Глокая Куздра : Отпуск

ОТПУСК
- Я, знаешь, всё. На отпуск ухожу.
- В отпуск, Яклевна, в отпуск.
- Не. Насовсем.
- Ты что это?! Жить-то как? На пенсию? Сама ж говорила, не хватает. Горбила, вон, за эти семь тыщ тут скока лет.
- Девять лет я тут. Да всё уж, хватит.
- Стало быть, не в отпуск?
Яклевна опустилась на банкетку в проходе между шкафчиками.
- Не в отпуск, Маша, - она с первого дня звала Марину Машей, та не возражала, у Якльны это выходило нежно, по-матерински, - На отпуск. Так баба Шура моя называла.
- Неграмотная была?
- Неграмотная. Отпусков не было у ней. Один был отпуск. Рассказала мне, когда уходить собралась. Девяносто два годика прожила.
- И куда ж она?
- Да никуда. Вышла из дому, да пропала.
- Вот так история на ночь глядя, Яклевна. Искали?
- Искали. Я никому не сказала. Она с меня слово взяла. Да и испугалась я, дитё была. Она сказала: "На отпуск завтра, да и к Богу". Я говорю, как, бабушка, к Богу? А она заулыбалась, меня приголубила. И рассказала, да велела никому из родни не говорить, а то, мол, я отпуска не получу, и никто больше после меня не получит. Приходит, говорила она, день, когда надо уходить. Ты, говорит, его узнаешь, так у нас в роду испокон было. Не перепутаешь. Если никто нашей тайны не выдаст, будет передаваться от одного к другому. Благо это, - говорила она, - не всем дано, и беречь надо. Вот мой день пришел. Я утром в лес пойду. Там под дубом встану, я уж и знаю, под каким. Год назад он мне встретился, тогда и поняла: скоро. Поговорю с ним, получу отпуск всего, что случайно иль не случайно недоброго сделала. И пропаду. А ты не ищи.
- Вот так даа… Ну, Якльна, а ты что ж, ты ж жизнь-то современную прожила. Медичкой, вон, работала. Ты как же во все это веришь-то? Куда пойдешь-то? Или так, рассказываешь лишь?
- Пойду, Маша. Уже и присмотрела, куда пойду?
- А мне-то можно знать?
- Можно. Не осталось у меня близко никакой родни. С детьми не получилось. Не сумела воспитать, все работала. Вот и не виделись уж сколько лет. Внуков – и вовсе не всех и видела. Некому мне про отпуск рассказать, так жизнь сложилась. А тебе можно слушать, ты не бойся.
- Да я не боюсь, а ты что ж, в лес?
- Не. То в деревне лес, а тут куда ж я в лес. Я тут поблизости. Я его сразу узнала.
- Кого? Какой-то дуб? Тут, в парке?
- Да не дуб. Ну, завтра приходи, ты ж завтра с утренней? Вот в оранжерею приходи, которая за спой.
- За СПА…
- Ага. Ну, давай, закончу тут, а ты иди.
Якльна принялась шустро намывать пол в раздевалке фитнес-зала.
Утром Марина пришла пораньше и, переодевшись в лиловый форменный халат, засеменила к СПА. Стена справа от входа в СПА была прозрачной, позволяя прямо из коридора любоваться богатым зимним садом спортивно-оздоровительного комплекса. Марина заметила мелькнувший среди буйства растений такой же, как у нее, халат. Прошла в оранжерею и увидела Якльну. Та сидела, поджав под себя ноги, возле огромного цереуса – громадного мексиканского кактуса, появившегося в саду ровно год назад. "Рогатый" – звали его между собой уборщицы. "Рукастый" – звала его Якльна. Подойдя ближе, Марина увидела, что старушка улыбается, и улыбается ей, Марине.
- Понятно все, Якльна, ну, пойдем отсюда, брось, что ты, в самом деле.
Якльна произнесла что-то, одними лишь губами. Марина явственно услышала, но не снаружи, а где-то у себя в голове:
- Передаю, Мариночка, тебе Отпуск. Прими и продолжи… - и Якльна растворилась во влажном воздухе зимнего сада. Даже халата не осталось.
Марина сломя голову побежала прочь. Упала на диванчик в каморке, где переодевалась, и думала, что вот-вот умрет от ужаса. Или разрыдается, как испуганный ребенок. Или поседеет и сойдет с ума. Но ничего из этого не приходило. Она лежала, сжавшись. Потом, как будто, потеплело и расправилось что-то внутри. Дыхание стало ровным, мысли – спокойными, а тело – уютным, но слегка разморенным, уставшим.
Пообвыкшись с новыми ощущениями, Марина сняла халат, оделась в свое, пошла в администрацию центра и, сославшись на непреодолимые семейные обстоятельства, срочно взяла отпуск.