Ромка Кактус : Разбойники

Самый главный разбойник, как всегда, где-то прятался. Другие разбойники, умытые, закутанные для тепла в махровые полотенца, уже сидели за столом перед тарелками и с нетерпением ждали, когда можно будет вкусить столь аппетитно пахнущие свежие булки и суп. Но мама не разрешала начать трапезу без самого главного разбойника, и звала его, а он не отзывался.

Спрятался он очень хорошо. Когда-то ему довольно было сунуть голову в коробку, чтоб оказаться удивительным человеком-невидимкой, однако теперь его требования к искусству скрытности возросли вместе с тем, как сам он увеличился в размерах — вырос за лето почти на голову, говорила мама, трепля его кудри, качая непослушную его голову с удивлённым разрезом лица, а он ухмылялся, в довольстве замышляя новые, ещё более сказочные злодеяния. Он спрятался теперь — не скажу где, чтоб не портить тайну укрытия, однако сообщу, что там у него были свечи, печенье и запас бумаги и карандашей, достаточный, чтоб пережить войну, изображая её в трагикомических сценках с огромным круглым солнцем, что пускает лучи врагам и их неприятелям.

Закончив рисунок, Роджер минуту любовался им, затем открыл энциклопедию на странице о попугае какаду и читал, двигая пальцем вдоль ватерлинии слов, шевеля в беззвучии губами. Но запах булок достиг его и здесь, и вскоре самый главный разбойник уже показывал маме в качестве пропуска за стол свои ладони. Кричать за столом запрещалось, но всё же разбойники, стуча рукоятями ложек в столешницу и притоптывая в ритм, так разошлись, а шёпот и мычание такой достигли силы, что маме пришлось бить поварёшкой в дно кастрюли, чтоб унять это возбуждение. Разбойники любили только две вещи на свете: разбой и маму.

Да, кое-кто из них уже лишился глаза, пальца, целой руки в славных и жестоких играх, в кошмарных ночных вылазках на Остров гниющей плоти, где обитал дух почившего гиганта. Этот дух терпеть не мог всё современное и часто брюзжал, но разбойники всё же слушали его, собравшись вокруг костра, и тогда он рассказывал о Мэри-охотнице, о потерянной серёжке, рудокопах, открывших в породе путь в странный город оживших сновидений. Да, Роджер, самый главный разбойник, тоже мечтал однажды ограбить диковинный, затерянный в недрах Земли мир, кривым кинжалом вспороть брюхо рыбе-загадке, что плывёт где-то в молочном океане, похитить Солнце, разбить молоточком и осколками оклеить стены в тайном убежище, чтоб никому во всём мире не досталось больше ни капельки света, ибо только так обретается ценность, смысл и свобода, когда другие этого всего лишены.

Но разбойники — они как дети, не так ли? Дети в кавычках… Дети в милых костюмчиках, сделанных из шкур неубитых плюшевых медведей, чью набивку ветер растянул по кустам вдоль дороги. Слышите ветер? Это он кружит над головами, играя кудрями, непослушными завитками волос, играя непослушными завитками сюжетов. Разбойники все как один конопаты.

В один из дней разбойники поймали старого священника, привязали к козе и пустили вниз по реке. Мама тогда крепко надрала им уши, проверяя, надёжно ли они приставлены к черепу. Мокрый священник, привязанный к козе, возражал, чтоб его развязали. Красных ушей ему было достаточно, он даже почти не вздыхал, жалел только вслух, что не может открыть самостоятельно книгу.

Вспомнив это, Роджер тут же сочинил новую вылазку.

—Разбойники, братья! — сказал он. — Живее наполните дорожные сумки тем, что дорого. Возьмите ножи, соль, пистолеты. А также смену белья, краюху хлеба, да книжку с картинками, ибо мы отправляемся в долгий-долгий путь, и немногие вернутся обратно.

И самый главный разбойник приступил к разработке плана. На листах он рисовал карты будущих мест, замки с чудовищными красавицами на балконе, диких гусей над верхушками сосен, трепет звёзд в ночном небе. Он подробно прописывал диалоги со всеми, кто им попадётся в пути. Наконец он придумал пельменя-людоеда, имя которому Бэзил. Бэзил жил среди скал и питался одной кинзой со сметаной, так как среди скал редко попадается что-то другое, а людоедом он был заочно, в одном пророческом предвкушении встречи с разбойниками.

Весь оставшийся вечер разбойники сидели очень тихо, обмениваясь историями из жизни Бэзила, и столь ужасных подробностей ему наизобретали, что оставалось только спрятаться скорей под одеяло. Мама поцеловала каждого разбойника в лобик и погасила свет.