели».

-    Вы только не пугайтесь, - предупредил врач Семена Михайловича и вставил огромный ключ в замок. «У Буратино, что ли спиздил?» - подумал Семен Михайлович, с радостью готовясь познакомиться с внуками.

За первой дверью сразу оказалась еще одна. На ней висело какое-то устройство с кнопочкой. Врач нажал на кнопку.

-    В каком году родился Владимир Ильич Ульянов? – тут же спросила дверь скрипучим голосом старого педофила.

-    В 3099, - без зазрения совести спиздел врач.

-    Проходите.

В двери щелкнул замок. Дверь отворилась. Семен Михайлович остановил шагнувшего вперед врача, схватив его за плечо:
-    Но он же не в 3099 родился?

-    Естественно нет. Надо отвечать неправильно, с ошибкой минимум в 50 лет.

-    А, ладно, идемте, - раздраженно сказал Семен Михайлович, махнув рукой. Уже практически все в этой больнице выводило его из себя.

В палате очень сильно воняло, и было душно. Отовсюду доносились вопли, стоны и проклятия. «Какое омерзительное место. Для детей трупаков лучше не придумаешь», - подумал Семен Михайлович, стараясь держаться ближе к врачу.

В начале палаты ровными рядами стояли детские кроватки, в которых что-то копошилось. Некоторые кроватки довольно сильно раскачивались. «Твою мать», - подумал Семен Михайлович, вытирая со лба липкий холодный пот. Ему уже не так сильно хотелось знакомиться со своими внуками.

Дальше шли стеллажи, закрытые толстыми дверцами из прозрачного материала с кодовыми замками. В этих стеллажах было еще оживленней – младенцы то и дело отползали к самой стене, потом ползли, набирая скорость, и бухались лбами в дверцы. Либо же, лежа на спине, колотили по дверцам ногами.

-    Это для буйных, - объяснил врач, зачем-то подмигнув.

-    Я так и понял.

Тут врач, что-то бурча, подошел к одной из камер, набрал код, и вынул за ногу одного из новорожденных, который, по-видимому, умер. Он мягко, как шар для боулинга, запустил его по кафельному полу по направлению к входу:
-    На обратном пути заберу в морг.

Доскользив до двери, младенец ухмыльнулся и заполз под кровать. Врач этого не заметил, но Семен Михайлович не стал ему ничего говорить – он хотел быстрее со всем этим покончить.

Они остановились перед следующей дверью. «Дети трупаков С ОТКЛОНЕНИЯМИ В РАЗВИТИИ» - зловеще предупреждала табличка над ней. «Вход только для персонала» - виднелась надпись мелкими буквами чуть ниже.

-    Ничего, ничего. Со мной можно, - улыбнулся врач, заметив нерешительный взгляд Семена Михайловича:
-    Вы только закройте глаза, и не открывайте, пока я Вам не скажу. И не глазейте по сторонам – зрелище не из приятных.

-    Может… ну его… - заколебался Семен Михайлович.

-    Ну, решайте. Только не долго – у меня скоро еще операция, - предупредил врач и стал что-то бормотать себе под нос на латыни, будто забыв о существовании отца умершей пациентки.

Мысленно упрекнув себя в малодушии, Семен Михайлович взял врача за плечо, зажмурил глаза и вошел. Какофония звуков и смесь непонятных запахов ошеломили Семена Михайловича. Он почувствовал, что плечо врача дрожит, и пустил горячую струю в штаны. Ужас слегка отступил.

-    Еще немного, - подбодрил его врач дрожащим голосом.

-    Открывайте глаза, только смотрите прямо перед собой,  - сказал вскоре врач, остановившись.

Семен Михайлович пальцами раздвинул не подчиняющиеся веки. Прямо перед ним стояла картонная коробка с надписью маркером «дети Елены Семеновны Кац, 5 шт.».

-    Готовы? – спросил врач, участливо положив руку на плечо Семену Михайловичу.

-    Готов.

Врач опустил руки в коробку и вынул из нее литровую банку с крышкой, наполненную сероватой жидкостью, в которой плавали два глаза.

-    Это что?! – охуев до предела, спросил Семен Михайлович.

-    Ваша внучка.

-    Почему в банке???

-    Родилась так… - пожав плечами, ответил врач, передавая банку в руки Семену Михайловичу.

Банка была теплой и слегка влажной. Семен Михайлович почувствовал рвотный позыв.

-    Заберите, - сказал он, возвращая банку:
-    Посмотрим других внуков.

При этом, он от волнения выпустил банку из рук и разбил вдребезги, обрызгав себе и врачу ноги клейкой вонючей жидкостью. Содержимое сосуда предсмертно пискнуло.

-    Семен Михайлович! – с негодованием пристыдил его врач.

-    Простите. Волнуюсь.

Врач достал следующее существо. С виду оно ничем не отличалось от большого оловянного солдатика – сапоги, ружье, даже застывшая бравая улыбка на металлическом лице – все было на месте.

-    Если это шутка, то весьма и весьма неуместная! – разозлился Семен Михайлович и затопал ногами от негодования. Солдатик тут же открыл глаза, улыбка сменилась недовольной гримасой, и он громко заревел, почти как бык на бойне.

-    Тише Вы! Берете? – шикнул на него врач.

-     В пизду. Следующего, - с болезненным азартом шепотом потребовал Семен Михайлович.

-    Там уже ничего стоящего не осталось, - развел руками врач.

-    Сле-ду-ю-ще-го, - не отступался Семен Михайлович.

-    Ну, воля Ваша.

Врач протянул ему круглый, местами волосатый предмет. Семен Михайлович принял его дрожащими руками. Это оказалась живая голова взрослого кавказца.

-    Мама! – тут же крикнула Семену Михайловичу голова басом, обдав его запахом никотина. Семен Михайлович бросил ее в коробку, из которой тут же донеслись недовольные вскрики.

-    Уведите меня отсюда! – взмолился он.

-    Семен Михайлович! – сказал врач, снимая с себя штаны. Под штанами у врача не оказалось трусов, и вместо члена у него извивалась гадюка, резко выбрасывая из пасти раздвоенный язык и так же молниеносно его убирая, - отсосите мне, тогда я Вас выведу отсюда. А, Семен Михайлович?

-    Семен Михайлович. Проснитесь, - теребил его знакомый врач.

Семен Михайлович с вскриком очнулся в кресле приемных покоев. Он ощутил, что под задницей у него все мокро и покраснел.

-    К сожалению, мы ничем не смогли помочь Вашей дочери, - печально сообщил врач. Семен Михайлович сидел молча, постепенно привыкая к реальности.

-    Сдох… умерла? – спросил он, виновато улыбнувшись.

-    Мы сделали все возможное. Примите мои соболезнования… Вы устали. Поезжайте пока домой и выспитесь, - врач повернулся, чтобы уходить.

-    Стойте! А она… а у нее не было детей… внутри? – сжавшись в кресле, спросил Семен Михайлович с расширенными от ужаса глазами.

-    Нет, она не была беременна.

-    Ес! Ес бля!!!

Семен Михайлович вскочил, и, счастливый побежал ловить такси. Врач пожал плечами и покрутил пальцем у виска. Проходившая мимо медсестра понимающе кивнула ему.